Убийство в проходном дворе: четыре дела Эркюля Пуаро (сборник) - Агата Кристи

– Зеркало, мадам? – спросил Пуаро.

Она рассеянно кивнула в сторону зеркала.

– Да. Оно треснуло, сами видите. Это знак! Вы читали поэму Теннисона? Я любила читать ее в детстве – хотя, конечно, не понимала ее эзотерического смысла. «И в трещинах зеркальный круг. Вскричав: «Злой рок!» – застыла вдруг леди из Шаллота…»[30]. Именно это и случилось с Жервасом. Это проклятье его поразило так внезапно. Я думаю, вы знаете, что в большинстве старинных семей есть свое родовое проклятье… зеркало треснуло. Он знал, что обречен. Проклятье сбылось!

– Но, мадам, зеркало треснуло не от проклятия, его расколола пуля!

Леди Шевенэ-Гор продолжала в той же нежной рассеянности:

– На самом деле это все равно… Это Рок.

– Но ваш супруг застрелился.

Леди Шевенэ-Гор снисходительно улыбнулась.

– Конечно, ему не следовало этого делать. Но Жервас всегда был нетерпелив. Он не умел ждать. Его час пробил – и он пошел ему навстречу. На самом деле это все очень просто.

Майор Риддл, раздраженно кашлянув, резко спросил:

– Так вы не были удивлены, узнав, что ваш муж покончил с собой? Вы этого ожидали?

– О нет! – Она распахнула глаза. – Никто не может предвидеть будущего. Жервас, конечно, был очень странным человеком. Очень необычным. Он ни на кого не был похож. Он был из Махатм[31], родившихся вновь. Я уже некоторое время знала это. Думаю, и он сам это сознавал. Ему было очень трудно подстраиваться под глупые мелочные стандарты нашего обыденного мира. – Глядя майору Риддлу за плечо, она добавила: – Он улыбается. Он думает, какие мы глупцы. Таковы мы и есть. Как дети. Делаем вид, что жизнь реальна и что-то значит… Жизнь – лишь одна из Великих Иллюзий.

Чувствуя, что он ведет бесполезное сражение, майор Риддл спросил безнадежным голосом:

– Вы не могли бы помочь нам понять, почему ваш супруг покончил с собой?

Она пожала хрупкими плечами:

– Нами двигают разные силы… Вам не понять. Вы перемещаетесь лишь в материальном плане.

Пуаро прокашлялся.

– Кстати, о материальном плане… Вы не знаете, мадам, кому ваш супруг оставил свои деньги?

– Деньги? – Она уставилась на него. – Я никогда не думала о деньгах. – В голосе ее звенело презрение.

Пуаро сменил тему:

– Когда вы сегодня спустились к ужину?

– Когда? Что значит время? Время бесконечно, вот мой ответ. Время бесконечно.

– Но ваш супруг, мадам, – проговорил негромко Пуаро, – был весьма педантичен в вопросах времени, особенно, как мне говорили, в отношении времени ужина.

– Милый Жервас, – снисходительно улыбнулась она. – Он был в этом отношении таким глупым… Но это делало его счастливым. Потому мы никогда не опаздывали.

– Вы были в гостиной, мадам, когда первый раз ударили в гонг?

– Нет, я была в тот момент у себя в комнате.

– Вы помните, кто был в гостиной, когда вы туда вошли?

– Да почти все, как мне кажется, – рассеянно ответила леди Шевенэ-Гор. – А это имеет значение?

– Может, и нет, – согласился Пуаро. – Остается еще один вопрос. Ваш супруг никогда не говорил вам, что подозревает, что его ограбили?

Похоже, что леди Шевенэ-Гор этот вопрос не особенно интересовал.

– Ограбили? Мне так не кажется.

– Ограблен, обманут, каким-то образом ошельмован…

– Нет-нет, я так не думаю… Жервас был бы очень зол, если бы кто-то позволил себе такое.

– В любом случае он вам ничего не говорил?

– Нет-нет. – Леди Шевенэ-Гор покачала головой, по-прежнему не выражая интереса. – Я бы запомнила…

– Когда вы в последний раз видели супруга живым?

– Он, как обычно, заглянул ко мне, спускаясь к себе перед ужином. Там была моя горничная. Он просто сказал, что спускается.

– О чем он больше всего разговаривал последние несколько недель?

– О, о семейной истории. Жервас так сильно продвигался вперед в этом деле… Он обнаружил, что эта смешная старушка, мисс Лингард, просто неоценима. Она искала для него информацию в Британском музее – ну и все такое. Она, знаете ли, работала с лордом Малкастером над его книгой. И она была тактична, в смысле, не выискивала того, чего не надо. В конце концов, бывают такие предки, о которых лучше помалкивать. Жервас был очень чувствителен. Мне она тоже помогала. Она добыла для меня много информации по Хатшепсут[32]. Понимаете, я – реинкарнация Хатшепсут, – спокойно заявила леди Шевенэ-Гор. – А до того, – продолжала она, – я была жрицей в Атлантиде.

