«Антиполицай». Удушение (сборник) - Найля Копейкина

Когда мылась в душе, Нина увидела через матовое стекло кабинки, что в душевую кто-то вошёл. По силуэту это был мужчина. Она приоткрыла дверцу кабинки и выглянула. На неё во все глаза пялился юноша – тот, что вчера вносил её чемодан, младший сын хозяина – Гафур. Вчера хозяин что-то говорил о своих сыновьях, называл их имена, которые Нина тут же забыла, но сейчас в её памяти чётко всплыло имя юноши. Гафуру на вид было лет восемнадцать-двадцать, но со слов хозяина она знала, что ему только шестнадцать лет.

– Тебе чего? – спросила Нина.

– Тебя, – почти было выговорил Гафур, но слово проглотил, понимая, что грубость всё испортит, и он заговорил растягивая слова, с тем, чтобы дать себе время для обдумывания ответа. – Тебе ничего не надо? Может, чем помочь?

– Помочь? – усмехнулась Нина. Её забавляло это. Она понимала, что парнишка любуется ею, она заметила его ещё утром в саду, потом видела на пляже, и вот он стоит тут, волнуется, почти что заикается. Нина приоткрыла дверцу ванны чуть шире, отчего в проёме оказались не только её круглое плечико, но и часть белой груди и округлое бедро.

– Так может, спинку мне пришёл потереть? А?

Гафур засмущался, отчего резко покраснел с лица и выскочил из душевой. В коридоре он почти наткнулся на отца.

– Где она? Там? – спросил отец Гафура на родном языке, кивнув на дверь душевой комнаты.

– Там, – не поднимая глаз, ответил Гафур на том же языке и хотел проскочить мимо, но отец задержал его, крепко ухватив за руку.

– Нравится?

– Угу, – ответил Гафур, едва взглянув в лицо отца.

– Бери её сегодня, она твоя.

Гафур не поверил ушам. По договорённости Нина сегодня принадлежала Фархату. Отцу она принадлежала всегда, когда тот захочет, завтра была очередь Салмана, и уж только послезавтра должна была наступить очередь Гафура.

– Серьёзно? – переспросил он отца, всё ещё не веря выпавшему ему счастью.

– Давай, давай, действуй!

Отец ободряюще похлопал младшенького любимого сыночка – гордость свою и отраду, по плечу. «Пора ему становиться «мужчиной», подумал он о сыне. Когда-нибудь женю его на внучке Саида, там уж мой бедный мальчик не разгуляется, а пока пусть поразвлечётся».

– Гафур, – остановил Зияд уже рванувшего по коридору сына, – ты будь понастойчивей, женщины это любят. Если будет кобениться (или как там на том языке, на котором они говорили), дай знать. Помогу.

– Спасибо, папа, – ответил дипломатичный Гафур. Редко он применял слово «спасибо», другому бы ответил «хорошо», но тут Гафур почувствовал, что это слово для отца будет самое то, отец был несколько сентиментален.

Войдя в отведённую для неё комнату, Нина увидела на кровати свежесрезанную розу. «Праздник продолжается, – ликовала она внутренне. От кого она, интересно: от хозяина, от Фархата, от мальчонки или от Того?». Тем Нина мысленно называла старшего из сыновей хозяина – мужчину, который вчера вышел из сада встретить её с голым, и, как заметила Нина, красивым накаченным торсом. Вот только шея у него немного толстовата, наверное, потому, что сильный. Сегодня Нина тоже видела его мельком в дальнем углу сада, но пообщаться с ним ей не удалось. Знала, что обязательно Тот сам будет искать предлога пообщаться с ней. Она успела заметить вчера его восхищённый и даже какой-то насмешливо-игривый взгляд. Именно таким взглядом начиналась игра между мужчиной и женщиной, это Нина знала, и даже успела вчера на миг ответить ему.

Ложиться спать ещё было рано, Нина сидела перед зеркалом с расчёской и ждала. Послышались шаги по коридору.

«Только бы не хозяин», – пронеслось в сознании Нины, но кто-то прошёл мимо, коридор был круговым, и шаги стихли. «Может, пойти на веранду, как будто бы посмотреть телевизор, – думала Нина. – Кого-нибудь встречу, ну, не сидеть же мне здесь одной».

