Жилой комплекс «Курицын» - Дмитрий Петров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На память о нашем городе
– Не осталось больше на свете Сакаевых! – плакал в ладони на старой тахте седой старик. Его жена с остекленевшим взглядом сидела, прислонившись к стене, как неживая. Из её глаз катились слезы. В комнате пахло аптечкой.
Саша стоял у дверей, от чувства вины не решаясь ни сесть, ни шевельнуться. В его портфеле лежал лист бумаги, подписанный дрожащими руками. Родители погибшего поставили свои подписи, отказавшись от претензий, в обмен на двести тысяч рублей.
Явился Ямов с объявлением, что прибыла машина, пора в аэропорт. Сквозь его напускной траур предательски пробивалось нетерпение.
Все уложилось меньше чем в неделю. В среду случилось несчастье. Двадцатисемилетний Илья Сакаев из Казани гостил у своей девушки. Он должен был уже уехать домой, но обменял билеты, чтобы побыть ещё несколько дней. Девушка восприняла этот жест без энтузиазма, закатила скандал, мол, раз решил тут поселиться, неси деньги в дом. Тогда Илья и направился на свою погибель к ближайшей стройке.
В четверг Попова вызывал следователь. Допросил (Саша сказал всё, как учил адвокат) и отпустил. Оставалось ждать, будет ли возбуждено дело. Саша занялся похоронными заботами.
Тело на родину решили везти самолётом. Вклинился шеф – и распсиховался по телефону, заставил пойти к другому адвокату: его не устроило, что первый не взял денег. Второй адвокат сказал всё то же самое, только за пять тысяч. Вечером приехали родители погибшего, остановились на квартире у девушки. Тут подключилась Татьяна, хотя её никто не просил, и провела с ними самую тяжёлую ночь в своей жизни. Утешала, помогала, носила лекарства. Бог весть как они справились бы без неё.
В пятницу провожали осиротевшую семью домой. Тело в оцинкованном ящике отправили через грузовой терминал. Родителей в аэропорт повезли Саша с Татьяной. За каким-то чёртом за ними на своей машине увязался Ямов. Всё сновал вокруг, как нашкодивший пёс. Перед самым паспортным контролем сбегал в сувенирную лавку и предстал перед стариками с гостинцем:
– Это наши северные козули. Отвезёте внучатам на память о нашем городе!
Сакаевы уже настолько исстрадались, что не заметили кретинизма Ямова. Таня еле удержалась, чтобы не залепить ему пощёчину. Саша, вложив всю душевную ненависть, взглядом приказал Ямову испариться. Тот наконец всё понял и сгинул. Саша и Таня проводили самолёт и остались одни, пряча друг от друга слезы.
– Почему ты делаешь всё это? – спросил Саша.
– Просто чтоб по-человечески было.
– Спасибо тебе.
– Не за что.
– Я хочу тебе за это денег дать.
– Не откажусь.
– Только у меня с собой нет. Давай завтра в офисе?
– Давай. О продажах заодно поговорим. Подумать только, теперь я ещё и похоронами занимаюсь!
В воскресенье Саша отмечал собственный день рождения в гостях у родителей. Чуть не забыл о нём со всеми бедами. И под самый вечер – телевизор у мамы никогда не выключался – в новостях передали все происшествия недели. Саша увидел репортаж со своей стройки. Съёмка МЧС. Под разломанной кирпичной трубой лежал в бесчувственном уже состоянии человек, над которым склонились медики и спасатели. Рядом валялась злосчастная кувалда, а на руках бедняги… А на его руках были белые перчатки. Такие же, что Ямов выдавал работягам. И всё стало ясно.
Выводы
– Не надо искать виноватых. Человека всё равно не вернёшь, – сказал шеф по поводу Сашиной догадки.
И Саша понял, что Ямов нужен шефу свободным и кредитоспособным. На похороны ушло больше полумиллиона. Шеф приплюсовал их к тем двум, что уже висели на Ямове. И хоть Саша уверял, что Ямов способен принести ещё больше убытков, шеф был непреклонен. Отличная схема! Ямов остаётся, пока не окупится, – а вся ответственность на Попове.
Заплатив за свои эксперименты человеческой жизнью, Саша сделался серьёзным, как сапёр. Он стащил у Комаровой стопку листиков на липучке и, стараясь писать аккуратно, наметил структуру конторы. Затем, переклеивая листики с места на место, пока те совершенно не потеряли свою клейкость, Саша добился стройной системы. И всё прояснилось. Ладной, могучей, как НАСА, организации недоставало сущей малости – грамотного инженера. Должен же хоть кто-то в компании-застройщике разбираться в стройке. Саша поручил Комаровой разместить вакансию.
Прежде Попов собеседовал (если не считать секретарши) в основном сварщиков, подсобников и водителей. Дело нехитрое: лишь угадать, пьющий перед тобой кандидат или нет да из какого места у него растут руки. А вот как узнать, из какого места у человека растут мозги? Впервые за карьеру Саше предстояло нанять человека умнее себя.
И пошли кандидаты по объявлениям. Саша загадал себе так: открою карты, покажу всё, что есть, пусть он меня поучит. Велико же было его удивление, когда ни один претендент не понял этой идеи. Всех больше интересовали вопросы отпуска, больничных и повышения зарплаты. Народ приходил отборный: дед, боящийся компьютеров; вчерашний студент, который вообще ничего не понимал; девушка после декрета, которая честно призналась, что ничего по своему диплому не умеет, но готова учиться; женщина в платье цвета бабушкиных обоев, которую прельстила зарплата вдвое выше нынешней, смотревшая на Сашу как на школьника. «Откажу ещё одному – и можно будет считать, что я тут устроил трудовую дискриминацию», – думал Саша.
Время шло, а человека не было. Ямов, который совал нос во все дела, предлагал взять вообще любого, приказами назначить его ответственным за всё и спокойно работать. Саша послал Ямова к чёрту и снова стал шерстить отбракованные резюме.
– Вот Филипп Алёшин. Чуть старше меня. Уж больно весёлая физиономия у него на фото. Будто снимали на какой-то попойке. Нелепая майка на нём, сам руками машет. Совершенно не по-деловому. Хотя трудовой опыт нормальный…
– Нет, Александр Сергеевич, вы ещё раз подумайте, – волновалась Комарова. – Я нашла этого Алёшина в соцсетях… Он же алкаш! Вся страница в цитатах про вино.
– А всё равно больше никого у нас нет. Из оставшихся он самый… нормальный. Надо собеседовать.
Так совпало, что знакомиться с новичком собрались все обитатели офиса. Пушная в своём углу таращила глаза в монитор, как она это делала уже третий месяц своей бесполезной службы. Жаренкова занималась бухгалтерией и о чём-то бубнила сама себе с набитым ртом. У Комаровой всегда были какие-то полезные дела, Саша в них не вмешивался. Ямов сидел на столе и дрыгал ногами. Таким образом он успел опробовать все столешницы
