Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.) - Джек Вэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жарков недружелюбно кивнул Герсену; Герсен вежливо поклонился, после чего Жарков прошествовал к себе в кабинет. Лалли приложила ладонь ко рту, сдерживая смех: «Прошу прощения, мне это только что пришло в голову. Господин Жарков время от времени позволяет себе вольности, и я давно хотела что-нибудь придумать, чтобы отвадить его без лишних слов. Иногда он ведет себя, как властелин мира — надеюсь, вы не обиделись».
«Нисколько, — заверил ее Герсен. — Рад, что смог оказаться полезным. Но мне действительно пора идти».
«До вечера!»
Герсен вышел наконец из управления конструкторского бюро и сразу направился к конторе № 307, то есть к представительству фонда «Котцаш». Он попробовал открыть дверь, но она была заперта на замок. Герсен постучал — никто не ответил.
Поразмышляв немного, Герсен спустился на лифте в вестибюль и снова просмотрел список арендаторов. Контору № 422 занимал Эврем Дай, юрисконсульт и адвокат высшего ранга.
Герсен снова зашел в лифт, поднялся на четвертый этаж и направился к конторе № 422. Секретарь провел его во внутренний кабинет, где Эврем Дай работал за письменным столом.
Герсен изложил сущность своего дела. Эврем Дай, как можно было ожидать, хотел, чтобы ему предоставили несколько дней на оформление всех необходимых документов, но Герсен настоял на том, чтобы все было сделано не только в спешном порядке, но буквально сию минуту. Эврем Дай немного подумал, после чего подготовил документ. Пользуясь видеофоном, юрисконсульт связался с несколькими служащими, а затем с дородным господином за монументальным столом с покрытием из черного янтаря, инкрустированного золотом. Эврем Дай продемонстрировал акции фонда «Котцаш» и подготовленный им документ. Дородный господин величественно кивнул; Эврем Дай загрузил документ в прорезь устройства связи и через минуту получил тот же документ, скрепленный подписью и печатью.
Герсен уплатил адвокату существенную сумму и покинул его контору. Спустившись на третий этаж, он увидел, что подоспел как раз вовремя: Оттиль Паншо заходил в контору № 307. Подбежав к двери, пока она не закрылась, Герсен зашел в контору вслед за Паншо. Оттиль Паншо оглянулся с некоторым удивлением, но без особого беспокойства: «Да, что вам угодно?»
«Вы — Оттиль Паншо?»
Паншо прищурился, наклонив голову набок: «Кажется, мы где-то встречались. У вас знакомое лицо».
«Если вы недавно посещали Дар-Сай — возможно, вы там меня видели».
«Возможно. Как вас зовут, и по какому делу вы пришли?»
«Я — биржевой спекулянт. Меня зовут Джард Глэй, и я приобрел контрольный пакет акций инвестиционного фонда «Котцаш»».
«Неужели?» — Оттиль Паншо задумчиво направился к столу.
Герсен задержал его: «Одну минуту! Господин Паншо, с этой минуты я — ваш работодатель. Насколько я понимаю, вы получаете заработную плату от фонда «Котцаш»?»
«Да, это так».
«В таком случае я хотел бы, чтобы вы пользовались вот этим креслом, пока мы будем обсуждать наши дела».
Паншо криво улыбнулся: «Вы еще не продемонстрировали тот факт, что вы — на самом деле владелец контрольного пакета акций».
Герсен предъявил ему документ, подготовленный адвокатом: «Вот официальное подтверждение этого факта, а также судебный приказ, обязывающий вас безотлагательно передать в мое распоряжение все документы, записи и корреспонденцию, относящиеся к коммерческой деятельности фонда «Котцаш», вкупе со всеми его активами, к числу которых относятся денежные средства, ценные бумаги, доли акционерных капиталов, контракты, недвижимость и прочее имущество — короче говоря, все вообще».
Улыбка Паншо слегка задрожала: «Возникла необычная ситуация. Разумеется, мне известно, что вы скупали акции «Котцаша». Могу ли я спросить — с какой целью?»
«К чему этот вопрос? Даже если я вам все объясню, вы мне не поверите».
Паншо пожал плечами: «Я не настолько недоверчив, как вы, по-видимому, считаете».
«Неважно! — отрезал Герсен. — Какую должность вы официально занимаете в инвестиционном фонде?»
«Генерального директора».
«Кто важнейший акционер, не считая меня?»
«Мне принадлежит значительное количество акций», — осторожно выразился Паншо.
«И чем, в основном, занимается в настоящее время фонд «Котцаш»?»
«По существу, добычей дуодециматов».
«Будьте добры, поясните подробнее».
Паншо воззвал к пониманию деликатным жестом: «Что еще я могу вам сказать? Фонд «Котцаш» контролирует различные исключительные права и привилегии, и мы пытаемся извлекать прибыль из этих концессий».
«Где и каким образом, конкретно?»
«В данный момент наше внимание сосредоточено на Шанитре».
«Кто принимал соответствующие решения?»
«Само собой, их принимал я — кто еще?»
«Откуда поступает финансирование?»
И снова Паншо ответил деликатным жестом: «Наши подразделения оказались достаточно доходными».
«Но вы не распределяли эти доходы между акционерами?»
«Мы отчаянно нуждаемся в оборотном капитале. Генеральный директор обязан распределять финансовые средства в соответствии со своими представлениями о важнейших потребностях фонда».
«Я намерен внимательно проверить все аспекты деятельности фонда. А пока что распорядитесь приостановить все операции».
«В качестве владельца предприятия вы облечены достаточными полномочиями для того, чтобы отдавать любые распоряжения», — любезно произнес Паншо.
«Именно так! Намерены ли вы продолжать выполнение обязанностей генерального директора?»
Нервное лицо Оттиля Паншо поморщилось, он был в замешательстве: «Ваше появление для меня — полная неожиданность. Мне потребуется время для того, чтобы оценить ситуацию».
«Короче говоря, вы отказываетесь со мной сотрудничать?»
«Что вы! — пробормотал Паншо. — Не следует извращать значение моих слов».
Герсен прошел к письменному столу. С одной стороны находились экран и клавиатура системы связи. С той же стороны, на краю стола, стоял небольшой ящик для хранения текущих записей. Важнейшая информация об операциях фонда «Котцаш», однако — если не вся существенная информация — хранилась только под хрупкой оболочкой черепа Оттиля Паншо.
Паншо, печальный и задумчивый, сидел в кресле. Герсен искоса следил за ним, уже несколько раздраженный — в каком-то смысле он перехитрил самого себя. Для того, чтобы Оттилю Паншо представилась возможность поговорить по телефону — скорее всего, с Ленсом Ларком — Герсен должен был покинуть контору и оставить в ней одного Паншо. А это, в свою очередь, было чревато риском уничтожения записей фонда «Котцаш».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
