Завтрашний ветер. Незнакомка - Ника Ракитина

— Целительница… из Пелагиада…

Серые глаза имперки расширились:

— Мы знакомы?

Аррайда зачем-то сплела пальцы в жесте «клинков»:

— Арилль… г-говорил навестить… если выживу, — и закатилась смехом.

Пара резких пощечин заставила Аррайду замолчать.

Анасси одобрительно покивала, отвязывая гуаров:

— Поехали.

Чуя близкий дом, гуары резво рванули с места. Зубы кошки чакнули.

— От же зверюки! Я вам!!

Игфа одной рукой прижала к себе зазвеневшую сумку, второй поддержала стонущую девушку:

— Потерпи. Тихо…

Ругаясь, Анасси остановила упряжку и повела под уздцы, не забывая по дороге здороваться со знакомыми. У таверны с огромной вывеской «Полпути» они задержались на время, нужное, чтобы снять с тележки и унести внутрь корзины и мешки, а затем свернули в проулок.

— Тетка я безголовая! — внезапно вскричала кошка. — Дралас, вечер добрый. Помоги по-соседски: хворую в дом перенести.

— А что с ней такое?

Судя по всему, обладатель грубоватого голоса не слишком спешил подходить.

Но Анасси невниманием смутить было трудно. Она взялась подробно пересказывать, как спустилась поить гуаров ("утробы ненасытные!") к речке у Квартала Чужеземцев ("Между пристанью и «блошиной» станцией, а то ты не знаешь!") и нашла на берегу девушку в доспехах и с мечом. ("Мокрая, что твой дреуг!") Волоча сломанную ногу, та проваливалась в беспамятство, но еще пробовала отползти от воды на пологий берег. Похоже, сбросили ее сверху. Или сама свалилась пьяная. И как в доспехах не утонула?

— Опытные кузнецы заклинают броню, чтобы плавать не мешала, — сказал Дралас. — А часто и против ржавчины.

— Против ржавчины лучше красить, — отрезала Игфа.

— Так поможешь? — хаджитка потянула на себя скрипучие ворота. Тележка встала у крыльца. Над Аррайдой наклонился данмер, видно, этот самый Дралас — пепельное лицо, лоб с залысинами, обычные для данмеров высокие скулы и полыхающие глаза. Зная уже, что будет, Аррайда дернулась — и не успела.

— Нешто голову напекло? — орала Анасси на соседа. — Иди вон на забор вешайся!

Дралас убрал руки, хотя его все еще качало.

— Или проспись. Не дам ее нести, уронишь, и без того битая.

Хрипло отозвался:

— Не уроню.

Аррайда попыталась сеть:

— Пусть он уйдет… Пожалуйста…

— Сдурели! Под плечи ее бери, — скомандовала данмеру, — а я за ноги.

Девушка обреченно прикрыла глаза.

Ее внесли в дом, уложили на постель. Анасси засветила лампу и ушла вместе с Драласом распрячь и накормить гуаров и внести вещи. Игфа стала разбирать сумку.

— Как тебя звать?

— Аррайда.

— Сейчас я тебя осмотрю, Аррайда, — начала она строго. — Если будет больно — стони, кричи. Не вздумай меня стесняться и корчить передо мной героиню. Я должна знать, что с тобой на самом деле.

Девушка дернула здоровым плечом.

— Вот и славно, — целительница налила в миску воды, выплеснула туда один из своих пузырьков и тщательно вымыла тонкие белые руки.

Ее пальцы двинулись по телу Аррайды, почти не причиняя боли.

— Кто тебя?

— Са-ма.

— Щекотно? Ну, потерпи. Как это вышло?

— Заблудилась. Спьяну.

— Вивек — большой город. В нем заблудиться немудрено.

Аррайда распахнула темные злые глаза:

— Не утешай меня! Я нализалась, как гуар. Скуумы… и лунного сахару… горстями. И не нашла выход с Плазы Чужеземцев. Бегала по кругу. Долго. Пока не почернело в глазах.

Игфа вытерла ей вспотевший лоб:

— А не проще было дорогу спросить?

— Не проще!

Целительница сложила пальцы в опознавательный знак «клинков»:

— А почему ты прогоняешь этого данмера, Драласа?

— Не хочу, чтобы его убили.

Имперка свернула разговор. Помогла наемнице перевернуться на живот. Прошлась ладонью вдоль позвонков по худой спине. Ощупала ребра. Помяла руки и ноги. Произнесла с улыбкой:

— В общем, Анасси мою работу уже сделала…

Вытрясла на скомканный платок жирную, желтую мазь из бутыли:

— Это очень сильное снадобье. Завтра ты уже встанешь. Но ночь может оказаться неприятной.

Она натерла наемницу мазью с головы до ног, запеленала в кусок холста из запасов Анасси и укрыла до подбородка одеялами.

— А ты все лечить умеешь?

Игфа снова присела на край кровати:

— Нет, не все. Корпрус не умею. Но это никто не умеет.

— А что это такое?

— Неужто не слышала? Это мор, поветрие, приходящее с Красной Горы. В отличие от других моровых болезней, заразиться им очень трудно. Но вот если не повезло… — целительница вздохнула. Покусала узкие губы. — Или человек сгорает за несколько часов… или превращается в гору безумной плоти. Тычется вслепую, без глаз, без ушей, и воет от боли. И если не добить — так может продолжаться бесконечно. Не нужно тебе это знать.

— А… беспамятство ты можешь вылечить?

— При определенных условиях.

— При каких?

Имперка прислушалась к ее тяжелому дыханию:

— Я отвечу. Но больше никаких вопросов, хорошо? Ну, во-первых, можно отвезти человека туда, где он долго жил в детстве, детские воспоминания самые прочные. Встречи с дорогими людьми и вещами могут пробудить память. Во-вторых, можно скопировать обстоятельства, при которых он все забыл.

— Снова стукнуть по голове?

Целительница подавила смешок:

— Ну, зачем так жестоко? Просто сделать вид, что бьешь, этого хватит. А главное, не принуждать себя вспомнить. Всплывет само.

— А н-никакими зельями, заклинаниями нельзя?

— Не думаю. Впрочем… о заклинаниях лучше спрашивать магов. Все, отдыхай!

Игфа поправила подушки и собиралась уйти, но тут Аррайда заговорила возбужденно:

— Иг-фа, пожалуйста… В "Черном шалке", в Вивеке, Эдвина. Вылечи ее!

Целительница приподняла узкие брови. Потом, делая вид, что сердится, сказала:

— Я попробую… если ты пролежишь смирно… хотя бы до утра.

И пряча улыбку, вышла.

На кухне на нее накинулась с вопросами возбужденная Анасси. Данмер, который, несмотря на ворчание хозяйки, так и не ушел, отодвинул хаджитку плечом:

— Целительница, я… могу что-нибудь для нее сделать?

— С ней все хорошо. Гилу, я не понимаю. Ты встречался с этой девушкой где-то?

Красные глаза скрестились с прозрачно-серыми:

— Целительница… Может, я не так чего скажу. Мне сны снились… про Шестой Дом… и мною правили… — Дралас до крови прикусил губу. Отвернулся, словно стыдился смотреть Игфе в лицо. Анасси хотела что-то вставить, но прикусила язык. — Все равно, как гуаром. И… — он зачерпнул воды из ведра, пил, обливаясь, кадык дергался на худой шее.