Иосиф Сталин, его маршалы и генералы - Леонид Михайлович Млечин

Предупреждение Ворошилова едва ли произвело впечатление на Сталина. Вождь быстро разобрался с Буденным, у Семена Михайловича политических амбиций не было. Он сам не метил в вожди. Его вполне устраивал стиль героя войны и комфортный образ жизни, который он мог вести.

Главным военным инспектором коннозаводства и коневодства и инспектором кавалерии РККА был герой Первой мировой войны генерал от кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов. Его отправили в отставку. И в апреле 1924 года пост Брусилова занял Буденный. Инспекция кавалерии входила в управление боевой подготовки РККА.

«Сам по себе вахмистр Буденный, — вспоминал генерал Брусилов, — ко мне относился всегда очень почтительно, только жаль, что еле-еле умел подписывать свою фамилию и за него писали статьи и приказы другие...»

Буденный объехал конные заводы и доложил Сталину, что коневодство в упадке, что надо восстанавливать поголовье и улучшать породу. В лошадях Семен Михайлович знал толк.

В марте 1926 года его отправили в Ташкент добивать тех, кого именовали басмачами. В 1928-м Буденный вместе с Микояном был отправлен на хлебозаготовки в Сибирь и на Дальний Восток. После массового изъятия хлеба начался голод. Никакого сочувствия к людям, у которых отбирали хлеб, у крестьянского сына Буденного не обнаружилось.

Жуков вспоминал, как весной 1927 года к нему в полк приехали Тимошенко и Буденный.

Как положено по уставу, Жуков отрапортовал и представил своих помощников. Буденный сухо со всеми поздоровался и, повернувшись к Тимошенко, заметил:

— Это что-то не то.

Тимошенко согласился:

— Не то, не то, Семен Михайлович. Нет культуры.

Жуков был несколько обескуражен, не знал, как понимать диалог Буденного и Тимошенко, но чувствовал, что допустил какой-то промах, что-то недоучел при организации встречи.

Буденный пожелал пройти на кухню, «подробно интересовался качеством продуктов, их приготовлением» и попросил показать лошадей полка. Осмотрев конский состав, Семен Михайлович поблагодарил красноармейцев за отличное содержание лошадей, сел в машину и сказал:

— Поехали, Семен Константинович, к своим, в Чонгарскую дивизию.

Когда машины ушли, секретарь партбюро полка обиженно сказал:

— А что же мы — чужие, что ли?

Заместитель командира полка по политчасти добавил:

— Выходит, так.

Через полчаса в. полк приехал комдив Дмитрий Аркадьевич Шмидт. Жуков пересказал ему все, что произошло. Опытный комдив, улыбнувшись, сказал:

— Надо было построить полк для встречи, сыграть встречный марш и громко кричать «ура», а вы встретили строго по уставу. Вот вам и реакция.

Замполит полка сказал:

— Выходит, что живи не по уставу, а живи так, как приятно начальству. Непонятно, для чего и для кого пишутся и издаются наши воинские уставы.

Жуков обратил внимание на то, что Буденный, приезжая в войска, «занятий, учений или штабных игр с личным составом не проводил», интересовался только лошадьми. Как это отличалось от манеры командующего Западным округом Уборевича, который, приезжая в часть, поднимал ее по тревоге, а потом проводил тактические учения или командирскую учебу...

В маневренной Гражданской войне кавалерия играла огромную, а в некоторых случаях решающую роль. Поэтому Сталин, окруженный такими полководцами, как Буденный и Ворошилов, верил, что конница сохранит свое значение и в будущей войне.

Надо сказать, что такие же иллюзии сохранялись и в других странах. Конечно, армия по природе своей консервативна. Но кавалерия, надо признать, оказалась фантастически живучей. Она должна была исчезнуть еще в начале XX столетия, а продержалась до середины века.

Проблема истолкования опыта прежних войн до сих пор не решена. Если бы война выигрывалась одной битвой, ее можно было бы считать показательной. Но войны продолжаются годами, одна битва следует за другой, то, что оказалось удачным в одних условиях, привело к поражению в других.

Каждая армия испытывает необходимость иметь стратегию, доктрину, концепцию, на основе которой учат молодых офицеров, строят армию и разрабатывают новые виды оружия. Но создание такой доктрины, отклонение от которой запрещается, мешает гибкому восприятию военного опыта, умению видеть разнообразие способов ведения боевых действий.

Развитие боевой техники в XX веке свело на нет многие предсказания. Очередная революция в военном деле ставит в трудное положение генералов. Одни искренне верят, что новая система оружия изменит ход войны. Другие, напротив, считают, что новое оружие ничего не стоит.

В реальности все сложнее. Бомбардировочная авиация сыграла колоссальную роль во Второй мировой войне и ничтожную во вьетнамской войне, потому что в аграрном Вьетнаме нечего было бомбить. Танки тоже оказались практически бесполезными и во Вьетнаме, и в Афганистане.

В Англо-бурской войне буры, превосходные стрелки и виртуозные наездники, использовали коней как транспортное средство. Они внезапно исчезали и столь же неожиданно возникали там, где их не ждали, и, спешившись, метко стреляли по англичанам.

Но британский лорд Робертс, главнокомандующий британской армией, пришел к выводу, что кавалерийские атаки свое отжили: пехота, вооруженная современным стрелковым оружием, уничтожает кавалерию, вооруженную холодным оружием. Лорд Робертс настоял на том, чтобы началось перевооружение кавалеристов, пика исчезла. Он увидел, что и атака в сомкнутом строю тоже отошла в прошлое — плотную цепь косят пулеметы. Но лорда Робертса убрали с его поста, и пику вновь приняли на вооружение. Она находилась на вооружении британской конницы аж до 1927 года.

А фельдмаршал сэр Джон Френч, который стал военным министром, считал, что опыт Русско-японской войны не показателен, потому что она шла не в Европе, а в Маньчжурии, и кавалерия была плохо подготовлена, лошади были ужасные и всадники только и думали о том, чтобы поскорее спешиться и начать стрелять... Сэр Джон Френч был прав в одном: готовиться надо не к той войне, которая была, а к той, которая предстоит. Но его ставка на кавалерию была гибельной...

К началу Первой мировой войны армии основных держав уже были вооружены магазинной винтовкой с обоймами, которая обеспечивала высокий темп стрельбы. Эти винтовки были приняты на вооружение после долгих споров: с наибольшим трудом почему-то пробивает себе дорогу самое простое оружие.

Появилось и автоматическое оружие. Американец Хайрем Максим к 1885 году зарегистрировал все патенты на свои пулеметы. Пулеметы Максима и Гочкиса состояли на вооружении основных держав к началу Русско-японской войны 1904—1905 годов.

В это же время ученые обнаружили, что использование глицерина в противооткатном механизме артиллерийского оружия позволяет сохранять наводку после выстрела. То есть исчезла необходимость заново прицеливаться после каждого выстрела, что превратило пушку в скорострельное оружие.

К тому же еще в 1874 году началось производство колючей проволоки, ряды которой конница преодолеть не могла.

Казалось бы, все это ставило крест на