До последнего вздоха (СИ) - Симакова Марина

— Мистер Тейлор, вам звонит миссис Дэвис, — сообщает мне мой секретарь, от этого мое дыхание сбивается. Что-то новенькое.

— Соедините, пожалуйста.

Прежде чем поднять трубку, делаю глубокий вздох, чует моё сердце не ладное, а значит, опять произойдет новая ссора, особенно, если дело касается ее мужа.

— Привет, Алекс, как ты? — спрашивает она.

— Здравствуйте, миссис Дэвис, весь в работе, вы как?

— Алекс, мне нужно встретиться с тобой и поговорить. Ты бы мог приехать сегодня к нам домой?

— Думаю смогу, — а вот и тот самый разговор. Сегодня я вновь почувствую себя дерьмом.

— Я приготовлю ужин, будь к семи. Хорошо?

— Договорились, — кладу трубку и откидываюсь в кресле, я окажусь снова в доме Элисон, где каждый уголок забит воспоминаниями о нас.

Странно это все, но ехать надо, не могу отказать им. Продолжаю копаться в документах, но не могу сосредоточиться, чувствую, ужин пройдёт напряжённо и совсем не так как раньше. А ведь когда-то я ждал этих ужинов, чтобы наши семьи собрались, чтобы моя зеленоглазая ведьма улыбалась мне. Но все вышло по-другому.

***

Наступил вечер, и вот я подъезжаю к дому Дэвисов. Сердце стучит очень быстро, толи от предстоящего ужина, толи от нахлынувших воспоминаний. Ведь именно на заднем дворе этого дома мы впервые встретились, я проснулся рано утром от ужасного грохота, но теперь отдал бы все, чтобы вернуться в тот день. Вспоминаю заплаканное лицо Эли, а потом она в сухую надрала мне зад, кто бы мог подумать, что мы станем практически неразлучны.

Выхожу из машины и направляюсь по узкой тропинке ко входу в дом, здесь ничего не изменилось, все осталось по-прежнему. Не хватает лишь её звонкого смеха. Стучусь и жду, когда мне откроют, ладошки потеют, и я вытираю их об джинсы. Слышу шаги, а затем дверь растворяется и на пороге появляется миссис Дэвис. Она в чёрном платье и сверху накинут фартук, волосы аккуратно собраны сзади.

— Привет, Алекс, проходи в столовую, буду через минуту, — она заключила меня в свои объятия и отправилась на кухню.

Пройдя через коридор, я оказался в столовой, там уже на своём месте сидел мистер Дэвис.

— Здравствуйте, — быстро проговорил я и присел за стол. Но в ответ прозвучала тишина. Осматриваюсь по сторонам и вижу на стенах старые фотографии. На одной Эли со своими родителями, здесь ей не больше года, на другой Эли учится кататься на велосипеде, а мистер Дэвис придерживает её, помогая сохранить равновесие. Вот ещё одна, Эли в своём розовом сарафане, значит здесь ей 8 лет, первая фотография в новом доме. Но тут я заметил самую последнюю, на ней Эли смотрит в камеру, а я на неё. Глаза полные жизни с озорными огоньками, она не заслужила того, что с ней произошло.

Виновника аварии задержали в тот же день, он был сильно пьян, но с места преступления не скрылся. Ему дали всего три года тюрьмы, он уже освободился и теперь продолжает жить своей прежней жизнью, ну а я продолжаю бороться за ничтожные шансы. Эли единственная пострадала серьёзно, этого можно бы было избежать, если бы ей во время оказали помощь. Увы, под завалами Элисон просто не заметили, а время уходило. Оно просто утекало от нас.

Миссис Дэвис напомнила наши тарелки и присела на стул напротив мужа.

— Как твои дела? — раздался нежный голос.

— Все хорошо, как ваши дела?

— Алекс, нам нужно серьёзно поговорить, — её лицо озаряет печаль, а глаза наполняются слезами, она держится. Поднимает свой бокал и опустошает его до дна. Что ж разговор будет серьёзным и напряжённым, догадываюсь о чем.

— Я так полагаю вы хотите, чтобы я перестал бороться.

— Алекс, прошло 4 года, результатов нет никаких. Ей не стало лучше, думаешь она хотела бы вот так лежать?

— Да кому ты это говоришь? Смотри, он же может в суд подать, — раздаётся строгий голос мистера Дэвиса.

— Джек замолчи.

— Она просила её не отпускать, — все, что могу произнести. Я четко слышал эти слова, она сказала их мне и они стали последними.

— Как бы это грустно не звучало, но мы уже ее потеряли. Она не говорит, не улыбается, холодная как лёд. Она даже не дышит сама, Алекс.

