Самородок в чулке - Борис Бабкин

– Никаких вопросов о семейной жизни и вообще ничего о мужчинах, – прошептала Зоя.

– Но ты мне потом расскажешь? – тоже шепотом спросила дочь.

– Погоди, – не понял Шар, – как это?…

– Так, – ответил Маркин. – У метро «Рижская» он мента подстрелил, его и хапнули. Кажется, хотел тачку захватить. В общем, взяли Шведа. Но ничего не меняется, деньги Шведа разделим на четверых. Вы, Таксист и я.

– Ништяк! – обрадовались Шар и Овод.

– Работа послезавтра, – предупредил Маркин. – Завтра пойдем на место и все прикинем. Нас теперь меньше, и надо сделать перестановку. Интеллигент и Спортсменка тоже будут задействованы, пусть отрабатывают.

– В натуре, – кивнул Шар. – А то, блин, пристроились.

– А если Швед ментам цынканет? – спросил Овод.

– Закрой пасть! – цыкнул на него Шар. – Швед хрен кому чего скажет. Не тот человек, чтоб стучать.

– Да и невыгодно ему это, – сказал Маркин. – Раскроются те гоп-стопы с машинами, а на нем труп. И еще кое-что всплывет.

– Зря ты так, Герцог, – проворчал Шар. – Швед в любом случае ничего не будет базарить.

– Ба, какие люди! – широко улыбаясь, шагнул навстречу вошедшему в камеру Шведу лысый здоровяк.

– Богатырь, – остановился Эдгар, – а ты-то здесь почему?

– Да вот пригласили господа из МУРа и так убедительно просили погостить, что не смог отказаться. Прикинь, Швед, – целый эскадрон «маски-шоу» прикатил. Я человек вежливый, для вида поупирался, но потом согласился.

– И за что же тебе такие почести? – засмеялся Эдгар.

– Да зашел в банк в Электростали, хотел билет «Бинго» купить. Начал вытаскивать бабки, а там пистолет. Чтобы он не мешал, я его вытащил. А они все руки в гору и деньги мне в мешок начали складывать. А охранник-псих выхватил «дуру» и давай шмалять. Ну я ему разок левой двинул. В общем, обиделся и ушел. А кто-то меня узнал, и послали с извинениями «маски-шоу». Я одного уважительно обнял и ребро ему сломал. Но салюта не было, просто потолкались по-приятельски.

– Вижу следы дружеских объятий, – усмехнулся Эдгар.

Лицо Богатыря украшали ссадины и синяки. Правая рука была забинтована.

– Переместись! – Богатырь согнал с нар лохматого парня. – Хавать хочешь? – спросил он. – Или чифирку?

– Да отвык я от чифы, – ответил Швед. – Но пора привыкать. – Я мента подстрелил. «Дуру» нашел и нес сдавать, и тут мент в меня пальнул, а я думал, киллер, и в него. Сразу ребята веселые откуда-то появились. Ну я, чтоб одежду не портить, без скандала с ними поехал. Теперь вешают на меня хрен знает что.

– Чтоб ты да без кипиша ментам поддался… Да хрен с ними! Ты кого-нибудь из наших видел в последнее время?

– Подожди, – Хорин нахмурился, – как это нет Петра? А где же он?

– Не знаю, – ответил плечистый молодой мужчина. – Куда-то он собрался. А вот куда…

– Настя, – спросил по телефону Хорин, – где Петр?

– Не знаю, – ответила женщина. – Я думала, вы его куда-то послали. Он собрал вещи и уехал на машине.

– Вот это новость, – пробормотал Хорин. – Неужели его похитили? Хотя что я говорю… Он вещи собрал и уехал. Какие вещи? – Он снова позвонил.

– Что? – по сотовому спросил Петр. – Дядя звонил? – усмехнулся он. – Короче, скажи, мол с подругой уехал отдыхать в Сочи. Понятно?

– Что с тобой? – спросила Марина нервно курившего Артура.

– Да все как-то не так выходит. – Он жадно затянулся. – И есть опасения, что…

– Перестань! – Она села к нему на колени. – Все будет хорошо.

– Дай-то Бог.

– Я абсолютно уверена в этом. Давай выпьем и послушаем музыку. А хочешь, пойдем куда-нибудь.

– Будем дома отдыхать.

– Зинаида! – позвала Марина. – Устрой нам праздник, – улыбаясь, попросила она вошедшую женщину с толстой косой.

– Что желаете? Шампанское, коньяк или водку?

– Водку, – кивнул Артур. – И как там наш маленький? – Он прижал ухо к животу Марины.

– Да ты что, – рассмеялась она. – Ничего еще не услышишь. Узнать, мальчик или девочка, можно будет месяца через три-четыре.

– Будет сын, – заявил Артур.

– А если девочка – лукаво улыбнулась она, – ты будешь разочарован?

– Да ты что! Однако трудно представить тебя с животом.

– Но надо будет дать ребенку твою фамилию и…

– Скоро ты станешь вдовой. Но траур, надеюсь, будет недолгим, и мы распишемся.

– А если Иван не погибнет?

– Погибнет, – ответил Берг.

