Ведьмина звезда. Книга 1: Последний из Лейрингов - Елизавета Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет мне покоя… нет покоя… нет покоя… – снова и снова шептал голос, словно настаивая, чтобы она поняла. – День и ночь нет покоя… зиму и лето нет покоя… Тревожат меня, тревожат… тревожат…
Хлейна отчаянно напрягала слух, точно жизнь ее зависела от того, сумеет ли она разобрать еще хоть что-то. Ей было холодно, как будто рядом открылась какая-то дыра, куда улетало все тепло, и страх перед этим холодом заставлял ее торопиться: скорее, скорее понять, что все это значит!
– Мое пристанище на самой дороге… – шептал голос. – Ты знаешь то место… Ты знаешь, я много раз давала тебе знак… Ты знаешь мое пристанище… Нет мне покоя… нет покоя… Дай покой мне в моем пристанище, и я награжу тебя… Ты сделаешь это? Ты дашь мне покой? Ты сделаешь это? Ты обещаешь?
Темная, расплывчатая фигура, похожая на дыру еще более густой, тянущей темноты, наклонялась к изголовью, и Хлейна изнемогала от желания отстраниться, отодвинуться, но не могла, как скованная. «Да, да!» – ответ сам собой прозвучал в мыслях. Все существо Хлейны стремилось скорее избавиться от угрожающего соседства, и было даже не до вопросов, что это за существо и какого же обещания от нее требуют. Все что хочешь, только уйди!
И ночной гость услышал ее ответ: как только Хлейна в мыслях сказала «да», как шепот стал утихать, медленно отходить, таять где-то в темных глубинах ночи. И Хлейна провалилась в непроглядно-темный сон без сновидений, словно нырнула куда-то на дно, где ее не найдет этот тревожащий голос.
Проснувшись утром, она сразу вспомнила свой сон, как будто он с нетерпением ждал ее у самого порога сознания. Сейчас, наяву, Хлейна гораздо лучше осознала произошедшее. Да и не сон вовсе это был! К ней кто-то приходил… Призрак! Она помнила каждое слово, и сам звук шепота, похожий на потаенное шевеление корней в земле, стоял в ушах Хлейны. Она напрягала память, стараясь заново разглядеть фигуру призрака, что склонялся к ней, но не могла: осталось только впечатление чего-то сумрачного и расплывчатого. Дрожь пробирала от этих воспоминаний. Хотелось поскорее забыть, спрятаться, но Хлейна чувствовала, что ночной гость крепко держит ее даже сейчас, утром, при свете дня. И не выпустит. Ведь она же что-то пообещала! Что? «Ты дашь мне покой? Ты обещаешь?» Она должна что-то сделать… Но что?
Одеваясь, расчесывая волосы, умываясь, Хлейна чувствовала себя больной, где-то в глубине жила та же стылая дрожь, что пробирала ее во время ночного разговора. Дрожащие пальцы путали золотые цепочки, иглы застежек с трудом пролезали в старые дырочки на платье, и Хлейна не скоро справилась с одеждой и украшениями.
– Ты не больна? – заботливо спрашивали ее служанки. – Видно, ты плохо спала – под глазами вон… Какая-то ты бледная… Тебя не тошнит?
– Почему? – Хлейна не поняла, к чему те клонят и почему переглядываются. – Я плохо спала. Мне снилось…
– Что?
– Не знаю… – Хлейна не была уверена, что сон стоит рассказывать. Дурных снов никому рассказывать не надо – тогда есть надежда, что они не сбудутся.
Она старалась вести себя как обычно, но знала, что улыбка выходит насильственной, а взгляд беспокойным. Служанки переглядывались, тайком показывая на нее глазами. «Да ну что ты! Если что, то еще рано! И месяца не прошло», – услышала Хлейна обрывок шепота двух женщин и удивилась, не поняв, что они имели в виду. А потом поняла и чуть не рассмеялась. Они, выходит, заподозрили, что ее дружба с Хагиром не осталась без последствий! Сейчас эти подозрения казались Хлейне смешными: самое простое, непримечательное, житейское происшествие по сравнению с тем, что случилось на самом деле!
Сразу после утренней еды Хлейна подошла к Гейрхильде. Она не имела привычки утаивать от приемной матери что-то важное, а нынешним сном отчаянно хотелось поделиться с кем-то старшим и мудрым, кто успокоит, поможет. Та, правда, собралась на скотный двор, но, заметив воспитанницу, остановилась и вопросительно посмотрела на нее.
– Позволь мне поговорить с тобой! – попросила Хлейна, беспокойно теребя тонкие золотые обручья на запястье левой руки.
– Ну, иди сюда! – Гейрхильда вернулась к скамье и села. Ее взгляд выражал напряженное беспокойство, и нервная, то ли смущенная, то ли виноватая улыбка Хлейны только углубляла ее подозрения. – Я так и думала, что скоро у тебя появится нужда поговорить со мной, – добавила Гейрхильда. – Что ты уставилась? – прикрикнула она на служанку, которая задержалась возле них с блюдом в руках. – Иди на кухню!
