Клеопатра - Фаина Гримберг

Ибо лишь с высоты начинает быстрый полёт свой

Ласточка: из гнезда ли, с обрыва ли — и на равнину

Если она упадёт иль опустится — верная смерть ей.

Или иная причина есть крикам твоим и тревоге?

Мне ли ты весть принесла, посланницей вышних явившись?

Я же, не в силах понять, как дитя тревожусь, что слышит

Мать взволнована чем-то — но слов её не разумеет.

Так получаем мы знаки богов — но что нам, невеждам,

Весть, когда мы язык посланцев понять не умеем?.. [30]

Все слушали с явным удовольствием. Филодем сначала улыбнулся снисходительно, узнавая в строках звучащих влияние идиллий Феокрита, затем слушал всё более и более внимательно, покорённый трогательностью и непосредственностью...

Вероника внимала чтению, звонкому голоску порывисто и тревожно, защипало закраины век, сморгнула слёзы...

Маргарита замолчала. Хотелось вздохнуть сильно, но какая-то почти мучительная, накатывающая сдержанность не давала. Опущенные руки чувствовались тяжёлыми... Но раздались шумные похвалы, все хвалили стихотворение наперебой... Стало так легко! И весело, почти бегом, почти вприпрыжку, вернулась на пиршественное ложе... С жадностью осушила чашку вина, принялась за лепёшку, начиненную сладкими, варёными в мёду толчёными орехами...

Танцовщицы в прозрачных платьях вступили в залу, оправляя пояса. Лиры и флейты зазвучали... Девушки запрыгали на фригийский лад, ударяя в тимпаны и кимвалы... Затем явились юноши-танцоры и проплясали весёлый ионийский танец, размахивая плащами...

Затем раздались густые звуки авлоса, уже солирующего, так напоминавшие кларнеты позднейшие... Деметрий сошёл со своего ложа и танцующим шагом, но торжественно приблизился к Веронике. Наклонил голову церемонно и подал руку царице. Вероника улыбнулась весело и пошла плясать с ним. Флейтист весь покачивался и головой покачивал ритмично. Вероника и Деметрий танцевали лицом к сидящим. Вытянутая несколько вычурно рука Деметрия едва касалась руки Вероники, кончики их пальцев едва соприкасались. Лёгкие ноги то делали быстрые шаги назад, то мелкими прыжками подбегали вперёд к сидящим. Извивы-наклоны молодых тел в лёгких одеждах виделись удивительно естественными. Деметрий и Вероника наслаждались в пляске своей умелостью. Пирующие, и Маргарита в их числе, вдруг сами себе ужаснулись, чувствуя в этом весёлом танце молодой пары нечто чрезвычайно трагическое... Вероника оторвалась от Деметрия, приблизилась в танце к одной из танцовщиц и взяла из её руки бубен... Подняла руки и застучала, забила дробно в бубен, завертела бубен пальцами обеих рук... Зазвенели колокольчики лёгкие, которыми бубен был увешан... Было странно, красиво...

Затем Вероника и Деметрий возвратились на свои пиршественные ложа. Улыбались, но глаза темнели странным чувством ужаса... Выпили вина... Пляски танцовщиц продолжились...

Пирующие много веселились, но вино было разбавлено водой, никто не напился допьяна. Вечер закончился для Маргариты приятно. Кама, серьёзная, подошла к ней и попросила переписать стихотворение. Затем Вероника тихо приблизилась и отозвала в сторону любимую младшую сестру. Теперь Маргарита ясно разглядела в глазах, в лице Вероники подавляемую с трудом тревожность.

   — Отчего ты так написала, Мар?

   — Не знаю... — Маргарита невольно заражалась тревожностью сестры...

И действительно не знала...

Потом казалось Маргарите, что это была последняя ночь, когда спала спокойно и крепко...

Наутро глашатаи объявляли по всему городу решение царицы. Она делала достоянием гласности свой брак с Деметрием и вследствие этого брака с лицом незнатным отказывалась от своих прав на трон Египта! Власть над Египтом Вероника передавала сестре Клеопатре, «поскольку та рождена в законном брачном союзе родных брата и сестры, наиболее приличествующем издревле правителям Египта!..» Далее говорилось, что до семнадцатилетия Клеопатры должны состоять при ней следующие советники: Потин, Теодот, Селевк, Архелай... Акилы в числе советников не было. И говорилось также, что, достигнув семнадцати лет, Клеопатра получит право избирать советников по своему усмотрению!.. Сама же Вероника намеревалась остаться со своим супругом в Александрии и жить как частное лицо, не вступая в дела правления. Она также заверяла, что потомство её и Деметрия навсегда устраняется от египетского престола!..

