Как уморительны в России мусора, или Fucking хорошоу! - Дмитрий Черкасов

Беглец миновал пустую лифтовую шахту, перепрыгнул через штабель готовых к укладке половых досок и оказался в большом помещении с двумя выходами, один из которых надежно перекрывал старший наряда ППС. Пэпээсник, увидев небритого хулигана, навел на него ствол АКСУ. Со стороны второго дверного проема приближался тяжело дышащий начальник ОУРа.

— Стоять! — рявкнул главный пэпээсник и передернул затвор.

Подозреваемый метнулся сначала вправо, затем влево, заполошно закрутил головой, повернулся вокруг оси и сделался бледным.

— На колени и руки за голову! — приказал суровый, но справедливый сержант.

Соловец решил поддержать товарища и пальнуть в потолок, но вместо грохота выстрела пистолет издал пошлый пустой щелчок.

«Маленькая дрянь…» — подумал смущенный майор и дал себе слово по приезде домой как следует отодрать сына Хулио, названного так по настоянию помешанной на латиноамериканских телесериалах супруги. Излишне говорить, что дочь начальника ОУРа звали, естественно, Хуанита.

Отпрыск постоянно воровал у папаши патроны и менял их на жвачку у торговцев с близлежащего рынка. Юного Хулио Соловца барыги-азербайджанцы уже хорошо знали и подсовывали ему сдобренные коноплей подушечки «Ригли», от которых мальчуган вечно пребывал в заторможенном состоянии, всё время хотел жрать и толстел, как на дрожжах, вводя родителей в страшные расходы по приобретению новой одежды.

Увидев такой расклад, небритый подозреваемый хитро усмехнулся и попёр на сержанта, справедливо полагая, что и у того магазин пуст, как флакон одеколона, после того как побывал в руках привокзального бомжа.

— Не подходить, твою мать! — взвизгнул старший наряда ППС, отступая назад.

— Федеральное Бюро Национальной Безопасности! — неожиданно гаркнул бритоголовый верзила и продемонстрировал сержанту книжицу в ярко-голубой обложке с золотым тиснением как снаружи, так и внутри.

Пэпээсник приоткрыл рот, соображая, что бы сие означало.

Но Соловец справедливо рассудил, что сотрудник серьезной конторы вряд ли станет носиться по недостроенному дому и швыряться унитазами в милиционеров. Он тихо подкрался сзади к отвлекшемуся подозреваемому и огрел того обрезком доски по затылку.

Метатель унитазов ничком свалился на бетонный пол.

Майор вытащил из разжавшейся руки удостоверение в голубых корочках и раскрыл.

С фотографии под крупной надписью «Агент национальной безопасности» скалилось лицо подозреваемого.

— Он. — Сержант заглянул Соловцу через плечо. — Точно он. У-у-у, гаденыш! — Пэпээсник ткнул бритоголового носком сапога в бок и вытащил дубинку, дабы обстучать тело на предмет выявления оружия, иных посторонних предметов и тяги к сопротивлению бравым стражам законности.

— Не бейте его! — В одном из оконным проемов появился маленький носатый человечек с серьгой в ухе и в перепачканном бежевом костюме. — Не надо! Я сейчас всё объясню!..

— Ты чё-нибудь видишь? — шепотом спросил стучавший зубами от страха Рогов.

— Нет, — буркнул Плахов.

— И я нет, — Вася всхлипнул.

— Да тише ты! — Плахов покрепче сжал в руках черенок снеговой лопаты, подобранный им в коридоре.

Вот уже час опера пробирались по коридорам наощупь, совершенно не представляя себе, в какой стороне находится выход. Под ногами сновали возмущенные вторжением на их территорию крысы, сверху капала вода из прохудившихся труб, иногда до слуха бесстрашных в своем кабинете и беспощадных к подозреваемым «убойщиков» доносились неясные подвывания Петренко, мечущегося по бомбоубежищу как Минотавр по своему лабиринту.

Рогов и Плахов не знали, что подполковник пошел по их следу. Думали, что Мухомор остался снаружи, подло вырубив свет. И потому воспринимали его голос как боевой клич какого-то подземного хищника-мутанта, вышедшего на охоту в кромешном мраке…

Васятка беззвучно заплакал.

— Сижу себе спокойно, — ощупывая раскалывающуюся от боли голову, рассказывал Чердынцев Казанове, прибывшему на службу прямо из отделения интенсивной терапии, — тут врывается Ларин, орет что-то про «главного черта» и бац мне по башке табуретом! Ну, не свинство ли?!

— Свинство, — согласился Казанцев, глядя на валяющегося в отрубе капитана, которого начальник дежурной части перетащил в коридор, предварительно от души попинав ногами, и на обломки табуретки, видные сквозь приоткрытую дверь туалета.

