Запад-Россия. Тысячелетняя Война - Ги Меттан

Представителям Восточных церквей, в особенности византийской, эта реформа казалась предательством духа Вселенской церкви, а также воли апостолов и Отцов Церкви. Они продолжали считать, что римский понтифик всего лишь первый среди равных, не имеющий особой власти над остальными, и что любое решение относительно догм и организации Церкви может приниматься исключительно сообща и на основе консенсуса. Абсолютная власть папы и тем более догмат о непогрешимости понтификов в вопросах веры, который был утвержден в XIX веке, абсолютно чужды православной церкви.

На Западе эта жажда верховной власти вскоре вылилась в длительный спор, борьбу за превосходство между папой и императором. Бесконечные опустошительные войны между гвельфами, сторонниками папы, и гибеллинами, сторонниками императора, продолжались в Италии в течение многих веков. Но даже в пылу этих братоубийственных войн понтифики и императоры сходились на том, что они в любом случае стоят выше Востока и что и император Византии, и Восточные церкви должны почтительно им покориться.

Два «сбившихся с курса» крестовых похода — в 1204 и 2003 годах

Греки и восточные христиане до сих пор вспоминают Четвертый крестовый поход, вероломно направленный венецианцами на Византию. В результате осады и взятия Константинополя крестоносцами в 1204 году была создана Латинская империя, а император Византии был вынужден удалиться в Никею. Гражданская война между латинянами и византийцами поселила в сердцах греков горькую обиду.

С печальной иронией отметим, что это «отклонение от курса» обладает удивительным сходством с событиями 2003 года. Тогда американские правые партии смогли «сбить с курса» «крестовый поход» президента Дж. Буша — младшего против исламского терроризма во главе с бен Ладеном, организовав вторжение в Ирак. Ими руководили экономические соображения, схожие с теми, что двигали венецианцами. С высоты 800 прошедших лет сходство поражает!

Кроме того, когда два века спустя падение Византии под натиском мусульман стало неизбежным, Запад ничем ей не помог и не защитил восточных христиан. Папа прекрасно сознавал, какую потерю понесет христианство в случае бедствия на востоке, и тщетно призывал государей на помощь. Брошенная на произвол судьбы Византия, которую храбро защищала лишь горстка итальянских добровольцев, сгинула при полном бездействии генуэзских войск, расквартированных на другой стороне пролива, в крепости Перы, и европейских правителей, увлеченных междоусобными войнами.

Для Европы падение Константинополя и восхождение на трон басилевсов мусульманского правителя стало большим потрясением. Подобное потрясение вызвал распад Советского Союза в 1991 году. С одной стороны, чувство, охватившее придворные и правительственные круги, было схоже с тем, которое Джордж Буш — старший выразил по окончании холодной войны в своем обращении «О положении страны» в январе 1992 года: «Они проиграли, мы победили». С другой стороны, многие люди, осознававшие масштаб потери, ограничились лишь прозаическим «горе побежденным».

По мнению Стивена Рансимена, падение Византии было воспринято европейцами с некоторым злорадством:

«Западная Европа с ее восходящей к предкам ревностью по отношению к византийской цивилизации и духовными наставниками, осуждавшими православных как еретиков и схизматиков, с преследующим ее чувством вины за то, что она бросила великий город в беде, предпочла забыть о Византии. Европа никогда не отрекалась от своего долга перед греками, но считала, что он относится только к классической эре. [Для будущих поколений европейцев] Византия была лишь уродливой интермедией из религиозных предрассудков, явлением, о котором лучше не вспоминать»[130].

Для греков и восточных христиан уничтожение их империи и победа мусульман-османов оказались величайшей катастрофой. Они не могли поставить в вину Западу падение Константинополя, которое стало результатом внутренних раздоров и продолжавшихся долгое время нападений арабов и турок, ослабивших государство. Однако раскол, который был спровоцирован стремлением Запада управлять и мирскими, и духовными делами, воспринимался на Востоке вполне однозначно.

Как писал в конце XIX века греческий адвокат и историк Кириакос Ламприллос, у жителей восточной империи сложилось впечатление, что они стали жертвой масштабной мистификации со стороны католической церкви и императора Священной Римской империи[131]. Воспользовавшись поражением Византии, последние не только отвергли все, что привнесла греческая византийская цивилизация в христианскую культуру, науки и искусства, признавая лишь вклад античной Греции, но и переписали историю раскола a posteriori, задним числом. Папа и высшие католические сановники уничтожили одни документы и перекроили другие, чтобы обелить Запад и возложить ответственность за раскол на Византию.

