Моя рыжая проблема - Софья Ролдугина

— Правда.

— И ресницы?

— И ресницы.

— А глаза?

Я невольно улыбнулась. Вот ведь любопытный.

— А глаза темно — синие.

Мы проболтали ещё с полчаса, потом спохватились. Маронг справедливо оценил мое физическое состояние и посоветовал просто понаблюдать за ним, чтобы не перетруждаться. А так и ему польза, и мне… Правда, выйти на загадочный второй уровень до конца урока мне так и не удалось. Зато я совершенно точно прояснила две вещи: во — первых, надо плотнее завтракать перед занятиями у мастера Ригуми, и суп — самое то, а во — вторых, лучше приносить с собой фляжку воды. Объедать вчерашнего врага было, конечно, забавно, но только до определенного предела.

На поверхность я выползла уже на закате, обогатив свой арсенал новым трюком: оказывается, если сделать достаточно реалистичную иллюзию источника света, то работать она будет примерно как зеленоватые сияющие пузыри, которые создавал Тейт. Забавно, никогда не задумывалась раньше о таком использовании конструирования и моделирования, а здесь это считалось азами мастерства…

Рыжий поджидал, беспечно валяясь посреди луга. Цветы изменились. Если утром это были крупные лилово — голубые «ромашки», то теперь — насыщенно — красные сухопутные «кувшинки» сантиметров десять в диаметре, на толстых хрупких стеблях. Пятно входа в мастерскую стало фиолетовым. Интересно, это кто‑то из местных магов постарался, или пейзаж сам по себе меняется время от времени?

— Трикси! — радостно заорал рыжий, завидев меня, и в несколько прыжков нагнал. — Как первый день в мастерской? Мастер понравился? Он крутой, правда?

— Правда, правда.

А ничего, что рискованно обсуждать мастера за глаза? Или тут так принято?

— А с Маронгом нормально потрепались? От тебя пахнет немного им. От рук. Хватался за тебя, что ли?

— Вроде того. Вменяемый парень…

И тут до меня дошло.

— Тейт, ты что, знал, что он там будет? Тот урод, что на меня напал с целой компанией подпевал? То есть он, конечно, не таким уродом оказался, но…

— Ну да, — невозмутимо откликнулся он, взъерошив волосы. — Говорил же, что там есть маленькая проблема. Интересно было, как справишься.

— Моя единственная проблема — это ты! — рявкнула я, вне себя от гнева. Что это за эксперименты, к шраху?! Нельзя было предупредить, что ли?

А рыжий — мерзавец! — схватил меня в охапку и закружился по лугу, сбивая темно — красные чашечки цветов. Потом поставил на ноги, приблизил свое лицо вплотную к моему и произнес интимным шепотом:

— Пойдем домой. Я приготовил офигенный ужин. Сам. Ты ведь голодная?

И я поняла, что не злюсь. Просто не могу. А вот стоять в обнимку с ним, как дура, и пялиться на него, пока мимо идут ученики с отвратительно понимающими ухмылочками, вполне могу.

Вот уж действительно проблема.

Глава 7

ЭКСТРЕМАЛЬНЫЙ ОПЫТ

То, что обычно начинается у порога и заканчиваетсятам, куда бы вы в здравом уме никогда не отправились.

Из свитка «Загадки Лагона»

Лучшей ученицей в школе я не была, но и аутсайдером тоже — скромно рысила в конце первого десятка, стараясь равняться на лидеров. В группе Эрнана все примерно совпадали по способностям, а занимались по индивидуальным программам; моя, в частности, позволила быстро, лишь за четыре года, поднять уровень эмпатии на целую ступень и освоить с полсотни техник.

Числиться в Лагоне среди отстающих оказалось новым и, мягко говоря, волнующим опытом.

И мне как‑то не хотелось, чтобы такое положение дел затягивалось. Поэтому через пять дней упорных трудов, не увенчавшихся хоть сколько‑нибудь заметным успехом, я наступила на горло инстинкту самосохранения и попросила аудиенции у мастера Лагона. В конце концов, синий чешуйчатый философ был единственным, кто с удовольствием отвечал на мои вопросы. Разрекламированный и расхваленный подмастерье, Итасэ Ран, до сих пор даже на глаза не показался; Маронг хоть и старался демонстрировать теперь свои лучшие стороны, однако многого попросту не знал, так как сам начал учиться не так давно. Мастер Ригуми же ясно дал понять, что к нему с моим уровнем лучше не соваться.

Однако легко решить — трудно исполнить.

Оро — Ич оказался воистину неуловим.

Начать с того, что никто не знал, где он. Терраса наблюдения по большей части пустовала. Курсов он никаких не вел, в мастерские пока не спускался. А соваться в личные покои, как посоветовал рыжий… я же не самоубийца, в конце концов. Теоретически в Лагоне существовали «приемные дни», когда можно было встретиться с определенным мастером, заранее написав прошение и оставив его в тубе на первом «этаже» террасы наблюдения. Маронг даже помог мне составить нужную записку, в процессе изрядно потрепав собственную шевелюру и истратив на черновики две ладони материала — плотной, гладкой ткани, которую тут использовали вместо бумаги. Но ближайший «прием» маячил через семьдесят два дня.

Больше двух месяцев! Да за это время либо шах помрет, либо ишак… то есть либо я мозги себе вскипячу, пытаясь разобраться со вторым слоем восприятия, либо мастер Ригуми выгонит меня за профнепригодность.

— Расслабься, — посоветовал Тейт, узнав о моих терзаниях. Мы как раз только — только поужинали и теперь валялись на травке под теплым боком у крылатой химеры, любуясь на темнеющее небо. — Я за десять лет вообще ничему почти не научился, ну, из настоящих заклинаний. Но все равно крутой! Видела, как меня боятся?

— Это не совсем то, к чему хочется стремиться, — дипломатично ответила я. Как раз накануне Маронг совершенно искренне, с глубочайшим сочувствием полюбопытствовал, трудно ли жить с идиотом. Н — да, репутация… — Кстати, где ты‑то сам занимаешься?

Тейт перекатился ко мне поближе, нагло пристраивая бедовую рыжую голову на плече. Потом опять рука онемеет… А, ладно.

— Сейчас — у Таппы, в ложе направляющих удар. До этого — в низвергающих небо и у испепелителей. Часто хожу слушать рассказы путешественников, про дальние края, традиции и прочее. И к мастеру тварей бегал, целый год, но тоже послушать, — принялся он сонно загибать пальцы. — К созидающим совершенство периодически заглядываю… как пособие.

Я закашлялась, скрывая приступ нервного смеха. Регулярно ложиться под нож «безумного ученого» ради усовершенствования тела — это теперь считается учебой?

А вообще программа у рыжего оказалась на удивление обширная. Если правильно помню лекции Маронга, то направляющие удар — это мастера рукопашного боя, которые магией или иными путями укрепляют тело. Для Тейта с его неспособностью творить заклинания — самое то. Низвергающие небо способны управлять погодными явлениями, испепелители — что‑то вроде наших пирокинетиков, к ним бы сестрицу Нэсс на учебу. Мастера тварей — ботаники либо зоологи, которые балуются на досуге созданием айров.