Тувия, дева Марса - Эдгар Берроуз

Когда Тувия смотрела на приближающегося к ней Карториса, она опять испытала необъяснимое чувство, смесь благодарности и страха, которые не могла объяснить. Ее ум старался убедить сердце в том, что принц Гелиума способствовал ее похищению из дома отца. Она лишь знала, что всегда рада видеть его рядом и что с ним все казалось возможным, даже такая невозможная вещь, как выход из этого затруднительного положения.

И вот он, тяжело дыша, остановился перед ней. Смелая улыбка одобрения осветила его лицо.

– Мужайся, моя принцесса! – прошептал он.

В памяти девушки всплыл случай, когда он употреблял эти слова – в тронной комнате Тарно из Лотара, когда они начали соскальзывать по мраморному полу навстречу неизвестности.

Тогда она не бранила его за такое фамильярное обращение, не сделала она этого и теперь, хотя была обещана другому. Она сама себе удивлялась, краснея от такого унижения, так как на Барсуме считается позором слушать эти два слова, если их произносит не муж или нареченный.

Карторис заметил этот румянец обиды и пожалел о своих словах. До приближения зеленых воинов оставалось мгновение.

– Прости, – сказал юноша низким голосом. – Пусть моя большая любовь извинит меня. – И с этими словами он повернулся, чтобы лицом к лицу встретить зеленых воинов.

Его атаковал воин с копьем в руке, но Карторис отскочил в сторону и, когда большой тот и его седок проскочили мимо него, вонзил свой длинный меч в горло врага и могучим ударом рассек зеленое тело надвое.

В то же самое время Кар Комак прыгал, голыми руками цепляясь за ногу другого огромного всадника, а остаток этой орды помчался к ближайшим кустам, чтобы спешиться и лучше орудовать своими любимыми длинными мечами.

Корабли Дузара коснулись мягкого ковра ярко-оранжевого морского дна, извергнув из своих недр пятьдесят воинов, и в тот же водоворот режущих и рубящих мечей прыгнул Комал, огромный бенс.

11. ЗЕЛЕНЫЕ ЛЮДИ И БЕЛЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ

Меч воина Торказа быстро скользнул по лбу Карториса. Перед ним промелькнуло видение мягких женских рук, обвившихся вокруг его шеи, и теплые губы прикоснулись к его губам, прежде чем он потерял сознание.

Как долго он лежал без сознания, он не знал, но когда открыл глаза, то не увидел ничего, кроме мертвых тел зеленых воинов и воинов Дузара, а также тела огромного бенса, лежащего рядом.

Тувии не было, не было среди мертвых и тела Кар Комака.

Слабый от потери крови, Карторис медленно двинулся к Аантору и достиг его предместий в темноте.

Больше всего ему хотелось пить, и поэтому он пошел по широкому проспекту к центральной площади, где, он знал, в полуразрушенном здании напротив большого дворца древнего джеддака можно было найти бесценную влагу.

Приведенный в уныние странной последовательностью событий, которые, казалось, были предопределены для того, чтобы расстроить все его попытки служить принцессе Птарса, он совсем не обращал внимания на то, что его окружало; двигался по пустынному городу, не замечая притаившихся в черной тени таинственных зданий белых обезьян.

Но если Карториса не интересовало то, что его окружало, этого нельзя было сказать о других глазах, наблюдавших за тем, как он вышел на площадь, и следивших за тем, как он медленно шагал к мраморному зданию, в котором находился крошечный, наполовину пересохший ручей, вод которого можно было достичь, лишь вырыв глубокую яму в красном песке.

Когда юноша вошел в маленькое здание, дюжина неловких фигур появилась у дверного проема дворца. Все они быстро и бесшумно пересекли площадь по направлению к нему.

Полчаса Карторис находился в здании, докапываясь до воды, и добыл несколько так ему необходимых глотков – плод своего труда. Затем он поднялся и покинул здание. Едва он ступил на порог, как двенадцать воинов Торказа набросились на него.

Не имея времени на то, чтобы обнажить свой меч, он быстро извлек свой длинный и острый кинжал, и, прежде чем он упал, не одно зеленое сердце перестало биться, соприкоснувшись с его острым кинжалом.

Но они взяли верх и выхватили у него оружие, хотя только девять из двенадцати воинов вернулись со своим трофеем.

Они грубо притащили пленника в дворцовую тюрьму, где в полной темноте приковали его ржавыми цепями к прочной каменной стене.

– Завтра с тобой будет говорить Тар Ван, – сказали ему. – Сейчас он спит. Велико же будет его удовлетворение, когда он узнает, кто бродит у нас, и велика будет радость Гортан Гура, когда Тар Ван притащит к нему сумасшедшего глупца, осмелившегося коснуться своим мечом великого джеддака.

Затем из таинственной темноты до его ушей донесся звук босых ног, осторожно ступавших по камню и приближавшихся к тому месту, где он лежал беспомощный и беззащитный.

Прошло несколько минут, показавшихся часами, в течение которых могильная тишина сменялась все тем же ужасающим шарканьем босых ног, осторожно крадущихся к нему.

Наконец он услышал внезапный скачок необутых ног через зияющую темноту и звуки драки на некотором расстоянии от него, тяжелое дыхание и проклятие человека, сражавшегося с численно превосходящим его противником. Затем послышался звон и грохот порванной о камень цепи.

Опять наступила тишина. Но только на мгновение. Тут же он еще раз услышал мягкие шаги, приближающиеся к нему. Ему показалось, что он рассмотрел злые глаза, устрашающе смотрящие на него из темноты. Он слышал тяжелое дыхание мощных легких. Затем опять послышались шаги множества двигавшихся к нему ног, и что-то навалилось на него.

Руки с пальцами, как у человека, сомкнулись на его горле, руках и ногах. Волосатые тела напряглись и боролись с его гладким телом, в зловещей темноте он сражался с ужасными врагами из тюрьмы древнего Аантора.

Карторис из Гелиума походил на громадного мускулистого бога, и все же в объятиях этих невидимых созданий адской ночи он был беспомощен, как слабая женщина.

Но он продолжал борьбу, раздавая бесполезные удары большим волосатым животным, которых он не видел, чувствуя толстые, короткие шеи под своими пальцами, слюну, текущую по щекам, и горячее зловонное дыхание из их ноздрей.

Клыки, мощные клыки – он знал – были рядом, и он не мог догадаться, почему они не впиваются в его тело.

Наконец он почувствовал волнение своих врагов, бегавших вокруг тяжелой цепи, которой он был прикован, и вскоре до него донесся тот же звук, который он слышал раньше, незадолго до того, как на него напали, его цепь разорвалась, и оторванный конец ее стукнул по каменной стене.

Теперь его подхватили с обеих сторон и быстро потащили по темным коридорам навстречу судьбе, о которой он не догадывался.