Эолин - Карин Рита Гастрейх

— Кори — маг, а Круг — спектакль, который путешествует по королевству. В это время года они часто бывают в Моэне.

— Спектакль? — это слово было незнакомо Эолин.

— Исполнители. Они танцуют, поют, делают сценические иллюзии. Во всяком случае, говорят, что он предлагает работу женщинам и… — Эхиор вздохнул, — …что он хорошо относится к своим людям.

— Большое спасибо, маг Эхиор. Я поищу Круг Кори, как вы предлагаете, — по правде говоря, она и не собиралась делать ничего подобного, но чем скорее она умилостивит этого человека, тем скорее сможет отправиться в путь.

Эхиор положил тяжелую руку на плечо Эолин. Она с трудом сдержалась, чтобы не вздрогнуть.

— Да защитят тебя боги, Дана, — сказал он.

* * *

Ночь наступила слишком рано, заставив Эолин разбить лагерь задолго до того, как она достигла удобного расстояния от деревни Эхиора. Она устроилась далеко от дороги, рядом с небольшим ручьем. Набрав сухих веток, она разожгла костер и приготовила ужин из горячего чая и орехового хлеба.

— Еда становится однообразной, — призналась она потрескивающему огню. — Я должна была попросить у мага Эхиора похлебки.

Огонь радостно зашипел в ответ. На фоне полумесяца плыли мягкие голубые облака. Напряжение встречи с магом Эхиором начало спадать. Эолин напевала тихую мелодию, добавляя свою мелодию к песням лягушек и ритму ручья.

Воздух был прохладным и обещал сон со смыслом. Эолин тут же приготовила бы постель, если бы запах незваного гостя не атаковал ее чувства. В темноте треснула ветка. Эолин встала и твердо уперлась ногами в землю. Ее рука искала рукоять ножа.

— Покажи себя, — потребовала она.

Незваные гости — Эолин обнаружила как минимум двоих — остановились. Запах их колебаний донесся до нее. С размеренным хрустом травы у края костра появились двое молодых людей.

Эолин узнала их по деревне, пару мальчиков, чьи ауры были окрашены недоброжелательностью. Тогда ей не нравилось маслянистое ощущение их взглядов, и теперь ее не волновал хищнический характер их приближения.

— Вы заблудились? — спросила она.

— Нет, миледи, — тот, кто ответил, был высоким и долговязым, с узкими глазами и многочисленными веснушками на вытянутом хамском лице. Он надулся, как простодушная ящерица в первый день ухаживания. — Но, кажется, вы могли.

Он неторопливо подошел к огню и сел, обменявшись с партнером отталкивающей ухмылкой.

Эолин презирала их обоих.

— Я не заблудилась и не приглашала вас посидеть у моего огня. Ты и твой друг можете уйти прямо сейчас.

Мальчик нашел камень и лениво бросил его в огонь.

— Не думай, что мы пойдем, миледи. Не пока ты не проявишь к нам немного вежливости.

С этими словами они прыгнули на нее.

У Эолин не было возможности подумать. Она почувствовала, как мягкая масса плоти поддается удару ее колена, услышала, как хрустнула кость под ее кулаком. Ее клинок зажил своей жизнью, шипя в воздухе и пробуя кровь. Внезапно освободившись от их грубой хватки, она отшатнулась.

Один из мальчиков лежал на земле и стонал с раненым пахом и сломанным носом. Другой стоял перед ней, его глаза были широко раскрыты от шока, рука была прижата к его щеке. Когда он опустил пальцы, они были скользкими от крови. Нож Эолин оставил длинную рану.

— Оставьте меня сейчас, или я убью вас обоих, — она никогда не слышала такого тона в ее голосе, низкого и свирепого. Все стихло, кроме ритма их дыхания. Двое парней смотрели на нее, как ястребы.

«Самый верный порез — горло, — сказал однажды Ахим. — Но в прямой конфронтации может не быть такой возможности».

Он набил холщовые мешки сухими листьями и привязал их к деревьям. Затем он нанес на карту грудину, ребра и брюшную полость.

«Направь нож низко, под углом вверх. Если нацелишься слишком высоко, лезвие отскочит от ребер. Вложи вес своего тела в толчок. Не полагайся на силу своей руки. Вот и все. Теперь поверни лезвие или проведи им по животу, чтобы закончить работу. Никогда не оставляй противника полумертвым, Эолин, иначе он вернется, как раненый кабан».

Одно дело, конечно, отправить нож в мешок с сухими листьями. Мысль о том, чтобы вонзить свой клинок в дрожащий живот одного из этих мальчиков, вызывала у нее отвращение. Но она убьет их. Во имя богов, она убьет их обоих, если они сделают хотя бы шаг к ней.

Тишину нарушил шорох в грязи. Мальчик с раненым пахом вскочил на ноги и исчез в темноте. Другой плюнул в огонь.

— Ведьма! — сказал он. — Мы скоро придем к тебе. К утру ты будешь на костре!

Потом он повернулся и убежал.

Только когда звук их бега стих, Эолин ослабила бдительность.

По ее телу пробежала сильная дрожь. Нож выскользнул из ее пальцев. Она плотнее закуталась в плащ, пытаясь согреть холод в венах. Она не знала, что расстроило ее больше: их извращенное нападение или устрашающая сила ее инстинкта убийства.

«Я не могу оставаться здесь».

У нее был примерно час, максимум два, прежде чем выдуманная ими история дойдет до мага Эхиора и начнутся ее поиски.

Заземлив свой потрясенный дух, Эолин призвала ночной воздух в свои легкие. Она подняла руку к теням и пропела тихое заклинание. Через несколько мгновений она услышала голос соседней ели. Дерево было молодым, но его ветви обладали достаточной силой, чтобы летать.

Вернувшись к огню, Эолин вытащила из-за пояса необходимые травы и пропарила ветку так долго, как только могла. К тому времени, когда она начала тянуться к небу, ее чуткие уши уловили далекие крики. Она потушила пламя, собрала вещи и скрыла следы своего лагеря.

Затем она рванулась в низком и отчаянном полете, стремясь как можно дальше на север.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Круг Кори

Эолин не собиралась задерживаться в городе Моэн, но любопытство сдерживало ее, а водоворот шума и деятельности придавал утешительное ощущение невидимости.

Яркие вывески магазинов на домах из толстого дерева и белой штукатурки. Фермеры выстроились вдоль узких улочек, их прилавки были заполнены первым урожаем. Люди весело переговаривались и приветствовали друг друга широкими улыбками. Дети бегали, розовощекие и капризные, по мощеным улочкам. Эолин оказалась загипнотизированной острым ароматом копченого мяса и гниющих фруктов, пронзительным детским смехом и громоподобным топотом лошадей и повозок.

Солнце уже плыло высоко в полуденном