Великая Стена - Аластер Рейнольдс

— О господи! — выдохнула Соллис, и я поняла, что она тоже это  видит.

Цилиндры содержали человеческие органы, плавающие в зеленоватом химическом растворе и подключенные к линиям питания и электрическим проводам. Я не сильна в анатомии, но я узнала сердца, легкие, почки, змеевидные спирали кишок. И предметы совершенно нераспознаваемые: штуки вроде глазных яблок, дюжинами растущие в отдельных чанах и качающиеся на длинных стержнях оптических нервов, подобно каким-то диковинным видам зрячих морских анемонов; нечто напоминающее кисти рук или целые конечности; гениталии, кожа или мускульные маски безглазых лиц… Каждая часть тела встречалась неоднократно и имела различные размеры, выстроенные по ранжиру от детских до взрослых, мужских и женских, и, несмотря на зеленую мутноватую жидкость, в которой она содержалась, можно было различить вариации в цвете кожи и пигментации.

— Спокойно, Ингрид, — сказала я, но эти слова скорее предназначались мне самой, чем Соллис. — Мы же знали, что это космический госпиталь. Это был просто вопрос времени — как быстро мы наткнемся на что-то подобное.

— Эта дрянь… — Николаси понизил голос. — Откуда она взялась?

— Два основных источника, — ответил Мартинес слишком спокойным голосом, и это мне не понравилось. — Не всех, кто попадал на борт «Найтингейл», удавалось вылечить, — очевидно, этот корабль был не более способен творить чудеса, чем остальные орбитальные госпитали. Везде существовала практика, что умерший жертвует свои части тела для дальнейшего использования. Полезно, конечно, но такие ресурсы никогда не восполняли основные нужды хирургов «Найтингейл». По этой причине на корабле имелось оборудование, производящее собственные запасы органов на основе широко известных принципов использования стволовых клеток. Производство органов шло все время, поддерживая наполнение этой коллекции.

— Она не выглядит полной, — заметила я.

— Мы больше не воюем. Корабль впал в спячку. У него нет необходимости сохранять объем запасов в прежнем состоянии.

— Тогда почему он вообще их сохраняет? Почему некоторые цилиндры поддерживают органы в состоянии жизнедеятельности?

— Не из экономии, я полагаю, и не из прихоти. Стратегический резерв на случай, если корабль вновь призовут в строй.

— Вы думаете, он просто дожидается, когда его реактивируют?

— Он просто машина, Диксия. Машина в режиме ожидания. Не стоит нервничать.

— Никто не нервничает, — сказала я, но вышло фальшиво. Прозвучало так, будто я из тех, кого можно запросто испугать.

— Давайте двигаться на другую сторону, — предложил Николаси.

— Мы прошли примерно полпути, — сообщила Соллис. — Я вижу южную стену вроде бы. Похоже, там нас дожидается еще одна дверь.

Мы продолжили путь быстро и в полном молчании. Окруженная упрятанными в стеклянные ящики частями тела, я не могла думать ни о чем, кроме как о людях, которым они когда-то принадлежали. Если часть этого была бы моим  телом, думаю, я являлась бы на «Найтингейл» в качестве привидения, источая злобную ярость.

«Эти мысли не к добру», — пронеслось у меня в голове, когда прозрачные контейнеры пришли в движение.

Все мы замерли, ухватившись за ближайшие петли. Ряд, отстоящий на два или три штабеля от прохода с поручнями, плавно заскользил по направлению к дальней стене зала. Контейнеры перемещались строго упорядоченно, в унисон. Когда мое сердце вновь начало биться, я сообразила, что весь ряд, должно быть, прикреплен к какой-нибудь конвейерной системе, упрятанной в каркасе, который его поддерживал.

— Никому не двигаться, — велел Николаси.

— Это не к добру, — повторяла и Соллис. — Это не к добру. Проклятый корабль не должен знать…

— Тише! — прошипел Мартинес. — Позвольте мне пройти. Я хочу видеть, куда направляются контейнеры.

— Осторожно, — предостерег Николаси.

Не обращая на него внимания, Мартинес выбрался вперед и возглавил экспедицию. Мы быстро последовали за ним, понимая, что лучше не шуметь и передвигаться по проходу плавно. Контейнеры продолжали мягко и бесшумно скользить в воздухе, пока не достигли дальней стены. Затем конвейер повернул на девяносто градусов, унося от нас прозрачные емкости в закрытый огороженный блок, напоминающий сканирующее устройство. Большинство стекляшек были пусты, но мы наблюдали за теми, в которых содержалось нечто, активные единицы также скользнули в блок. Все происходило стремительно, но мне показалось, что я увидела плечо и руку, торчащие из подставки жизнеобеспечения.

Конвейер остановился. Наступило полное молчание, затем сменившееся серией механических щелчков и жужжанием. Никто из нас не мог видеть, что творилось внутри блока, но зрение нам и не понадобилось. Суть происходящего была очевидна.

Конвейер вновь пришел в движение, но на этот раз в обратном направлении. Емкости, которые въехали в блок, теперь были пусты. Я пересчитала контейнеры, чтобы удостовериться, не ошибаюсь ли я, но сомнений не было. Предплечье и руку вынули из контейнера. Как я полагала, переместили куда-то в другое место.

Прозрачные емкости поехали назад, вернулись на свои прежние позиции и замерли. За исключением исчезнувшей конечности, весь зал выглядел точно так же, как в тот момент, когда мы в него вошли.

— Мне это не нравится, — призналась Соллис. — Корабль должен быть мертвым.

— Спящим, — поправил Мартинес.

— Вы не думаете, что эта чертовщина, которая здесь творится, имеет отношение к нашему появлению на борту? Не думаете, что Джекс получил сигнал проснуться?

— Если бы Джекс осознал наше присутствие, мы узнали бы об этом сразу же.

— Не понимаю, почему вы так спокойны.

— Вся суть происходящего в том, Ингрид, что «Найтингейл» исполняет свои тривиальные повседневные обязанности. Мы уже поняли, что она сохраняет некоторые органы в годном для пересадки состоянии и это просто один из банков тканей. Едва ли нас должно удивлять то, что корабль периодически решает переместить некую часть запасов из точки А в точку Б.

Соллис издала короткий шипящий возглас, выражавший раздражение, — я могла бы поклясться, что она не купилась на его объяснение, — и подплыла поближе к двери.

— Очень много дерьма здесь происходит, я выхожу из игры, — заявила она.

— На твоем месте я бы дважды подумал, — отозвался Мартинес. — Мы чертовски далеко от дома.

Я догнала Соллис и дотронулась до ее плеча:

— Мне тоже все это не нравится, Ингрид. Но он прав. Джекс не знает, что мы здесь. Если бы знал, я думаю, он сделал бы что-нибудь покруче перемещения нескольких контейнеров.