Воля рода - Александр Изотов

Тот пожал плечами:

— Как, как… Это была моя жертва в знак того, что я исполню волю Верховного Совета. Они не верили после того, как мне пришло другое видение, и я выколол себе глаз, чтобы убедить.

Ох, твою… его же псину!

Я считал себя бывалым воякой, повидавшим всякое, но тут даже мне стало не по себе. Судорожно сглотнув, я зябко передёрнул плечами.

— Ну, и Незримая так сказала мне сделать. С тех пор я таскаю в глазнице псарэс, чтобы не попасть под влияние Чёрного Лика и Серых Хранителей.

— Что за Чёрный Лик?

Филиппо опять поджал губы, но всё же ответил:

— Что Незримая, что Чёрная Луна — это всё лики одного божества. Оно имеет много ипостасей, и лишь одна из них желает нашему миру добра.

— Так что, Незримая, получается, сама с собой сражается?

— Ну-у-у… Можешь считать так, Тим.

Я почесал затылок, потом спросил:

— А что мама Василия?

— О, Анжелика Ветрова оказала даже большее влияние на ход истории, чем я, — Филиппо улыбнулся, — Воля Незримой оказалась такова, что Василий был ещё и незаконным сыном царя Рюревского.

— Так уж и воля Незримой? Скорее всего, мамаша была фавориткой, чтобы выбить какие-нибудь преференции для мужа.

Старик пожал плечами.

— Может, и была.

Василий внутри меня заворочался, недовольный таким пренебрежением к матери, но я усилием воли его успокоил. Тише, дрищ, никто тут никого обижать не собирается, мы просто беседуем.

Филиппо продолжил:

— Тогда за престол уже начали борьбу два сына Рюревского, и Борзовым не повезло оказаться в самом центре этой схватки.

— Я слышал про эту борьбу. Один из сыновей был магом огня, другой оракулом.

— Оракул, Леонид Рюревский, тогда выиграл борьбу, и убил брата, подставив его во время сражения на одном из Вертунов… Уничтожение Борзовых было с этим связано, они выбрали не ту сторону.

— Да уж.

— Впрочем, Анжелика Ветрова не осталась в долгу — она спасла и ребёнка, и жестоко отомстила всему роду Рюревских за Борзовых.

— То есть?

— Ветрова — бывшая Избранница, она имела доступ к некоторой магии, и наложила Чёрную Хворь на преступников.

— Вот даже как? — тут я даже немного оторопел.

Удивили меня две вещи. Что Избранница оставила прошлую жизнь и вышла замуж, и что Чёрная Хворь государя связана с моим Василием.

— Пострадал практически весь род Рюревских, и он угасает, — грустно сказал Филиппо, — И это — тоже воля Незримой. Без её позволения такая мощная магия не сработала бы.

— Ну, думаю, поделом, — я усмехнулся, — Царю несладко, наверное.

— Да и его сыну тоже…

— Стоп, — я снова перебил старика, — Что значит, его сыну? Ты про меня… то есть, Василия?

— Нет, я про сегодняшнего Перволунника…

Пока я сидел ошарашенный, Филиппо всё спокойно рассказал.

Как оказалось, второй сынок-оракул ни хрена даже не умер, а сидит себе спокойно в горах Диофана в храме Первого Полнолуния. Удар Чёрной Хвори по нему пришёлся гораздо сильнее, и тогда разъярённый царь здорово прошёлся по главам Верховного Совета.

Так и получилось, что сегодня Перволунник — это сын Рюревского, но об этом почти никто не знает. Для поддержания жизни в храме Первого Полнолуния проводят очень страшные обряды, и страдают от этого обычные священники.

Я сразу вспомнил, что в царском лагере Второлунник говорил отцу Афанасию, что тот «ещё пригодится». Вот, значит, для чего? Чтобы продлить жизнь главе чернолунников…

— Анжелика использовала хитрую формулировку, накладывая проклятие. Пострадали все преступники, и царя тоже задела Чёрная Хворь. Получалось, что сам государь знал о том, что будет с Борзовыми.

— И что, её никак не снять, эту Хворь?

Филиппо посмотрел на меня с лёгким сожалением.

— Нужна невинная кровь истинного наследника.

Я вздохнул, понимая, к чему он клонит. Даже не надо было расспрашивать, одноглазый всё равно объяснил бы мне, что именно я — тот самый невинный, да ещё истинный наследник.

Да, для меня сейчас самый лучший вариант — это проникнуть в эту грёбаную усыпальницу Рюревских и выяснить, чего же такого учудил государь, что даже духи рода вставляют ему палки в колёса. Ведь получалось. Если его задела Чёрная Хворь, то он помог одному из сыновей убить другого?

Вот же толчковые псы!

Рёв Вертуна чуть изменился, послышался вой «угольков». Филиппо осенил себя знамением и привстал, выглядывая за камень. Потом поднял голову, глядя на Пробоину, появившуюся из-за вершины:

— Ну что, Тим, пора пробовать…

Глава 10. Смотрящий

«Угольки» выли, реагируя на появление Пробоины. Да и Вертун стал излучать более яростно, словно получил подпитку…

Удивительно, как я привык к псионике этого мира. Помню, в первые минуты своего появления в маловратской академии меня удивляли мощные потоки грязной псионики от студентов.

Здесь же, если сравнивать, от Красного Карлика во все стороны распространялось цунами в штормящем море. Словно прибой, буруны магии ударялись о камни, переваливались и обрушали на нас массу псионической грязи.

Это была грязь для нас, псиоников Земли. Но здесь это — магия материи, один из трёх источников.

Именно об этом и напомнил мне Филиппо, выглядывая из-за камня. Мы с ним внимательно, не отрывая глаз, смотрели на Вертун.

— Вертун содержит в себе все три вида. Маг огня чует только свою магию материи, оракул свою магию мысли…

— Я думал, оракулы чуют только Пульсары, — перебил я.

— А Пульсары, думаешь, никак не связаны с Вертуном? Ты должен воспринимать их в связке, и никак иначе.

Я поджал губы. «Угольки» явно беспокоились, даже спящие чёрные куски подёрнулись огненными трещинками, некоторые зашевелились.

И этот пёс толчковый именно сейчас решил мне лекцию читать? Раньше нельзя было заниматься теоретической подготовкой?!

Со вздохом я спросил:

— Ладно. А Привратник что чует?

— Будет ошибкой думать, что он чует только магию духа, — поучительным тоном сказал Филиппо, — Он чует все три. И без этого никак не понять, что происходит с Вертуном.

— Так что делать-то? — я настороженно скользил глазами по суетящимся элементалям.

Мне кажется, или их было меньше? Ещё откуда-то появились? Ну да, точно, вон на том пригорке появился… Пришёл откуда-то, нагулявшись.

— Ты должен разделить потоки и попытаться увидеть каждый.

— Ясно. Грязную, серую, чистую…

— Что? — Филиппо