ХРИСТОС И ЦЕРКОВЬ В НОВОМ ЗАВЕТЕ - Протоиерей Александр

В своей краткости и содержательности, а также в неутомимой повторяемости весть «Христос воскрес (по-слав. — воскресе)!», звучащая в Церкви и по сей день (в Пасхальные дни особенно часто), является той главной связующей нитью, которая соединяет Церковь сегодняшнюю с Церковью Марии Магдалины. (Она первой пришла ко гробу в первый день недели после погребения Иисуса). «Христос воскрес!» — это именно весть, т. е. сообщение о свершившемся факте, а не призыв или приветствие-пожелание.

Краткость при максимальной содержательности была характерной чертой вести о воскресшем Иисусе, которая провозглашалась устами первых учеников. В библеистике закрепился технический термин для ее обозначения, взятый из греческого новозаветного словооборота — керигма (kh/rugma, to/), что в первом значении буквально и означает крик глашатая. Керигма — это самое существенное в Благой вести, то, что можно уместить на небольшом листе бумаги или воспринять на слух в течение небольшого промежутка времени[214].

Хотя керигма не может быть абстрактной единой, одинаковой формулой, «болванкой» на все случаи — она каждый раз выражается по-разному применительно к конкретному контексту и ситуации (см. выше), — все же можно говорить о неких постоянных элементах, непременно присутствующих в каждом случае, но по-разному выраженных. Лишь чисто теоретически можно сформулировать эти постоянные элементы в следующем виде:

«Сего Иисуса, Который был распят [Которого вы распяли], Бог воскресил [вознес, прославил]. [Все произошло во исполнение Писаний.] Мы — свидетели этому. Он послал нам Духа Своего. Уверуйте, обратитесь [покайтесь], креститесь, и вы тоже получите Духа [будете спасены]».

Как видим, главное, что провозглашается в качестве новой, благой вести — это событие, целиком связанное с Иисусом, точнее, с Его Воскресением. Также непременно звучит призыв сделать немедленный выбор в связи с услышанным — изменить свою жизнь (покаяться) и креститься.

Книги Нового Завета, прежде всего те, что прямо касаются жизни первоначальной Церкви, дают тот конкретный исторический материал, который позволяет делать подобные обобщения. В первую очередь это Книга Деяний Апостолов — строго говоря, единственное новозаветное произведение, написанное как труд по истории Церкви.

Читая Деян., без труда можно заметить, что большое место занимают здесь как раз миссионерские речи. Приводится почти три десятка подобных керигматических речей, сказанных в разных ситуациях разными людьми: 8 из них принадлежат Петру, 9 — Павлу и 7 — другим лицам[215]. Прочитав их, и можно выделить то, что является самым существенным и неизменным (см. выше). Лишь некоторые из речей в Деян. адресованы ученикам (например, прощальная речь Павла в ефесской церкви — 20, 17-35). В основном же это проповедь иудеям и язычникам с целью их обращения ко Христу.

Св. Лука — автор Деян. — излагал историю первохристианской Церкви как составную часть, продолжение Благой вести (Евангелия, им же написанного и ставшего третьим в каноне). Несомненно, это накладывает на его труд яркий богословский отпечаток. Но мы вполне можем довериться ему как историку (возможно, самому историчному среди всех новозаветных авторов) и почерпнуть материал, в том числе и о характерных моментах миссионерской проповеди первых учеников. Иными словами, на вопрос: слышим ли мы голос Петра (или Павла) или это говорит писатель Лука?, скорее всего, нужно ответить так: хотя Лука и скомпоновал известные короткие речи, так что всегда получались вступление, основная часть и заключение, тем не менее, он ничего не изобретал. Он действительно брал древний материал[216].

Так, некоторые титулы, применяемые к Иисусу («Отрок» или «Слуга»), не были в ходу уже в эпоху Луки, не говоря уже о последующих церковных эпохах. Сегодня, например, вряд ли можно услышать такие выражения об Иисусе, как в речи ап. Петра в день Пятидесятницы:

Муж, засвидетельствованный вам от Бога силами и чудесами и знамениями... (Деян. 2, 22)

Они принадлежат самой ранней эпохе, когда размышления Церкви над тайной Иисуса стояли еще у самых истоков.

«В учении о спасении в ранней проповеди ап. Петра ударение лежит не на искуплении. Учение об искуплении, о заместительной жертве Иисуса Христа не сосредоточивает на себе ударения и в Евангелии. Такие слова, как Мф. 20, 28, Мк. 10, 45, стоят в Евангелии особняком. Как будет в свое время показано, учение об искуплении было выдвинуто на первый план ап. Павлом. В первые годы иерусалимской церкви мысль верующих всецело сосредоточена на Страстях и Воскресении Иисуса Христа (ср. 2, 22-32; 3, 13-15; 4, 33; 5, 30 и др.) Поношение и соблазн Страстей преодолеваются в Воскресении»[217].