Майор Риддл поерзал в кресле.

– Ну… да… это очень интересно, – сказал он. – В общем, леди Шевенэ-Гор, наверное, это все. Вы очень любезны.

Женщина встала, завернувшись в свое восточное одеяние.

– Доброй ночи, – сказала она. Затем ее взгляд устремился куда-то за спину майора Риддла. – Доброй ночи, Жервас, дорогой. Мне бы хотелось, чтобы ты пришел, но я знаю, что ты должен оставаться здесь. – Словно объясняя, она продолжила: – Ты должен оставаться на месте своей смерти двадцать четыре часа. Придется немного подождать, пока ты сможешь перемещаться свободно и общаться.

Она удалилась из комнаты.

Майор Риддл вытер лоб.

– Тьфу, – прошептал он. – Да она куда более чокнутая, чем я думал. Она что, правда верит во всю эту чушь?

Пуаро задумчиво покачал головой.

– Возможно, это ей помогает, – сказал он. – Сейчас ей нужно создать для себя иллюзорный мир, чтобы укрыться от жестокой реальности смерти своего мужа.

– Мне она кажется почти невменяемой, – сказал майор Риддл. – Поток чепухи без единственного осмысленного слова.

– Нет-нет, мой друг. Интересно, но мистер Хьюго Трент мимоходом заметил, что среди всей этой ерунды порой проскальзывает проницательность. Она показала ее, отметив тактичность мисс Лингард в отношении нежелательных предков. Поверьте мне, леди Шевенэ-Гор не дурочка.

Он встал и начал расхаживать по комнате.

– В этом деле мне кое-что не нравится. Нет, совсем не нравится.

Риддл с любопытством посмотрел на него.

– Вы имеете в виду мотив для самоубийства?

– Самоубийство! Самоубийство… Говорю вам, здесь все не так. Оно невозможно с точки зрения психологии. Чем считал себя Шевенэ-Гор? Колоссом, чрезвычайно важной персоной, Центром вселенной! Разве такие люди убивают себя? Никогда. Он куда скорее уничтожил бы кого-нибудь другого – какого-нибудь жалкого муравья, человечка, осмелившегося вызвать его раздражение… Это он счел бы необходимым, священным деянием. Но самоуничтожение? Уничтожение такого «Я»?

– Это все очень хорошо, Пуаро, но свидетельства очевидны. Дверь заперта, ключ у него в кармане. Окно закрыто и заперто. Я знаю, что такое бывает в романах, но в реальной жизни никогда не встречал… Что-то еще?

– Да, есть кое-что еще. – Пуаро сел в кресло. – Вот я. Я – Шевенэ-Гор. Я сижу за своим письменным столом. Я решительно настроен покончить с собой, потому что, скажем, сделал открытие, пятнающее имя семьи ужасным бесчестьем. Это не слишком убедительно, но является наиболее подходящим вариантом.

Eh bien, и что же я делаю? Я карябаю на листке бумаги слово «ПРОСТИТЕ». Да, это вполне возможно. Затем я открываю ящик стола, достаю пистолет, который там храню, заряжаю его, если он не заряжен, затем… стреляю в себя? Нет, я сначала поворачиваю кресло – вот так – и чуть наклоняюсь вправо – вот так, – а затем приставляю дуло к виску и стреляю!

Пуаро вскочил с кресла и, обернувшись, заявил:

– Спрашиваю вас, в чем смысл? Зачем поворачивать кресло? Если бы, к примеру, тут на стене висела картина, тогда да, было бы объяснение. Какой-нибудь портрет, на который человек хотел бы бросить свой последний взгляд; но штора – нет, это не имеет смысла.

– Он мог захотеть выглянуть из окна. Последний раз окинуть взглядом поместье.

– Дорогой друг, в ваших словах нет никакой убежденности. Вы ведь и сами понимаете, что это ерунда. В восемь минут девятого уже темно, и в любом случае шторы задернуты. Нет, должно быть другое объяснение…

– Насколько я понимаю, объяснение лишь одно – Жервас Шевенэ-Гор был сумасшедшим.

Пуаро недовольно покачал головой.

Майор Риддл встал.

– Идемте, – сказал он. – Надо допросить остальных. Может, на что-нибудь и наткнемся.

Глава 6

После попыток добиться четкого ответа от леди Шевенэ-Гор разговор с трезвомыслящим юристом Форбсом стал для майора Риддла сущим отдохновением. Мистер Форбс был чрезвычайно собран и осторожен в своих суждениях, но все его ответы были по существу.

Он признался, что самоубийство сэра Жерваса стало для него настоящим шоком. Он подумать не мог, что сэр Жервас способен покончить с собой. Он не знает никакой причины, которая могла бы к этому привести.

– Сэр Жервас был не просто моим клиентом, он был моим очень старым другом. Я знал его с детства. Могу сказать, что он всегда брал от жизни все.