«Гадина! – нарезая колбасу, думала Зинаида. – Такого мужика променяла на этого фашиста! У него ведь взгляд, как у оккупанта в кино. И живет в доме Ивана Михайловича. Хорошо еще, что на квартиру не едут. Господи, что ж будет-то, когда Иван Михайлович вернется? И чего ей не хватало? И детишек теперь не возьмут. А Лешка такой славный мальчик. Гадина эта Марина».

Санкт-Петербург

– Подожди, – сказал Червонов, – а на кой хрен он нужен? Чтоб Пробе все о наших планах докладывал?

– Не думаю, что он будет это делать, – усмехнулся Макс. – Он зол на дядю и его окружение и будет нам очень полезен.

– Я тоже так думаю, – вмешалась Алла. – Мы ничего не потеряем, а вот узнать можем многое.

– Ладно, – кивнул Червонов, – пусть будет у нас. Но смотри, Макс, если что-то пойдет не так, я тебя на сковородку посажу.

– Все будет нормально, он нам очень пригодится, – заверил Макс.

– А как там у якутов? – спросил Червонов.

– К сожалению, пока ничего конкретного – ответил Макс. – Пижон никак не может попасть на место. Но там вроде еще никого нет, вертолет туда два раза вылетал. Пижон вообще-то высадиться хотел, но менты в ту сторону летели, и вертушка вернулась. Однако они не видели там никого.

– Черт, я теряю время и деньги! А еще этот олений мафиози свои условия выдвинет. Что-то темнит Бурцев. И похоже, выбирает, с кем лучше партнерство иметь. Видно, выберет Пробу. У Хорина все по закону, а это сейчас лучше пары сотен отморозков. Менты, сучары, начали во времена Советской власти возвращаться. Воров в законе в зоны убирать стали. Так что надо легализоваться, а то каюк придет. Короче, кому бы бабки хорошие предложить, чтобы дали разрешение на золотодобычу? Туда ехать – пустой номер. Пока то да се, проверят, узнают, что дважды привлекался за дела с золотом, и хрен на рыло. Проба, сука, пристроился к этим молодым, и все, сейчас он стоит у руля. Ништяк, что племяш его решил к нам заскочить. Вот и узнаем, как там и что. Наверняка есть недовольные. Проба, сто процентов, свои дела вертит. Хоть убейте, не поверю, что он только на заработанное живет и налоги платит. Не тот пассажир Проба. Короче, Петьку нужно принять по высшему разряду. Пусть чувствует себя человеком. А ты привези Лильку, – посмотрел Червонный на Аллу. – Пусть она его окрутит. Лилька это умеет и вытащит все, что он нам не скажет. Наверняка он по обиде на Пробу ко мне решил переметнуться. Но вполне возможно, что это засланный казачок. В общем, привези Лильку. И пошлите кого-нибудь встретить Петушка, а то еще попадет под раздачу к рыцарям ножа и топора. Сейчас на дорогах таких полно.

– Понятно. – Макс вышел из комнаты.

– А ты давай за Лилькой, – сказал Червонов Алле.

– Сама приедет. – Она взяла сотовый.

Якутск

– Понятно, – держа у уха спутниковый телефон, кивнула Элла. – Значит, Хорины поссорились? А куда племянник делся?

– А кто его знает, – послышался ответ. – Говорят, что с какой-то телкой в Сочи уехал, к олимпиаде готовиться или места закупать. Разговор идет, что уже многие новые русские с армянскими и грузинскими фамилиями билеты заказали.

– Хватит шутить! – строго проговорила Элла. – Когда узнаешь, где Петька, сразу сообщи.

– Послушай, Королева, ты меня за кого держишь? За ухажера своего? Так ошибаешься. Я за спасибо башкой не рискую. А ты как укатила в Якутию, как перестала быть Эммой, я больше денег не видел.

– Трудности? – нахмурилась она. – Грузины, похоже, кому-то дорогу перешли. Гиви пропал, Васо тоже исчез. И кто их приговорил, непонятно.

– Это твои проблемы. И больше пока мне не звони…

– А я Хорину позвоню, он тебе и выдаст премиальные. Ты что предпочитаешь, пулю или нож? Говорят, ножом больнее.

– Ты не шути так!…

– Завтра я должна знать, где находится Петр Хорин. – Она отключила телефон. – А раньше вы Королю ноги мыли и вытирали насухо. Умер Король, и хрен с ним. Но еще жива Королева.

– Ты с кем говоришь? – В комнату вошел Бурцев.

– Привычка двух последних лет говорить сама с собой. Обидно, но пока Король был жив, ему…

– А это всегда так. Пока человек жив – боятся. Страх выдают за уважение, а внутри тлеет ненависть. Ничего не предпринимают, потому что боятся.

– Или понимают: они не смогут сделать того, что делает тот, кого они ненавидят и боятся.

– Тоже верно. Поэтому возле меня и нет умных людей.

– А твоя дочь?

– Катюшка никогда не полезет в это дерьмо, хотя бы потому, что имеет хорошую профессию и уже сама зарабатывает себе на жизнь, и это у нее неплохо получается.