Вчитаемся в некоторые из этих речей, чтобы увидеть, как ученики провозглашали свою веру.

Речи Петра: в день Пятидесятницы (Деян. 2, 14-41); после исцеления хромого (3, 12-26); перед Синедрионом (4, 9-12 и 5, 29-32); перед сотником Корнилием (10, 34-43). Речи Павла в синагоге Антиохии Писидийской (13, 16-41). Кстати, сюда же можно присоединить диалог Иисуса с двумя путниками на пути в Эммаус, описанный тем же Лукой (Лк. 24, 19-27) и обнаруживающий много общего с керигматическими речами апостолов в Деян.

Во всех этих речах всегда есть постоянные элементы[218]:

• Событие Иисуса. Оно состоит прежде всего в смерти и Воскресении Иисуса. Это Пасхальная тайна Иисуса, Пасхальное событие Иисуса, которое составит впоследствии ядро заключительных, но важнейших по значению страстных и воскресных глав всех четырех канонических Евангелий.

• Истолкование Писания. Все Писания истолковываются в свете Иисуса. Событие Иисуса помещается в широкий библейский контекст, оно доводит Священную историю до ее цели. Так открывается ее смысл.

«Во всех речах ап. Петра главным аргументом является свидетельство Ветхого Завета. Апостол объясняет события современности как исполнение во Христе Ветхозаветных обетований»[219].

• Требуется сделать выбор. Это не беспристрастный рассказ о чем-то неизвестном, но интересном. Рассказанное ставит слушателя перед выбором: или изменить свою жизнь (обратиться, покаяться) и принять дар излившегося Духа Божия, или, в противном случае, остаться за бортом Царства Божия.

Даже беглое исследование речей в Деян. показывает, что Пасхальное событие Иисуса — Его Воскресение — есть сердце христианской веры и христианского миссионерского провозвестия (керигмы).

Но как удавалось ученикам описывать это событие, являющееся невыразимой тайной? Мы уже привыкли обозначать его с помощью одного лишь слова Воскресение, практически вытеснившего из нашего словооборота все другие термины, хотя они в равной степени присутствовали во времена первохристианской проповеди. Сам по себе этот факт (множественности терминов) говорит о невозможности адекватно выразить всю реальность, всю тайну события Пасхи Христовой одним словом. Например, говоря о Христе, что Он

8 смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. 9 Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени... (Флп. 2, 8-9),

ап. Павел, несомненно, имеет в виду Пасхальное событие, но при этом не пользуется термином «Воскресение».

Пасхальную тайну невозможно выразить одним словом. Любые слова здесь будут попыткой назвать совершенно новую жизнь в воскресшем Иисусе с помощью выражений или аналогий, взятых из действительности нашего мира. Но ничего взамен предложить нельзя. Все, что можно сделать, это использовать максимально возможное количество различных словесных средств. Обобщая, здесь можно выделить две группы языковых средств.

Первая группа словесных средств построена на хронологическом («горизонтальном») противопоставлении жизни «до» и «после». Между ними — смерть как рубеж. Для выражения Пасхальной тайны используются следующие греческие слова:

e)gei/rw — буквально означает пробудить, восставить от (смертного) сна, поднять. В страдательном залоге: быть разбуженным, воздвигнутым, что можно перевести как, букв., «разбудиться», «проснуться», т. е. «восстать», «воскреснуть», как это делается в СП (напр., Мф. 14, 2; 27, 64; 28, 7 и др.). Это слово, в том числе и в Новом Завете, используется не только в связи с воскресением из мертвых, но и, например, в рассказе об исцелении расслабленного, когда Христос говорит больному: «встань (e)/geire), возьми постель твою и иди в дом твой» (Мк. 2, 11 и пар.), или об исцелении тещи Петра, когда Иисус «поднял (h)/geiren) ее» (Мк. 1, 31), что, конечно, должно вызвать у читателя аллюзию на восстание (воскресение) Иисуса.

a)ni/sthmi — как переходный глагол тоже буквально означает «восставить», «поднять»: «Пророка вам воздвигнет (a)nasth/sei) Господь» (Деян. 3, 24); «восстановит (a)nasth/sei) семя...» (Мф. 22, 24). Также означает и «воскресить из мертвых», имея в виду Иисуса (см. Деян. 2, 24. 32 и др.). Употребляется и как непереходный глагол: «встать» (напр., Мф. 26, 62: «встав, первосвященник сказал...» и др.), «воскреснуть» (Лк. 18, 33 и др.). Имеется существительное a)na/stasij — «воскресение» (Деян. 1, 22; 17, 18; Рим. 6, 5 и др.).