Сочинения - Феодор Студит

Из двух твоих писем, возлюбленное чадо, я узнал и на этот раз о твоем полном раскаянии и обращении, особенно о том, что ты отказался от общения со столичными и примкнул к эконому. Это внушило мне полную любовь к тебе, а особенно к Богу, ради Которого я люблю и любим, в Котором я и породил тебя, возлюбленный мой сын Литоий. Так не впадай опять в прежнее, куда ты поскользнулся случайно, по моим грехам, или бальзама нет в Галааде (Иер.8:22)? Или отвращающийся не обратится? Обратитесь ко Мне, — зовет Бог. Побежденный воин, если возобновит битву, есть опять воин, точно также и кормчий. Ведь и впавши в смертный грех, мы умираем не тотчас, а продолжаем жить для покаяния, ибо неложен Сказавший: живу Я, говорит Господь Бог, не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был (Иез.33:11). Таким образом, после греховной смерти еще остается жизнь, но нет ее после отшествия отсюда, ибо как овец, заключат их (неправедных) в преисподнюю, — говорит об этом Писание (Пс.48:15). Поэтому, брат, поклонимся и припадем, преклоним колени пред лицем Господа, Творца нашего (Пс.94:6). Близок Господь ко всем призывающим Его (Пс.144:18).

Будь, чадо, в согласии с экономом, если слушаешься меня, ибо те, кто некогда удерживали тебя от ухода, не друзья, а враги и твои, и Божии. Прошу тебя, потрудись немного; положи начало привычке заботиться о спасении, ибо Господь придет в час, когда мы не ожидаем. Вспомни, чадо, как ты отрекся от земного, принял послушание, отвергся своей воли, вспомни о прочих твоих трудах и подвигах. Я, грешный, ручаюсь за твое спасение. Я породил тебя, я и исцелю, только ты стой, только сбрось с себя тяжесть малодушия, только будь внимателен к себе и не оставайся более один, если даже случится эконому не работать и не быть около тебя. Достаточно на этот раз; а затем, когда будет письмоносец, я непременно отвечу на твои письма. Сам Господь нашего спасения, исцеливший твое сердце, да возожжет в душе твоей свет, утешение, бодрость, трудолюбие, насколько возможно, и да спасет тебя в царстве Своем небесном. Молись обо мне, чадо мое, дабы и мне спастись. Братья твои приветствуют тебя.

Как рад я, смиренный, выслушав тебя, чадо, и опять приняв в сердце того, которого утратил было! Но благодарение Богу, соединившему нас! О, если бы я видел и твое лицо! Желал бы услышать живой твой голос. Так я люблю тебя и так рад твоему обращению. Поэтому не малодушествуй более, сын мой, а в благодушии шествуй о Господе душеспасительным путем, далеко отстраняя трудности и препятствия, нагроможденные на твоем пути противником спасения, и пролагая себе вход к Богу. Ведь он уже открыт, раз пали запоры греха. Укрепи свои духовные ноги, и я уверен, что, даже медленно двигаясь, ты будешь быстро шествовать и успеешь войти, куда стремишься. Вот уже предстоит и подвиг. Что же странного, если ты окажешься в числе мучеников? Да, чадо, Литоий, стой, спасайся, приобрети добрую славу. Очень хорошо, что препятствие, мешавшее тебе быть вместе с экономом, устранено. Что ты заключил союз с Протерием, — это признак смирения; а смирение есть противоядие для противоположного. Мир тебе и сила от Бога. Молись обо мне. Мои все целуют тебя.

Мы должны непрестанно вспоминать тебя, честнейшую, независимо от того, пишем или нет, в виду не только твоих благодеяний, которые ты издавна оказывала нашему смирению, но и образа исповедничества за Христа. Мы причисляем тебя к тем, которые повсюду за Христа заключены и подвизаются. Разве и ты не подвергаешься гонению, разве не разлучена с домом, родным городом, разве не заключена в тюрьму, разве не ожидаешь ежеминутно опасности? — Конечно, да, — и поэтому ты блаженна, ибо тебя ожидает царство небесное. Кто из исповедников не знает, что и ты вместе с ними исповедала свою веру? Куда не достигал слух, что в числе мучеников находится и женщина сенаторского сословия? Тебе удивились ряды монахов, восхвалили тебя собрания мирян. Мало того, даже чины Ангелов и святых возвеселились о тебе. Не подумай, что это я говорю для лести.

Смотри же, мученица Христова, как ты почтена, как возвышена. Возьми для примера грязь и золото. В такой же мере и даже еще большей, выше земного достоинства стоит ныне дарованное тебе Богом небесное достоинство — звание мученицы Христовой и исповедницы за истину. Поэтому тебе, утвержденной на недвижимом камне Православия, напоминаю ничуть не ослабевать в настойчивости, а тем более не склоняться к падению, смущаясь падением некоторых, монахов ли, или считающих себя за нечто, или вообще кого бы то ни было; ведь это — лжебратия, лжеапостолы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся (2 Тим.3:5). И раньше были увлечены очень многие, выдававшие себя за мудрых, казавшиеся архиереями и почитаемые, как святые. А воссияли в мире, как светила, лишь немногие, истинные мудрецы, проводившие жизнь в страхе Божием, — так как начало премудрости страх Господень (Пс.110:10), — и не считавшие себя людьми высокого достоинства. Ведь люди смотрят на лицо, а Бог на сердце.