В этом объявленном решении заключалось, конечно, много великодушия, которое совсем не было оценено жителями Александрии. Они уже не доверяли своим правителям и подозревали в этом решении Вероники интригу и злой умысел... Некоторое время господствовало на улицах молчание, исполненное некоторой растерянности. Даже Потин и Теодот, а им сейчас было выгодно польстить бывшей царице, не назвали её решение мудрым. Архелай прямо говорил Веронике, что она обнародовала самоубийственное решение!.. Деметрий не отходил от своей жены. Татида и её родичи не показывались, не мутили народ, как возможно было ожидать...

Клеопатра, усталая после всех этих ярких впечатлений пира, проснулась поздно. Собственно, она бы ещё спала, если бы её не разбудила Ирас. В полусне Клеопатра ощутила, как сползает покрывало... открыла глаза, немного припухшие со сна... Глаза её встретили взгляд Ирас, тёмный, отчаянно тревожный и оттого диковатый. Ирас сидела на корточках перед постелью, но, казалось, каждое мгновение готова была вскочить. Клеопатра посмотрела на неё с высокой постели, сверху вниз. Ирас ухватилась пальцами обеих рук за край ложа...

   — ...Великая царица!.. — Голос рабыни прозвучал глуховато и странно восторженно. Но и тревожно... Клеопатра не поняла. Подумала тотчас, что нечто произошло дурное с Вероникой...

   — Что с моей сестрой? Что случилось с царицей?..

Ирас мотала, качала взад и вперёд головой, остриженной коротко, по-мальчишески, с короткой чёлкой, не прикрывающей лоб...

   — С ней ничего плохого не случилось!.. Но ты царица, ты царица!..

Теперь Клеопатра подумала, что на Ирас нашло помрачение ума. Спрыгнула с постели, ударила рабыню босой ступней... Удар пришёлся в плечо, маленькое, но твёрдое. Ирас не упала... Заговорила Ирас, не распрямляясь, крепко вцепившись в край ложа... Растрёпанная Маргарита села на сиденье тонконогого стула... Вошла Хармиана, хотела было тоже заговорить об отречении Вероники, но поняла, что не будет первой, обратившейся к новой царице, осеклась, взглянула, не скрывая досады, на Ирас, молчала...

   — Вон! — вдруг закричала Клеопатра, вскакивая. — Подите вон! Я хочу видеть мою сестру, только мою сестру!..

   — Она явится, явится!.. — Ирас побежала к двери, Хармиана последовала за ней немного медленнее. Обе понимали, какую сестру зовёт новая царица. Конечно же, отнюдь не Арсиною!..

Клеопатра повалилась на ковёр, словно бы бросившись со стула, размашисто и не боясь ушибиться. Заплакала, разрыдалась в жёсткое плетение шерстяных нитей... Она уже столько раз, даже и много раз, воображала себя царицей, но совсем взрослой, знающей, как надо править... Птолемеи младшие, сыновья Татиды, равно как и Арсиноя, в расчёт не брались. Клеопатра всегда знала, что они не имеют права занять трон Египта! Она так знала, так думала... А Вероника? В этих смутных мечтах Клеопатра не понимала, куда же денется Вероника, исчезнет куда... Конечно, возможно было представить себе, что Вероника уже умерла... Но тогда... тогда и я уже старая!.. А ведь старой царицей Клеопатре вовсе не хотелось быть. Ей хотелось быть молодой, красивой, полной сил царицей!..

Вероника вошла быстрым шагом. Клеопатра кинулась к сестре и бормотала сквозь рыдания:

   — Зачем?.. Зачем?.. Зачем?..

Вероника усадила Маргариту на постель и сама села рядом. Обнимала, утешала. Потом сказала и о советниках. Маргарита перестала плакать. Теперь оставалось только досадовать, сердиться на своё недавнее отчаяние. Теперь можно было смеяться над собой. Она думала, будто её пустят править!..

   — Я не хочу Потина и Теодота!..

   — Но ведь ещё и Селевк и Архелай...

   — Потин и Теодот убьют меня.

   — Не выдумывай! Мы все с тобой, я, Деметрий, Архелай...

   — Зачем ты это сделала?

Лицо Вероники сделалось строгим.

   — Это долго объяснять, Мар! Это нужно было сделать. Когда-нибудь поймёшь... Если отец вдруг вернётся... Он тоже назначил бы тебя наследницей...

   — А его сыновья?

   — Нельзя доверять престол этой партии Татиды!

   — Надо, чтобы отец не вернулся никогда! Надо собрать войско...