Раскол по вине Запада, а не Востока

Как видно из истории с подложным Константиновым даром, католические переписчики были готовы практически на все, когда речь шла об укреплении верховной власти папы. Так, оказалось, что ответ папы Адриана, который отвергал идею Карла Великого о включении филиокве в «Символ веры», а с ним и кодекс, содержавший письма «провизантийских» понтификов от Иоанна VIII до Льва IX, просто исчезли. Серебряные скрижали с первоначальным текстом «Символа веры», помещенные на двери базилики Святого Петра папой Львом III, также были сняты, а затем уничтожены «прогерманскими» понтификами[132]. В последующие века папские легаты по причине своего невежества или коварства нанесли Восточной церкви величайшее оскорбление, обвинив ее в извращении «Символа веры» — якобы Восточная церковь намеренно убрала из оригинального текста филиокве!

История раскола стала восприниматься по-другому сквозь пыль веков и толстый слой предрассудков. Западные историографы стали говорить о «великом восточном расколе», тогда как в действительности следовало бы говорить о расколе западном. Мистификация оказалась настолько успешной, что все католики латинского обряда и западные атеисты теперь убеждены, что откололась Восточная церковь, хотя все было наоборот. Обман не раскрыт до сих пор. Очень немногие западные историки стремятся восстановить историческую справедливость (Стивен Рансимен — приятное исключение). И в еще меньшей степени в правде заинтересована католическая церковь.

Византийская империя начала слабеть во времена расцвета европейских королевств, что также не пошло на пользу Востоку. У побежденных нет истории — больше нет. Но раскол и искажение фактов растравили раны, которые еще не затянулись. Их яд продолжает отравлять Европу, о чем свидетельствует напряженность отношений Запада и России.

С одной стороны, западных правителей нельзя упрекнуть в том, что они воспользовались своей прибывающей силой, чтобы установить господство над слабеющим Востоком и таким образом взять реванш за падение Рима в 476 году. С другой стороны, нельзя закрыть глаза на переписывание истории и ее фальсификацию, хотя бы в силу того пагубного влияния, которое подобные действия оказывают на процесс становления современной Европы.

Оскорбительные термины от «цезаропапизма» до «византинизма»[133]

Это пагубное влияние проявляется двояко. Во-первых, ожесточенные споры, которые вели представители Запада и Востока в течение семи веков, с 760-х по 1450-е годы, вскоре вышли за пределы исключительно богословских разногласий и выплеснулись в общественную сферу. Именно с этого момента можно говорить о появлении на Западе предрассудков и штампов о Востоке и православии.

В течение многих веков западные богословы прибегали к всевозможным уловкам из области риторики и семантики, чтобы дискредитировать Византию. Они принижали греческую культуру, поскольку она не была основана на латыни; высмеивали любовь византийских интеллектуальных кругов к теологическим спорам, называя их «византинизмом», и неустанно обвиняли греческих христиан в коварстве и враждебности.

Еще одним клише западных историков стал византийский «цезаропапизм». Этот нелестный термин часто выходит из-под пера настроенных против России современных интеллектуалов, разработавших теорию о русском азиатском деспотизме и ставящих знак равенства между Иваном Грозным и Владимиром Путиным! В действительности речь идет об изобретении западных историографов-гуманистов, которые стремились реабилитировать философские ценности античности. Не имея возможности напрямую обвинять догматизм римско-католической церкви, они набросились на византийский «цезаропапизм».

Стереотипы, сложившиеся о «непонятном», «деспотичном», «недоразвитом», «жестоком», «полуварварском» Востоке, пережили века и сегодня переносятся на Россию. Обновилась только терминология. Сейчас, как и прежде, абсолютно все, так или иначе связанное с Византией, имеет отрицательные коннотации в западном лексиконе и представлениях. Даже название «Византия» свидетельствует о желании принизить жителей Востока, которые никогда не использовали это слово. Сами они называли свое государство Восточной Римской империей, себя — ромеями, а свою столицу — Константинополем, по имени римского императора, ее основавшего[134].