К двум беседующим милиционерам подошел одетый в серую дубленку молодой человек, с легкой улыбкой посмотрел на Ларина, одежда которого была украшена отпечатками сапог Чердынцева, и обратился к майору:

— Скажите, а дознаватель Безродный вообще-то сегодня появится? Я его уже четвертый час жду.

— Появится, появится, — раздраженно отмахнулся начальник дежурной части. — Идите и сядьте на место. Не мешайте работать.

Наряд ППС и прибывшие из РУВД начальник ОУРа, судмедэксперт и водитель только удивленно закачали головами, когда представившийся актером Андреем Врубелем-Гуашко замызганный донельзя носатый человечек начал свое повествование.

— Не трогайте его, — жалобно поскуливал Андрей. — Убогий он, с головой совсем плохо… Псих, одним словом. Вообразил себе неизвестно что, вот я с ним и мучаюсь. И послать его подальше не могу. Контракт! — Актер потеребил серьгу. — Мне три месяца осталось. Потом — всё! Уйду. Не могу больше. Я ж актер, а не нянька! Мне Треплева и Чацкого играть надо! Меня сам гениальный Абортко к себе приглашал! — Врубель-Гуашко с придыханием назвал фамилию режиссера, снявшего сериал «Гоп-стопный Петроград» и искоса посмотрел на милиционеров, ожидая восторженной реакции.

Но ее, к величайшему недоумению актера, не последовало.

С многосерийным творением режиссера Абортко сотрудники Выборгского РУВД не были знакомы, ибо телевизор не смотрели, занятые более важными делами — разработкой рецептов самогона, внимательным изучением карманов задержанных и участием в различных коллективных дегустациях.

— А я вместо всего этого с дебилом по городу бегаю. — актер совсем сник.

— Погоди. — Пыл погони прошел, и Соловец был более-менее спокоен и рассудителен. — Давай по порядку. Кто он такой, и что за контракт?

— Его действительно зовут Алексей Перчиков. — Врубель-Гуашко понял, что бить его пока не собираются. — Он сын одного бизнесмена. Крупного. Очень. Топливным бизнесом занимается… Ну, вот. Два года назад у сынули съехала крыша. Видимо, слишком много смотрел боевиков и слишком долго играл в компьютерные стрелялки. В одно утро проснулся — и финиш… Никого не узнаёт, орет, что он — агент то ли ФСБ, то ли ФАПСИ, то ли ГРУ, и требует, чтобы ему дали спецзадание.

— Может, он так от армии косит? — глубокомысленно предположил пузатый патрульный. — Вон, лось какой здоровый. Прямая дорога в десант или в морпехи. И в горы, на Кавказ, чичеров гонять, — сержант вспомнил сентенции Соловца.

— Не, какой там! — печально отмахнулся актер. — Его папахен давно весь горвоенкомат купил и сынишку отмазал. Типа, близорукость, плоскостопие, эпилепсия и энурез вкупе с хронической диареей.

— А он, случайно, никакого тяжкого преступления не совершал? — прищурился измазанный в алебастре Крысюк, желая внести посильную лепту в разговор и заявить о себе не только как о простом водителе ментовского «козла», но и как о человеке с дедуктивным складом ума, не зря пошедшим срубать капусту мизерного оклада в разветвленную правоохранительную систему. — А то ведь как бывает — убьет кого-нибудь, а потом типа за хулиганку попадает и — кранты. Распространенное явление, доложу я вам…

— Ничего подобного убийству или другому тяжкому преступлению он не делал, — раздраженно застенал Врубель-Гуашко. — Максимум — это как раз мелкое хулиганство. Но его родня за такие вещи платит. И платит хорошо…

— Это к делу не относится. — Соловец заметил, как при упоминании о деньгах радостно заблестели глаза коллег. — Так что произошло после того, как он окончательно съехал с катушек?

— Сначала месяц лежал в больнице, — разъяснил актер. — Однако никаких сдвигов. Главврач и решил, что лучшей терапией для этого придурка будет амбулаторный режим и создание вокруг него той атмосферы, что он сам себе придумал. Кстати, а он сейчас без сознания? — осторожно поинтересовался Врубель-Гуашко.

— Точняк, — подтвердил старший наряда ППС. — С полчасика еще проваляется.

— Можно вашу дубинку? — попросил актер.

— Пожалуйста, — с несвойственной ему вежливостью отреагировал сержант.

Врубель-Гуашко взял резиновую палку, встал, подошел к распростертому телу и несколько раз перетянул «изделием номер один» Перчикову по спине.

Тот, не открывая глаз, чему-то улыбнулся.

— Полегчало? — осведомился пузатый пэпээсник.

— Еще как! — Врубель-Гуашко вернул дубинку сержанту, сел и закурил, блаженно прикрыв глаза. — Давно мечтал… Только вот случая не представлялось.