Чужая земля - Татьяна Витальевна Устинова

– Лена, – простонал он, услышав мою просьбу, – ты опять за свое? Почему твоя киргизка просто не может сходить на консультацию в миграционный центр и подать документы на гражданство в порядке общей очереди? У нее ВНЖ давным-давно оформлен, в течение двух лет она получит документы без всяких проблем и проволочек. Зачем ускорять события? Чем вам так плохо?

– Костя, все должно быть по справедливости, – отрезала я. – Пока Джаныл не получит российский паспорт, она не сможет ни медицинскую помощь получить себе и сыну, ни самозанятость оформить. Да и о будущей пенсии нужно смолоду думать. Конечно, ей сейчас тридцать, но еще нужно успеть заработать стаж и накопить пенсионные баллы. Да и вообще. Мне Виталий полгода дал, чтобы со всеми этими вопросами разобраться. Два года он Джаныл в своей квартире терпеть не будет, а на улицу я ее не выгоню. Значит, очередной конфликт неизбежен. Тебе надо, чтобы я постоянно жила в конфликте?

– Да ты конфликт из воздуха сотворишь! – возмутился Таганцев. – Не один так другой. Вам с сестрой обеим спокойно не живется. Я по ее милости с мигрантом, подозреваемым в насилии, разбираюсь. Она кашу заварила, а теперь я должен ее расхлебывать. А ты же знаешь, какая неповоротливая у нас машина. Попал в ее лапы, все, обратного хода нет.

– Так, я не поняла, этот мигрант – насильник или нет?

– Похоже, что нет. Но кого это интересует, когда раскрываемость надо повышать. А параллельно я еще по Наткиной же просьбе занимаюсь вопросом, как у мигрантов большую часть заработка отбирают. И ты тут еще, со своей киргизской наемницей.

– Кость, ты слова-то все-таки подбирай, – возмутилась я. – Она не наемница. Она мать-одиночка, не сдавшаяся в очень непростых условиях. И, кстати, очень благодарный человек.

Последнее не было голословным утверждением. Джаныл в любую свободную минуту не только помогала мне с Мишкой, но еще, как и обещала, делала ремонт в нашей новой квартире. Оказалось, что у нее действительно неплохие навыки. К примеру, смету она мне составила практически с ювелирной точностью, рассчитав нужное количество обоев, краски, плитки и ламината.

Кроме того, ее земляки указали адреса баз, на которых стройматериалы продавались значительно дешевле, чем в крупных строительных маркетах, а также дали свои скидочные карточки, позволившие сэкономить на материалах до сорока процентов их стоимости.

Деньги на это я брала из конверта, переданного мне Тамарой Тимофеевной. Виталий по-прежнему понятия не имел, что Джаныл затеяла ремонт, а я ей в этом потворствую. А если бы знал, то шум поднял бы ужасный. Я помнила его слова про дизайнера, который сделает из нашей квартиры «конфетку». Но беда в том, что и стоимость этой «конфетки» мне была понятна, и соглашаться на подобные траты я не собиралась.

За две недели одна из комнат, та, что поменьше, предназначавшаяся под детскую, была почти полностью готова. Мы заказали туда новое окно, деньги на него дала Сашка, а все остальное обошлось недорого, тем более что Джаныл все делала своими руками. И стены ровняла, и обои клеила, и красила, и укладывала ламинат. Оставалось лишь натянуть потолок и перевести в эту комнату всю ту обстановку, которую Виталий купил после рождения Мишки. И все.

Мы также купили настенную и половую плитку в ванную комнату, душевую кабину и новую сантехнику.

– Класть плитку я не умею, – сказала Джаныл чуть виновато. – Но вы не думайте, Елена Сергеевна, мне ребята-земляки сказали, что все сделают. Несколько ночей, и ванная комната тоже будет как новая.

– Спасибо, Джаныл, – улыбнулась я. – Что бы я без тебя делала.

– А я бы без вас совсем пропала. Так что никогда мне с вами не расплатиться за все добро. Теперь еще и Афтана в школу устроили.

Да. Этим своим достижением я по праву гордилась. Афтан заканчивал четвертый класс, получая дистанционное образование. По всем предметам у него были пятерки. Я свозила мальчика на прием к профессору психологии Плевакиной, и та сказала, что мальчик совершенно точно одарен, а потому нуждается в очном посещении школы, причем желательно хорошей, с сильными учителями и сложной программой.

Расположенная в нашем дворе школа, к которой и был приписан мальчик, явно не подходила. Я голову сломала, что делать, но на помощь мне неожиданно пришла младшая сестра. Натка, со своей активной жизненной позицией уже четвертый год входившая в родительский комитет класса, где учился Сенька, оказалась в очень хороших взаимоотношениях с директором.

Выслушав историю про талантливого мальчика-мигранта, она легко и подозрительно быстро согласилась принять его в свою школу. В один класс с Сенькой. Афтан, конечно, на полгода младше моего племянника, но он дома изучал программу за тот же четвертый класс. В один из дней на прошлой неделе я оставила Мишку с Джаныл, а сама отвезла Афтана в школу, где он за два часа написал несколько контрольных работ: по математике, русскому языку и природоведению. И все на высший балл. После этого в школу его взяли уже без всяких разговоров.

Точнее, один разговор все же был, причем довольно неприятный. Завела его учительница, ведущая Сенькин, а теперь еще и Афтанов класс. Отвела меня в сторонку, попросив мальчика подождать в классе. Он послушно остался один, потому что, как я успела заметить, выполнял все распоряжения взрослых. За то время, которое я его знала, Афтан ни разу не проявил хоть малейшего недовольства. Удивительный мальчик.

– Простите, как мне к вам обращаться? – начала учительница, чуть смущаясь.

– Елена Сергеевна. Я – старшая сестра Натальи Сергеевны Кузнецовой.

– Мамы Сени, да, я знаю. Елена Сергеевна, конечно, мальчик, за которого вы хлопочете, очень одаренный, но я должна предупредить, что неминуемые трудности при обучении у него все равно будут. Плохо, если ребенок окажется к ним не готов.

– Какого плана трудности?

Учительница снова помялась.

– Межнациональные. У нас в классе нет детей мигрантов. В нашем районе они практически не селятся. Нет, в школе есть такие дети, но в нашем классе ни одного. И я боюсь, что появление Афтана не все встретят с пониманием.

– Дети? Или родители?

– И те, и другие. Видите ли, в обществе сейчас наблюдается напряжение на почве национальности… Этот теракт… Так мало времени прошло. Если начнутся какие-то сложности, то мальчик может чувствовать себя неуютно. Особенно с учетом того, что он почти четыре года учился дома…

– Если начнутся трудности с детьми, так на то вы и педагог, чтобы суметь