Служанка убежала, и Гейрхильда суровым взглядом проводила всех остальных.
– Ну, что ты хочешь мне сказать? – Гейрхильда снова повернулась к Хлейне и тревожно заглянула в глаза. – Ты нездорова? Я видела, что ты почти ничего не ела. Я давно думала… Ты должна мне все рассказать, ты же знаешь, что я всегда о тебе беспокоюсь! Как же мне не беспокоиться, если ты выросла у меня на руках, как родная дочь! А ты скрываешь от меня такие важные… Расскажи мне скорее! – убеждала Гейрхильда, чувствуя, что любая правда лучше дальнейшей неизвестности. – Таиться в таком деле – большая глупость! Я постарше и поопытнее тебя, я знаю… Ах, я от тебя ждала большего благоразумия! Ну уж, если так вышло, сожалениями делу не поможешь… Когда-нибудь всякий попадется… Конечно, Фримод ярл будет совсем не рад, но на меня ты можешь положиться! Что ты чувствуешь? У тебя есть причины думать, что…
– Нет. – Хлейна покачала головой, по-прежнему теребя обручья. Эти бессвязная речь, непохожая на обычный разговор Гейрхильды, смущала ее и казалась совсем не идущей к делу. – Я здорова… Мне снился сон…
К тому времени как она кончила рассказывать, фру Гейрхильда уже забыла о прежних домыслах. Женщины и челядинцы, по одному и под предлогом уборки в гриднице, потихоньку вернулись и окружили их плотным кольцом, но теперь их никто не гнал. Челядь слушала, раскрыв рты от любопытства и испуга, лицо Гейрхильды было суровым.
– Я поняла, о каком месте идет речь, – окончила Хлейна. – На пути к роще, к святилищу, есть одно место… Я там всегда спотыкаюсь. А когда было жертвоприношение, я чуть не упала. Гельд видел… Как будто меня кто-то из-под земли схватил за ногу и дернул. Так страшно! Это то самое место, наверное. Больше ничего такого я не знаю.
– Похоже, что там чья-то могила! – заметил Гисли управитель. Вся челядь с готовностью закивала. – Очень похоже на то! – продолжал он. – Всегда так бывает: когда живые люди ходят по могиле, мертвец беспокоится. А раз там тропа к святилищу, значит, мертвеца беспокоят каждый день. Вот он и говорил, что нет покоя днем и ночью, зимой и летом… Так, я верно запомнил?
– Нужно найти эту могилу! – решила фру Гейрхильда. – Как можно дать покой мертвецу? Нельзя же не ходить в святилище!
– Можно проложить тропу через другой склон, – предложил кто-то из хирдманов.
– И подходить к богам со спины? – язвительно ответила Гейрхильда. – Или повернуть богов? Им это не понравится. Из-за какого-то никому не известного мертвеца переворачивать всех богов! Они всегда смотрели с холма на море, и так они должны стоять всегда! Мы перенесем могилу!
Дружина и челядь переглядывались, пожимали плечами.
– Мертвецу не очень-то понравится! – говорили вполголоса. – Как бы он не стал потом приходить к нам.
– Кому понравится, что его последнее жилище таскают с места на место? Раз ты покойник, то должен лежать спокойно!
– А он ведь давно там лежит! Кто-нибудь помнит, чтобы кого-то хоронили на тропе?
– Да ты что, Сквале? Кого же станут хоронить на тропе? Должно быть, могила такая старая, что и тропы не было, и святилища не было!
– Святилище было всегда!
– Надо расспросить людей! – предложил Гисли управитель. – Может, кто-то из стариков помнит, кого там похоронили.
– На дороге к святилищу никого похоронить не могли! – решительно отрезала Гейрхильда. – Ни мой муж, ни мой дед по матери, что жил тут раньше, такой глупости не допустили бы!
– А усадьбе нашей всего-то лет полтораста… Ее же поставил Альвгейр Рубака, когда конунг сделал его ярлом в здешних местах! – стали припоминать домочадцы.
– Святилище было раньше!
– Это священная роща была раньше. Но рядом с ней никто не жил, только на праздники все съезжались, и тинг тут собирался.
– Святилище поставил Альвгейр Рубака, – сказала Гейрхильда. – Я точно знаю, мне рассказывал отец моей матери.
– Ну, если святилища не было, то раньше на склоне кого угодно могли похоронить! – заметил Гисли. – Даже чудно, если тут на холме всего одна могила!
– Может быть, и больше! – подала голос Хлейна. – Но не у всякого мертвеца хватит силы выйти.
Она содрогнулась, вспомнив холод, мучивший ее в присутствии ночного гостя. Чтобы так жадно тянуть на себя тепло живых, мертвый дух должен быть очень сильным.
– Мы сегодня же этим займемся! – сказала фру Гейрхильда и накрыла руку Хлейны ладонью. – Чтобы следующей ночью никакой призрак не смел нас тревожить!