— Шансы есть, — продолжаю настаивать на своём, при этом сильно злясь на них, за то, что не хотят бороться за своего же ребёнка.

— Алекс, ты любишь её, но и мы тоже очень любим. Всем нам надо попрощаться с ней и жить дальше, ты думаешь мне легко видеть своего ребёнка таким, я носила Элисон под сердцем, рожала 18 часов. Я видела каждый её шаг и наслаждалась каждым мгновением. Как думаешь мне легко? — по лицу миссис Дэвис текут слезы, я все понимаю, только вот мне кажется, что предам её. Я смирился с тем, что хожу каждый день к ней в больницу, но смогу ли я смириться, с тем, что она вечно будет лежать в холодной земле, без единого шанса открыть свои глаза.

— Простите, я сейчас, — встаю из-за стола и понимаюсь наверх, хочу зайти в ванную и умыться холодной водой. Только вот на моем путь дверь, дверь в её комнату.

Дрожащей рукой открываю и захожу. Сердце обливается кровью, за все это время здесь ничего не изменилось. Каждая мелочь лежит на том же месте, на котором я запомнил. На кровати лежит плед, кто-то спит здесь, наверное, миссис Дэвис. Беру фотографию со стола, на ней она с родителями. Они счастливы, глаза Эли отражают блеск солнца. Боже, какой же я дурак.

Перевожу взгляд на стол и вижу там, тот самый белый конверт, на нем написано моей Эли. Я помню, как писал его, помню каждую строчку и каждую слезинку, которая пролилась на эти строчки. Беру письмо и провожу своими пальцами по знакомым словам. Каждое из них — правда.

Только сейчас я задумываюсь о том, какого её родителям. Они давно приняли решение отключить её и проститься навсегда, но я им всегда мешал. Хотел бы я для своих детей такого? Определённо нет. А если ей там страшно и холодно, а я удерживаю её, не давая уйти и найти тепло. Сердце сжимается вместе с письмом в моей руке, по щеке скатывается слеза, я должен её отпустить и дать родителям успокоение. Я должен, прежде всего, дать покой Эли. Мне страшно, я не знаю, что правильно, а что нет.

Спускаюсь вниз и подхожу к столу, поднимаю свой бокал и двумя глотками выпиваю содержимое. Я не чувствую вкуса, я больше ничего не чувствую, со мной осталась лишь только боль.

— Через пару дней я уезжаю в командировку на две недели, по приезду я разберусь с больничными документами, и мы… — ком в горле не даёт мне произнести этих слов, я стою, склонив голову и смотрю себе в ноги. Прикусываю нижнюю губу, в надежде не разреветься.

— Спасибо, Алекс, — шепчет мне мистер Дэвис. Я быстро покидаю их дом, мою грудь сдавливает от боли, я падаю на колени и пытаюсь дышать, дышать за нас двоих, только мне не хватает сил, их просто больше нет. Я поднимаю голову к звёздам, но сегодня их тоже нет.

— Эли, пожалуйста…

Глава 23

Сегодня ночью я улетаю в командировку, но перед этим мне нужно в больницу. Это последние мгновения, которые мы проведём вместе, через три недели её отключат, и я больше никогда не увижусь с ней, буду ходить к ней на кладбище и смотреть на холодный памятник, на котором будет написано ее имя.

— Моя любимая, Эли… два дня назад я разговаривал с твоей мамой, ей тяжело… мне тоже, но мы приняли решение, что пора прощаться… — провожу рукой по её шелковистым волосам и закрываю глаза, наслаждаясь этим прикосновением. Ее кожа стала более бледной, а тело сильно исхудало, но я так хотел надеяться на то, что мы вновь обретем нашу любовь.

— Мистер Тейлор, можно вас? — прерывает меня врач. Я осторожно встаю и выхожу в след за ним.

— Что-то случилось? — спрашиваю я.

— Нет, просто хочу сказать, что вы приняли верное решение. Тело мисс Дэвис давно устало, а лёгкие самостоятельно не дышат. Два процента — это очень мало, — доктор пожимает плечами, а на лице появляется вымученная улыбка. Ему жалко меня, да мне и самому себя жалко. Кому-то этот аппарат нужнее.

— Чуда не случилось, — вздыхаю я. И понимаю, что уже вряд ли случится. В груди становится тяжело, мы проделали вместе такой коротки путь, потому что один пьяный ублюдок погубил столько жизней, он отобрал у нас многое. У кого-то любимую дочь, у кого-то верного друга, а у меня он выдрал сердце.