Черноглазая блондинка - Джон Бэнвилл

— Вы появлялись с ним в обществе?

Она наморщила нос настолько, насколько, вообще, такое могло произойти на этом милом и ясном лице.

— Вы имеете в виду, пытался ли он… О, нет. Между нами не было таких отношений.

— Я имею в виду, водил он Вас в такие места, где вы встречались с людьми?

— Каким людьми?

— Ну, продюсерами, режиссерами, руководителями студий…

— Нет, он всегда был слишком занят. Ему всегда было с кем повидаться.

— Да, я слышал.

— А, слышал? — Она вдруг стала резкой. — От кого?

— Ни от кого конкретно, — ответил я. — В этом городе все об этом болтают.

— И не говорите!

Она смотрела в окно, и глаза её были сужены. Я действительно не хотел узнать больше, чем уже знал о Мэнди Роджерс, о взлётах и — что более вероятно — падениях в её карьере, которые были до сих пор. И всё же я услышал свой вопрос:

— Откуда ты, Мэнди?

— Я? — Казалось, её искренне удивил этот вопрос. На мгновение она растерялась, а когда растерялась, я заметил, что она перестала играть. Внезапно она стала выглядеть робкой, неуверенной, возможно, даже немного встревоженной.

— Я родилась в Хоуп-Спрингс, штат Айова. Наверное, ты там никогда не был. На самом деле, никто там не был. Хоуп-Спрингс — это такое место, откуда люди уезжают.

Молодой официант принёс мне кофе. Он снова посмотрел на Мэнди, которая рассеянно улыбнулась ему в ответ. Она всё еще думала о Хоуп-Спрингс и обо всём, или ни о чём, что она там оставила.

— Как Вы узнали о смерти Нико? — спросил я.

Она задумалась, потом покачала головой.

— Знаете, я не могу вспомнить. Разве это не странно? Должно быть, об этом говорили здесь, в студии. Кто-то, должно быть, сказал мне.

Я посмотрел в окно. Синяя птица снова взлетела на пальму. Когда она устроилась там, я уже не мог разглядеть её в тени под листьями. Вот вам счастье: сейчас вы здесь, а через минуту уже нет. По крайней мере, дождь закончился.

Мэнди сделала еще глоток колы. Бутылка, теперь почти пустая, громко булькнула, и Мэнди быстро взглянула на меня, как будто боялась, что я рассмеюсь.

— Вы когда-нибудь встречались с друзьями Нико? — спросил я. — Может, с подружкой?

Она издала легкий звенящий смешок.

— О, у него их было много.

— Вы никого из них не видели?

— Я видела его пару раз с женщиной, но не думаю, что она была его подружкой.

— Как она выглядела?

— Я не очень хорошо её разглядела. Первый раз это было на вечеринке, и он уже с ней уходил. В другой раз, я видела их в баре, но тогда уже я уходила. Высокая женщина. Тёмные волосы. Красивое лицо, слишком… большое, понимаете, такое квадратное, но милое.

— Почему Вы думаете, что она не была его подружкой?

— Между ними не было чего-то такого. На самом деле она была не с ним — понимаете, что я имею в виду? Может быть, она была немного похожа на Нико… может быть, они были родственниками, я не знаю.

Она поиграла соломинкой в пустой бутылке из-под кока-колы.

— Вы работаете на одну из его подружек?

Интересно, что Хэл рассказал ей обо мне и моих поисках Нико Питерсона, живого или мёртвого? Что касается меня, то я мало что рассказал Хэлу — да и рассказывать было особо нечего, — так что я предположил, что он, должно быть, что-то придумал. Хэл такой. Несмотря на своё грубое поведение, он обладает ярким воображением и любит приукрашивать унылую старую правду. Мэнди Роджерс, вероятно, думала, что я работаю на какую-то женщину, которую Нико бросил перед смертью. А если предположить, подумал я, что так и есть.

— А каким был Нико? — спросил я.

— Каким он был? — Мэнди нахмурилась.

О Питерсоне, как я мог заметить, до сегодняшнего дня Мэнди часто не вспоминала, несмотря на то, что он заполучил для неё роль во «Всадниках Красной Зари».

— Ну и дела, не думаю, что я так уж хорошо его знала. Он был просто вечно занятым парнем. Наверное, он мне нравился — не в том смысле, конечно. Я имею в виду, что он был даже не другом, а просто деловым партнером. Однажды он попросил меня поехать с ним в Мексику, — она отвела взгляд и даже слегка покраснела.

— Неужели? — спросил я, стараясь не казаться слишком заинтересованным. — Куда в Мексику?

Она снова прикусила губу. Кого она пытается играть? Возможно, Дорис Каппельхофф в одной из своих ролей девушки в оленьей шкуре.

— В Акапулько. Он часто туда ездил, по крайней мере, так он мне рассказывал. Он кое-кого там знал — я бы сказала, что он имел в виду богатых.

— Но Вы не поехали.

Она широко раскрыла глаза и сложила губы буквой «О».

— Конечно же, нет! Наверное, Вы думаете, что я обычная голливудская бродяжка, готовая пойти куда угодно и с кем угодно.

— Нет, нет, — сказал я успокаивающе. — Ничего подобного я не думаю. Я просто подумал, что, поскольку он старше Вас и так далее, он мог как другу, предложить Вам отправиться с ним в приятную поездку.

Она улыбнулась мрачной, натянутой улыбкой.

— У Нико были подружки, — сказала она, — но у него не было девушек-друзей. Понимаете, что я имею в виду?

Вошел парень, так похожий на Гэри Купера,[55] что это никак не мог быть он. На нём были бриджи для верховой езды, кожаные штаны и красный платок, повязанный вокруг загорелой шеи, а на бедре висела кобура с шестизарядным револьвером. Он взял поднос и пошел вдоль стойки, разглядывая лотки с едой.

— Вы мне очень помогли, мисс Роджерс, — сказал я, одарив её лживой улыбкой.

— Разве? — Она выглядела испуганной. — Каким образом?

— В моём деле, — сказал я, понизив голос, как будто делился коммерческой тайной, — нет ничего, что не имело бы значения, ничего, что не помогало бы выстроить картину.

Она смотрела на меня, приоткрыв рот и озадаченно сдвинув брови.

— Картину чего? — спросила она, таким же, как у меня, шёпотом.

Я отодвинул свою безжизненную кофейную чашку и взял шляпу. Дождь за окном прекратился, и казалось, что солнце балуется с возможностью выйти наружу.

— Скажем так, Мэнди, — сказал я, медленно подмигнув, — теперь я знаю больше, чем когда пришел.

Она кивнула, всё ещё глядя на меня широко раскрытыми глазами. Она была по-своему милой девушкой. Я не мог не опасаться за её будущее, за карьеру, которую она выбрала для себя.

— Я смогу ещё раз поговорить с Вами, — спросил я, — если