В ожидании чуда - Алекс Стрейн

Изабель не могла бы придумать лучшей приманки, чем эта, и Кристин тут же попалась.

– После чего этого?

Сердце было готово ухнуть куда-то вниз, словно прыгун с трамплина, и от безмятежности Кристин не осталось и следа. Неужели у Рика были какие-то неприятности?

– Ох, прости, я тебе не рассказала. Это случилось почти два года назад. Я хотела написать, но не смогла. Получалось как-то сумбурно. Да если честно, подробностей я не знаю. Частично восстановила ход событий по отрывочным разговорам родителей… В этом замешана женщина.

– Он… влюбился? – дрогнув, предположила Кристин, чувствуя себя так, словно ей на голову свалился здоровенный булыжник.

Почему-то она решила, что у Рика была большая, но несчастная любовь, в результате которой он потерял покой и сон, а потом стал циником. Разочаровавшиеся в любви обязательно становятся циниками – Кристин знала это совершенно точно. А еще они могут сломаться, как ее отец. Эту мысль Кристин отмела как несостоятельную. Рик не может сломаться!

– Рик – влюбился? Ничего невероятнее я не слышала! Конечно, он мой брат, но я еще никогда не видела такого… Даже не знаю, как сказать, – призналась Изабель после паузы. – Он не равнодушный и холодный в полном смысле этого слова. Скорее… рациональный? Нет, не то… В общем, его любовь начинается и заканчивается родственными привязанностями, семьей, а остальное он считает лишним! – Было видно, что Изабель не удовлетворена своим объяснением, но другого у нее, как видно, не было. – А после того, как с ним случилось это… Какая-то женщина, которой он совершенно искренне симпатизировал, пыталась использовать его, втянуть в какие-то махинации. Рик потерял много денег и еще больше нервов…

Нет, это не большая любовь! Но не успела Кристин облегченно перевести дыхание, как ее накрыла новая волна липкого холода.

– …И теперь Ирена ни на минуту не отходит от него. Когда я спросила Рика о его намерениях, он только улыбнулся и сказал, что еще ничего не решено. Но я знаю, что эта крашеная стерва уже почти уверена в своей победе. Она обязательно притащится за ним. Вот увидишь! У

– Ах да, прости… – пробормотала Кристин: Изабель неисправима, но не это сейчас беспокоило Кристин, совсем не это. – А что говорит сеньора Августина? – спросила она, чувствуя только холод и чувство потери.

– Мама? Что она может сказать?! Она сказала, что Ирена из хорошей семьи и они с папой примут любую невестку, потому что это выбор Рика. Только мне все это не по душе. Не нравится мне все это! – Изабель от досады хлопнула рукой по стволу дерева и невольно чертыхнулась – в пальце осталась заноза. – Ну вот, теперь еще и это, – пробормотала она. – Кристин, с тобой все в порядке?

– Что?

– Выглядишь как-то странно, даже, по-моему, побледнела.

– Наверное, я просто устала, – попыталась вывернуться Кристин, – сегодня был долгий день и масса впечатлений.

– Конечно, – согласилась Изабель.

Но Кристин почему-то показалось, что подруга не просто видит ее насквозь – она точно знает, почему вдруг Кристин побледнела и стала выглядеть несчастной и подавленной. Изабель всегда понимала ее лучше, чем кто-либо.

12

Кристин открыла глаза и посмотрела в темное окно. Ночь глядела ей в лицо, она была холодна и неумолима, и казалось, что она будет продолжаться вечно. В груди Кристин словно теснился клубок холодных змей, а в голове перемешалось прошлое и настоящее, рождая щемящее чувство тоски и потери. Кристин все сделала не так, придумав и – что гораздо хуже! – поверив в мир, которому не было и не могло быть места в этой реальности.

Не в этой жизни… – сказала бы Лидия.

Грустно, как грустно… – сказала бы Изабель.

Кристин невесело улыбнулась, в ее глазах стояли слезы. Как глупо, что в миг слабости она сожалела о том, что в ее жизнь вошли сеньор Габриель и его семья. Конечно, ей не повезло с замужеством, но в этом только ее вина… И какое счастье, что у нее по-прежнему есть сеньор Габриель, бесконечно добрая и всегда радушная сеньора Августина, Антонио, Изабель…

Кристин подышала на холодное стекло и вывела затейливо «Изабель», а справа – «Антонио». Под именами она изобразила двух смешных человечков – у одного три волосины стояли дыбом, и это был «схематичный Антонио», а у другого – две смешных косички с бантиками, которые тоже торчали дыбом. Человечки крепко держались ручками-черточками…

– Кристин…

Кристин обернулась. Рик стоял в дверях.

– Что?.. – начала Кристин, но вдруг с ужасной отчетливостью поняла, что Рик едва держится на ногах.

Лицо его казалось неестественно белым, губы, наоборот, очень темными, а глаза лихорадочно блестели. И тут Кристин поняла, что за столом ей вовсе не показалось и болезненный вид Рика отнюдь не игра света и тени: он на самом деле плохо себя чувствует!

– Рик, тебе плохо?

– Неужели это не очевидно? – желчно ответил он, приваливаясь к стене.

Кристин замерла, не в силах оторвать ногу от пола и сделать шаг. Она внезапно испугалась, испугалась по-настоящему: до дрожи в руках и головокружения. Волна холода прошла по телу сверху вниз, ноги стали ватными.

– Черт побери, не верю, что это происходит со мной, – выдавил Рик хриплым голосом и, еще больше пугая Кристин, стал съезжать по стене на пол.

Кристин словно толкнули в спину, и она бросилась к Рику.

– Рик! – выкрикнула она, и собственный голос показался ей чужим – хриплым и дрожащим.

– Не кричи так… у меня голова… раскалывается. Я только пришел спросить, где у тебя аспирин, – невнятно проговорил он.

– Аспирин… он был в аптечке.

– Наверное, я выпил все таблетки. – Голос Рика упал до шепота.

Паника захлестнула Кристин, подступила к горлу. Во рту стало горько.

– Ты заболел!

– Думаешь, что сделала открытие? – Он усмехнулся. Точнее, сделал попытку усмехнуться, но получилось хуже некуда.

– Ничего не говори. Рик, нужно встать с пола. Я помогу…

Кристин напряглась изо всех сил, пытаясь придать вялому и очень тяжелому телу Рика вертикальное положение. Наконец это ей удалось, и она прижала его к стене собственным телом, не давая снова сползти на пол. Перед ней было лицо Рика с красными, спекшимися губами, с пятнами лихорадочного румянца на бледном лице и с полуприкрытыми, невидящими глазами. Тело Рика дышало почти нестерпимым жаром.

– Что ты делаешь, Кристин?.. – пробормотал он.

– Хочу уложить тебя в постель. Пожалуйста, Рик, ты должен мне помочь…

– Я постараюсь…

Кристин закинула руку Рика себе на плечи и повела его к кровати, как раненого бойца с поля боя. Путь показался ей неимоверно длинным, и, когда они все-таки добрались, Рик свалился на кровать как подкошенный. Укрыв Рика одеялом, Кристин бросилась в ванную комнату, где хранилась аптечка. Когда она снова появилась в спальне, глаза Рика были открыты.