Черный лебедь - Виктория Холт

Я удивленно взглянула на нее.

— О чем ты говоришь? — спросила я.

— Ну, мне известно, что твой отец был богат и большая часть его состояния перешла к тебе. Только подумай, ты можешь купить себе все, что пожелаешь, в то время как я… я бедна, Люси, ужасно бедна.

Она задумчиво пила чай. Ее лицо стало несчастным, почти жалким. Я вспомнила, как меня всегда изумляла быстрая смена ее настроений.

— Видишь ли, — продолжала она, — у меня есть весьма скромный доход. Я чувствовала, что одной из причин сердечных приступов Тома стало постоянное напряжение. Он был ужасно обеспокоен состоянием рудника. Это ведь как азартная игра: может принести человеку состояние, а может разорить его. В первое время после того, как Том купил его, все шло очень хорошо, а потом рудник начал истощаться. Поверь, твой отец вовремя вышел из этого дела. Бедный Том так тревожился, что заболел и, в конце концов, умер.

Конечно, он все оставил моей матери… и она избавилась от рудника, который достался Генри Фарреллу.

Для мамы это был единственный выход. Вот одна из причин, по которым она так хотела отправить меня в Англию. Мама считала, что Селеста как-никак, а она ведь моя тетя — сумеет позаботиться обо мне, я вступлю в удачный брак и буду жить в роскоши до конца своей жизни.

— Возможно, все так и будет.

— Взгляни на меня! — сказала она. — Какое я произвожу впечатление?

— По-моему, ты очень привлекательная.

— Не смейся, Люси! Я выгляжу провинциалкой.

Как же мне попасть в светское общество Лондона?

— А кто сказал, что ты должна вращаться в лондонском свете?

— Я буду жить в этом доме. В конце концов, со временем все вернется к норме… и вы начнете принимать, не так ли?

— Не знаю. При жизни отца мы, конечно, участвовали в светской жизни.

— Ну вот, и снова начнете.

— Селеста — не слишком общительный человек.

— Я думаю, в сезон ты будешь выезжать.

— Послушай, Белинда! После всего случившегося мне такое и в голову не пришло бы.

— Да, наверное. Но со временем… Ах, я чувствую себя такой несчастной! Я не хочу оставаться здесь в качестве жалкой бедной родственницы. Я не смогу жить в этом доме с тобой и с Селестой.

— Что за вздор! Если тебе не хватает денег, я дам тебе. У меня их достаточно.

— Я знаю, что ты богата. Счастливая Люси! Какая ирония судьбы, правда? Тебя считали поначалу приблудным ребенком, а меня — дочерью хозяина. Вряд ли он оставил бы эти деньги мне… даже если бы продолжал верить в то, что я его дочь…

— Перестань говорить о деньгах. Послушай, я собираюсь дать тебе определенную сумму.

— Разве я могу принять ее?

— Давай назовем это ссудой, а потом ты вернешь ее мне, если сумеешь и захочешь.

— Как?

— Выход найдется, я уверена. Ведь ты всегда умела найти выход. И хватит, я не хочу больше говорить на эту тему.

Белинда взглянула на меня с величайшей нежностью.

— Ах, Люси, я люблю тебя, — сказала она. — Ты же знаешь, я всегда любила тебя, несмотря на то, что порой вела себя как скотина.

— Ладно, все это уже прошло.

— Люси, ты действительно собираешься дать мне деньги?

Я в отчаянии взглянула на нее, но ее лицо выражало такую радость, что я улыбнулась.

— Ты помнишь это платье лавандового оттенка в мелкую складочку? — Я кивнула, улыбаясь ее воодушевлению. — Если бы мы могли вернуться в ту лавочку, если бы я могла купить его, и шляпу, и костюмчик со строгой блузкой, и еще ту, свободную… если бы у меня все это было, я могла бы некоторое время жить спокойно.

— Ты все это получишь.

— Ах, Люси, ты ангел! Но я настаиваю на том, что беру эти деньги лишь в долг.

— Обычный долг, — согласилась я.

Итак, мы вернулись в магазин, купили там одежду, которая была записана на мой счет, и я почувствовала себя счастливее, чем когда-либо за последнее время.

Было приятно видеть Белинду такой радостной.

Когда мы вернулись в дом, нас встретила одна из служанок.

— Ах, мисс Лэнсдон, — сказала она, — пришел мистер Джеральд Гринхэм. Он хотел видеть вас лично.

Мое сердце учащенно забилось. В голове мелькнула мысль: какие-то новости о Джоэле.

Белинда, все еще переполненная впечатлениями, потащила свои приобретения наверх, а я прошла в гостиную.

— Джеральд, как приятно видеть вас! — воскликнула я.

Он подошел ко мне и взял меня за руки. Я заметила, что он очень возбужден.

— Появились новости? — с надеждой спросила я.

— Да, но пока не от Джоэля. Новость состоит в том, что я уезжаю. Я получил специальное разрешение и отправляюсь туда, Люси.

— Просто не верится! Как вам это удалось?

Я думала, что ваш полк…

Он широко улыбнулся:

— Я получил отпуск. Эта особый случай. В конце концов, он мой брат. Так или иначе, я отправляюсь завтра. Вот решил зайти и сообщить вам об этом.

— И что вы будете делать, добравшись туда?

— Я найду его, Люси.

— Ах, Джеральд, вы действительно думаете…

— Я полон надежд и решил поделиться ими с вами.

— Спасибо. Как мило, что вы подумали обо мне.

А ваши родители?

— Они верят, что я найду его… и я это сделаю, Люси.

— О, я искренне надеюсь.

Джеральд рассказал мне о своих планах. К сожалению, путешествие займет немало времени. Зато у него появится возможность по пути все хорошенько обдумать.

— Я полон решимости найти его… или, по крайней мере, выяснить, что именно произошло.

— Как чудесно было бы, если бы вы вернулись вместе!

Он кивнул.

— Что ж, пожелайте мне удачи, Люси.

— От всего сердца.

Он был так уверен в успехе задуманного им предприятия, что во мне впервые за последнее время вновь вспыхнула надежда.

Едва Джеральд собрался уходить, как в гостиную вошла Белинда. На ней было лавандовое платье в складочку. Оно прекрасно подходило к ее соблазнительной фигурке, и выглядела она очень привлекательно.

— Извините, я не знала, что гость еще здесь, — сказала она. — Я должна была немедленно примерить его, Люси. Я просто дрожала от нетерпения.

— Это мистер Джеральд Гринхэм, а это племянница Селесты, мисс Белинда… Марнер Перед тем как произнести ее фамилию, я помедлила. Пока она жила у нас, ее звали Лэнсдон, но это, конечно, не было ее настоящей фамилией. Видимо, ее следовало бы звать Белиндой Полгенни — такой была фамилия ее матери, однако это ее совершенно не устраивало, и, когда Том женился на Ли, Белинда приняла фамилию Марнера, что казалось весьма разумным решением.

Она улыбнулась ему хорошо знакомой мне улыбкой — соблазнительной, искушающей, с оттенком восхищения. Джеральд, конечно, попался на крючок.