Доктрина: Смута в Московии (СИ) - Александр Токунов

— Эй, сестрица! — окликнула супруга полномочного представителя

— Чё орёт! Чё там?! Чё над?! Устроил тут! — пропищала Шазие, которая каким-то образом забралась в люк и забилась в узкое пространство под «сундуком».

— Уууу! Голова! — Фатима слегка обхватила средним и большим пальцем руки голову жены старшего советника. Та быстрым движением освободилась от хватки и прикусила палец Джакометти. — Эй! Мышь-агрессор?! Кончай залипать! Поехали!

— Не над! Не трог! Не трожь голову! — недовольно зашипела Шазие, но ослабила хватку и ловко вылезла из узкого люка, вызвав удивление сотрудников СГБ.

— Ничего себе! Тепловой сенсор даже не обнаружил! — с удивлением произнёс боец. Шазие попыталась быстро выскользнуть из здания, но «Серафим» крепко схватил её за руку.

— Подожди-ка, это у нас кто вообще?

— Жена старшего советника... представителя... МИТАД, — ответила Фатима, осматривая укушенную руку. На иссиня-серой коже остались глубокие вмятины от зубов, но, к счастью, ран не было.

— Не торопись! Сейчас проверим... Вот обнаружил ИУУ,... запрос...

— Ну что там? — поинтересовался второй сотрудник.

— Все нормально. Шазие Кятиб Мазбут Фаль!

— А ты чья?! — СГБшник показал на Джакометти.

— Жена... представителя.

— Посмотрим, — охранник снял биометрические параметры и направил запрос в удостоверяющий центр. — Подтверждено! Фатима Мухандис Мазбут Фаль-Джакометти. — Бойцы переглянулись. — только вот Мансур Джакометти пока ещё не является полномочным представителем!

— В смысле? — смутилась Фатима.

— Верительные грамоты ещё не вручены, поэтому ваш муж не является представителем с точки зрения международного права. Но при этом, вы и он обладаете неприкосновенностью — пояснил один из сотрудников.

— Хорошо! — согласилась Джакометти.

— Удивительно! Я не думал, что у высшего чиновника МОИС может быть жена из этих... — с нескрываемым удивлением произнёс «Серафим».

— Куда мир катится?! — задал риторический вопрос один бойцов.

— Это у нас женятся, на ком хотят, а у них — на ком начальство прикажет! — добавил второй.

— Может поэтому и порядка больше! — констатировал первый и снова обратился к супруге полномочного представителя. — Вы ещё и из одного клана с этой мелкой?

— Получается! — Джакометти кивнула головой.

— Будьте осторожны! В парке могут оставаться неразорвавшиеся снаряды. А и ещё одно, чуть не забыл! Заполните подписку о неразглашении... — неуверенно попросил «Серафим», — по поводу всего того, что здесь произошло. И ещё. Оставьте, пожалуйста, информацию, где вас можно найти, если на допрос вызовут или что...

— Чего? — перебила Джакометти. — Найдете... если надо будет! Ладно! Давай! Скидывай быстрее! — женщины заполнили и подписали документы, и им, наконец, позволили покинуть клинику. «Фалькон» всё ещё летал вокруг здания, давая возможность видеть и слышать происходящее вокруг.

Молчанов и Рыжов стояли рядом с «Термитом» в окружении вооруженных сотрудников госбезопасности и технического персонала. Медики оказывали помощь раненым телохранителям Малика, а также гражданскому персоналу клиники. Один силахдар лишился в бою руки и ноги с разных сторон. Оторванные конечности аккуратно упаковали в охлаждающий контейнер.

«Значит пришьют! Повезло!» — порадовалась Фатима. Второй силахдар не получил серьезных ранений и осматривал свой поврежденный БЭК. Тут же сидели несколько человек в белых халатах, отделавшиеся контузией, сотрясением мозга и ушибами. В этом бою «Солэйс» потеряла только администратора Олесю.

— Я категорически против! Никуда вы его не повезете! — громко крикнул Рыжов.

— Голубчик, а вы знаете, что десять минут назад президент Шереметьев дал мне поручение произвести проверку в отношении Александра Николаевича Шереметьева и майора Рыжова Дмитрия Рафаэловича. А так как Шереметьев и Рыжов были застигнуты, так сказать, на месте преступления, я принял решение задержать их на срок — двое суток в рамках своих полномочий. Поэтому, если не хотите оказаться в холодильнике «Волчанска», советую вам следовать моим рекомендациям — вещал Молчанов неизменным вкрадчивым тоном.

— Ублюдок! Решил госпереворот замутить?! — майор подался вперёд, но был остановлен телохранителями директора СГБ.

— Это говорит мне человек, который вместо того, чтобы служить России, так сказать, выполняет поручения некоего очень состоятельного частного лица...