Еще прошу, закали себя углем божественной любви, чтобы пресечь всякое страстное влечение, ибо таким образом ты отразишь будущее нападение. И, конечно, уже не думай, что ты останешься вне искушения в слове и деле, ибо ненавидит тебя дьявол, смертельно пораженный тобой. «Вот и женщина сопротивляется мне, — говорит он, — и, вдобавок, замужняя, да еще из знатных!» Вот как приблизительно он говорит: «Не потерплю, употреблю против нее еще много усилий, мужа, детей, все родство, прочих жен сенаторов, знакомых женщин, рабов и рабынь, состояние, кроме того, умилительные слезы, мольбы, обещания. Если здесь меня постигнет неудача, обращусь к другим средствам, прибегну к царским угрозам, к зависти односословных, которые скажут: «Вот еще, эта одна станет выше всех?! Кто она и какая?» Они прибавят к этому порицания, издевательства, поругания, насмешки, иногда и оплевания, может быть, и заушения, даже раны, даже, наконец, смерть».

Смотри, сестра о Господе, не поддавайся. Это — язвы Христовы, это венцы небесные, делающие тебя достойной подражательницей мучениц Христовых. Разве и они не были подобны тебе по плоти, также благородны, также обеспечены? Разве и они не были духовным мечом отсечены от мужей? Так самое положение заставляет тебя, сестра и мать, быть готовой ко всему. Да не отравит тебя искуситель–дьявол чем–нибудь! Утверди и спаси многих собственным примером, чтобы ликовать тебе в небесном царстве Божием. Молись обо мне. Целую о Господе твою отрасль и сподвижницу.

Я до сих пор все никак не мог узнать, где бы могла быть заключена твоя святыня, отец. Поэтому я терпеливо удерживал руку, к тому же не находя средств исполнить свое желание. А теперь, окрыленный надеждой достигнуть желаемого, я отправил это письмо и уверен, что не обманусь в своей надежде на Господа. Прошу, великий отец, расскажи же, как ты сослан и куда, какая страна тебя приняла, кто живет в ней и кто поблизости; принадлежат ли и те, и другие к части избранных, или и те, и другие враждебны и сбились с пути?

Впрочем, ради Христа и трудное кажется легким, и печальное — радостным. Блажен ты, за истину изгнанный из родной церкви и сосланный далеко от родины! Блажен ты, ибо ради Христа подвергся издевательствам и побоям от нечестивых перед Каиафиным соборищем! Как и твои сподвижники, ты стал предметом позора вместе со Христом, силой Христа ты и оправдан. Если ты и не взошел на крест, ибо это было несвоевременно, то вышел с крестом на плечах, поруганный и осмеянный нечестивцами. За это и предстоит тебе на небе венец правды, сплетенный Ангелами. Продолжай же, вершина отцов, свои подвиги. Привлеки к ним и последующих; ведь все еще продолжается время мученичества для украшения Церкви Христовой. Со смущением решаюсь напомнить, так как издавна я получил от твоего крайнего смирения позволение говорить свободно, будь непреклонным в добром исповедании, за которое ты, как награду, получил почетные бесчестия и которое ты принес перед Богом и людьми. Подвизайся еще пострадать ради Христа за святую Его икону, ибо, как говорит Великий Василий, «ни держава между обоими не рассекается, ни слава не разделяется».

А христоборцы не только разделяют, но даже, бесчестно поступая, ради Одного отрекаются от другой, косвенно возвращаясь к иудейству и разрушая таинство домостроительства. Ведь если Христос не изображается подобно нам, то Он неописуем как бестелесный, тогда как все воплощенное описуемо. Как они оставили без внимания, что Слово стало плотью (Ин.1:14)? Или в чем можно видеть смысл воплощения, если бы Христос, как был до воплощения, так остался и по воплощении неописуем, т. е. неизобразим красками, подобно нам? Ведь должна же быть разница между двумя инородными предметами, как водой и огнем, материей и духом, сложностью и простотой и всем, что стоит в противоположных отношениях друг к другу. Такая же разница должна быть, конечно, между бесплотностью и плотяностью, состоящая в том, что одно описуемо, а другое нет, поскольку Христос, Ходатай Бога и человеков, в единой Ипостаси сохраняет совершенными свойства обеих природ. Невещественный облекся в вещество; Простой стал сложным, Бесплотный воплотился, Необъемлемый и Неизобразимый стал во всем подобен нам. Но если Он не изображается, то никакой разницы не произошло, совсем не совершалось соединение противоположных природ, по Божьему благоволению и силе; а следовательно, не было и воплощения.