Великий Краббен - Виктор Дмитриевич Колупаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перестав набивать сумку, Берг слушал его, держа в руках большую коробку с перфорированными боками. Из нее шел какой-то шорох, потрескиванье, цоканье…
— …Вы можете и просто раскрыть перед Комиссией свою тайну, если знаете, в чем она, и просить справедливого и объективного решения.
— Ну что же, — оценил его монолог Берг;—неплохо. А другие объяснения… вам не приходят на ум?
— Они еще менее доказательны, а вероятность простого совпадения…
— Она все-таки есть?
— Конечно. И тем не менее ее мало для объяснения.
— Ну, хорошо… Однако подумайте и над иными версиями, охотник за тайнами…
Последние слова прозвучали не обидно, скорее дружелюбно и с уважением.
— Почему вас взволновало все это? Вы же спортивный журналист? — спросил Берг, закрывая набитую сумку. — И, если я верно помню, уголовная хроника изжила себя еще в прошлом веке, вместе с политической. Чего хотите доискаться вы?
— То есть как «чего»? — возмутился Холин. — А что киборгам делать в спорте? Спорт для людей! Согласились бы вы бороться с кибером?
— Но киборг и кибер…
— Разница чисто внешняя! И тот и другой превосходят человека в скорости, в силе, во многом другом. Спорт рассчитан на совершенствование физической природы человека, на радость и отдых! Зачем машине радость, зачем отдых? Человек должен соперничать с человеком! Машины есть инструменты, слуги, придатки его рук и мозга. Не ставя себя в заведомо невыгодное положение, человек не может не проиграть машине, и шансов на выигрыш у него нет никаких. Победа над ним машине ничего не даст — даже у самых совершенных киберов эмоции встроены и отрегулированы на полную функциональность.
— Как это? — с любопытством спросил спортсмен.
Холин недоверчиво покосился в его сторону — вроде неподдельный интерес…
— Ну, скажем, смех разряжает избытки энергии, могущие повредить схеме, голод — сигнал для подзарядки, горе, страх, радость — элементы оценки ситуации, ну и так далее. Но чувствовать они не способны, это для них только сигналы.
— Хорошо. Ну а клоны? Ведь они люди, живые, ничем не отличающиеся от Хомо сапиенс. Чем их существование волнует спортивного журналиста? — с легкой иронией осведомился Берг.
— Тем, что задана копия, а не прекрасный своей неповторимостью творец спорта, образец для подражания, пример и цель, — запальчиво ответил Холин. — Тем, что возникает конвейер, где штампуют чемпионов. Иной раз в спорте требуется подвиг — человек переделывает свою конституцию, из хилого недомерка становится полноценным и сильным, а полноценный и сильный— феноменально быстрым, выносливым, могучим. Даже инвалиды, чьи телесные недостатки еще не умеют компенсировать, способны за счет спорта победить хотя бы психологически. Вспомните Абебе Бикила, ставшего после паралича ног еще раз чемпионом по стрельбе из лука. Вспомните Владимира Семенова, с одной рукой ставшего мастером спорта по самбо, Льва Осиновского, С тем же увечьем исполнявшего сложный акробатический номер… Победа над собой, совершенствование, расширение пределов — для каждого, неповторимое, свое, а не набор деталей, конструктор, из которого можно собрать что угодно.
— Но ведь если люди не знают, что перед ними клоны, не все ли равно им, кому они подражают — роботам или людям? Стремление соперничать остается, остается борьба, остается труд. Что же тут плохого? Работают же спортсмены с тренажерами, снарядами, киберпартнерами?
У журналиста вдруг появилось странное ощущение, что собеседник смеется — над ним, поддерживая серьезный и обстоятельный разговор и наперед зная ответы на все вопросы. Он собрался ответить, но Берг продолжил:
— Ив конце концов, разве цена так уж велика? Да и что, собственно, человечество теряет? Подлинность? А откуда она у спорта? Она исчезла вместе с прикладным значением. Стрельба, фехтование, бокс, борьба, метание всех снарядов — иллюзия боя, поединка, сражения, ставшая совершенной фикцией, единственным напоминанием о тех днях, когда люди еще воевали.
И если они, как видите, вполне согласны, то почему бы им и не согласиться на то, что у них всегда будут достойные противники? Люди будут тянуться, добиваться совершенства, и так как у человеческих возможностей есть предел, а у… иных существ он непредставимо далек, то, если люди не будут знать об их происхождении, постоянная погоня за этим горизонтом даст им иллюзии, которых они хотят. Плохо?
— Люди, люди… — пробормотал Холин. — По вашей интонации можно подумать, что вы пришелец!
Берг захохотал и сквозь смех воскликнул:
— Вот вам и четвертая версия!
— Бросьте! — поморщился Холин. — Несерьезно! Если даже принять на секунду сказанное вами, человечество теряет очень много.
— Что оно теряет? — Берг еще не расстался со смехом. — Сотню-другую килограммов золота, серебра, платины, хрусталя, бронзы? В конце концов, призы можно и имитировать… Главное — вера, вера в свои силы, и тогда, даже если они подходят к концу, появляется второе дыхание, новая мощь, новая выносливость, а это, я думаю, драгоценнее всего, что имеет человек и человечество — вера в себя.
Задумчиво и медленно он протянул руку, погасил свет. Гроза кончилась. Тучи расходились, и за хребтом, где находились башни климатической регулировки, уже проглядывало синее небо. Солнечные лучи зажгли тысячи мелких радуг в непросохших на стекле каплях воды.
Холин молчал.
На сервопульте вспыхнул огонек, и комнату наполнил низкий гудок.
— Ну вот и все, — Берг с улыбкой развел руками, встал, подхватив коробку, которую все еще держал на коленях. — Машина близко. Я должен попрощаться с вами… — он легко подхватил громоздкую сумку. — Вы можете оставаться здесь сколько угодно. Хозяин вернется не скоро. Машину можно вызвать с пульта, шифр есть в справочнике.
— Постойте! — Холин кашлянул, смягчая резкость тона. Берг вопросительно обернулся к нему. — Видите ли, — журналист сделал насмешливый жест, — мы с вами прекрасно поболтали на философские темы. Ценю вашу вежливость, но ведь я не за этим пришел. Что вы ответите мне на мой вопрос?
Берг постоял, крутя в пальцах брелок с маленьким серебряным крабом.
— А почему вы считаете, что я вам ничего, не ответил?
— Но ведь вы ничего не отрицали и ни на что не соглашались!
— Значит, вы не сказали ничего, что вызвало бы у меня такое желание… — Берг опустил сумку на пол и в раздумье пригладил бороду. — Видите ли, по моему глубочайшему убеждению, человек слишком легко и незаметно расстался со многими качествами, делавшими его биологически полноценным существом. Спорт помогает обрести ему их вновь, но