— Да ты! — Рыжов вновь попытался прорваться к Молчанову.

— Разоружить этого и его людей! Если будут сопротивляться, примените силу! Пузатого посадить ко мне в машину! — скомандовал директор СГБ.

— Ты мразь, подлая мразь! — кричал майор, когда трое «Серафимов» прижали его к корпусу аэромобиля и стали снимать с него экзокостюм. На крыше началась стрельба, прекратившаяся после нескольких очередей из ППУ. Джакометти и Шазие инстинктивно упали на землю. Через пару секунд всё затихло. Судя по всему люди Молчанова подстрелили ещё нескольких ребят из охраны президента, решивших отбить своего командира.

— Шереметьева! Шереметьева ко мне в машину! — командовал директор СГБ, не обращая внимания на вопли Рыжова и стрельбу. — А это ещё кто? В гараже нашли! Жив! — Молчанов подошел к ансарам. — Заберете этого вашего, Игнатова, Игнатенко, как там его!

— Есть! — ответил силахдар.

— Что за кусок дерьма тут летает всё время?! — Молчанов показал на беспилотник. — Вы издеваетесь?! Убрать немедленно! Отключите все модули наблюдения! Записи стереть! Точнее, сначала скопировать, а потом стереть! Поняли меня?!

Джакометти вызвала из представительства разгонный «Троу» и одновременно с этим дала команду «ВАК-7» на отключение от «Фалькона» и возврат. Через несколько секунд насекомое, сложив крылья, уже ползло по рукаву её покрывала. Она взяла насекомое в руку и быстрым движением отправила в рот. Мимо пронесли тела двоих убитых сотрудников СГБ, найденные около гаража. Скрючившиеся в неестественных позах, с обуглившейся кожей, к которой намертво пригорели фрагменты теплоотражающего комбинезона, они представляли ужасное зрелище. Сложно было представить, что эти сильные и красивые мужчины, за считанные секунды превратились в подобие пережаренного люля-кебаба.

«Всё, что осталось», — буркнула под нос Фатима и пошла дальше. Она припомнила, что примерно также выглядели на опознании останки её первого мужа. Тот же запах жареного мяса. Сегодня чей-то отец или муж не вернётся домой. Женщине особенно тяжело остаться одной, тем более с детьми. Такого никому не пожелаешь!

Шазие уже успела убежать вперед и обнаружилась на большой поляне с фонтаном, посреди которого возвышалась стела пирамидальной формы. Её основание украшала едва различимая надпись на латыни.

«Ордо», — прочитала Джакометти. Над надписью была расположена пятиконечная звезда. На другой стороне — слово «Унум» и гексаграмма, а на третьей грани «Сапиенция» и символ в виде октаграммы. В чём заключался смысл этих символов, супруга полномочного представителя так и не поняла, но вспомнила, что видела подобный и в главном офисе «Солэйс» в Лондоне.

Служебная машина представительства прибыла на редкость быстро, приземлившись рядом с фонтаном. Её сопровождали три «Критона» СГБ. Это было весьма необычно, так как членам семьи дипломатов кортеж уж точно не полагался.

Пилот, одетый в повседневную форму Хасса, вышел из аэромобиля:

— 20-й Лукман к вашим услугам! Дамы, куда желаете направиться?

— Это, что? — Фатима показала на аэромобили госбезопасности.

— Они перехватили нас по дороге! — сообщил пилот, — сказали, что у них приказ сопровождать нас. Что возможны какие-то провокации.

— Ладно! — супруга полномочного представителя поёрзала на сидении, — Давай... вези домой! Начинаем операцию... «Кортеж»!

Часть 4

10-е джумада ас-сани 1735 (6 мая 2305 г. н.э.), Евразийский союз, Россия, Москва, третья городская зона.

Утро 10-го числа у полномочного представителя МИТАД выдалось напряженным. Сначала — вручение верительных грамот у президента, затем состоялась встреча «без галстуков» с Фрицем Когеном в «Коломенском парк-отеле». В данный момент он направлялся в клинику «Солэйс» на встречу с Ханной Руперт, визит к которой был запланирован на час дня, на четыре часа дня была назначена пресс-конференция.

 По дороге Мансур по привычке просматривал ленту новостей и одновременно переписывался со своей дочерью Евой. Они, как всегда, поругались. Тесть в очередной раз излил свой праведный гнев на голову своего зятя, за то, что тот не может содержать семью. Дочь, разумеется защищала своего мужа, обвиняя отца в эгоизме и нежелании понять её.

«С чего это я буду жить её заботами? Для этого у неё муж есть! — возмущался про себя Джакометти. — А у меня куча своих проблем! Такая же дура, как и мать!»