Когда эта мысль полностью укрепилась в сознании Нины, и она собиралась встать со стула, дверь бесшумно приоткрылась и в комнату юркнул мальчонка. Нина увидела его в зеркало, он стоял почти прижимаясь к двери. В его облике читались смущение и нерешимость, как в облике неуверенного в своих знаниях ученика, вызванного к доске строгим учителем, на лице расплылась дибиловатая улыбка, но с нахальной хитрецой.

– Тебе чего? – как и в душевой комнате спросила Нина.

– Пришёл… Просто поговорить. Ты сюда на долго приехала?

Нину несколько укололо обращение на ты, ведь перед ней был мальчик, ну ладно хозяин, Нине казалось, что хозяину дозволительно такое обращение, но его сыновья уж точно должны обращаться к ней на вы. Фархад так к ней и обращался. Нина беззлобно, и даже немного игриво заметила юнцу:

– Мы с тобой ещё не пили на брудершафт, а ты со мной на ты.

– Ты тоже со мной на ты, так и надо, мы же молодые.

Шестнадцатилетний Гафур бесстыдно смотрел в глаза сорокадвухлетней Нины и улыбался. Пока она обдумывала, как ему ответить, он, немного смущаясь, продвинулся в комнату на два шага, и расстояние между ним и Ниной сократилось. Краем глаза Нина увидела рывок в ситцевых пляжных штанишках мальчишки. Это её позабавило. И вместо того, чтобы что-то сказать ему о разнице в возрасте или о хорошем тоне, она неожиданно для себя спросила его:

– Как тебя зовут?

– Я – Гафур, – несколько торжественно объявил парень, – а ты Нина, да? Не скучно спать одной?

Нина поняла несуразность вопроса и хорошо поняла, куда клонит Гафур, но этот ход она нашла некрасивым, лишённым изящества, и потому сделала вид, что не расслышала его вопрос и задала свой:

– Ты – внук хозяина?

Нине хотелось подразнить парнишку. Большой рот Гафура скривился в злобной ухмылке, но только на мгновение. Он быстро нашёлся, что ответить:

– Что, мой отец выглядит так старо?

– А кто твой отец? – продолжала Нина играть.

– Неважно, – отмахнулся Гафур. – Я хочу поцеловать тебя. Можно?

– Ммм… Нина забавлялась игрой. Ей не хотелось, чтоб всё быстро кончилось её категорическим отказом, а потому она тянула с ответом, придумывая, что сказать. Наконец придумала и сказала, лукаво глядя на Гафура и покачивая красивой, обнажённой почти до самого верха ножкой:

– Можно, но за это ты споёшь мне песенку.

Нина работала учительницей в начальных классах, и ей часто приходилось быть устроителем детских праздников. Почему-то на ум пришёл последний разыгрываемый ими спектакль «Колобок», в котором Миша Борзов, игравший колобка, всем: и деду с бабкой, и зайцу, и лисе, да всем пел песенку.

– Хорошо, спою, – без колебаний ответил Гафур и двинулся к Нине.

– Нет, нет, нет! – отгораживаясь выдвинутыми вперёд руками, почти закричала Нина. – Хитрец! Ты сначала спой.

– Нет проблем, – заявил Гафур, сам дивясь себе. – Но ты же сама сейчас заткнёшь уши. Я же не Билан какой-нибудь.

– Ну-ка, ну-ка, – приободрила Нина, усаживаясь удобнее.

Гафур встал в позу оперного певца и неожиданно красиво запел чистым звучным голосом национальную песню на национальном языке. Видя, что Нине нравится, и, понимая, что она не понимает слов на иностранном для неё языке, он сделал несколько умоляющих жестов, кинулся ей в ноги и обнял её колени. Нина, полагая, что Гафур поёт о какой-то любовной страсти, не отстранялась, а Гафур пел песенку о Родине, разученную им в младших классах на уроке пения. Песенка была короткой, и уже закончилась, но Гафур начал петь её заново, так как ему нравилось ощущать тепло и лёгкий трепет женских ножек. Кроме того, он уже склонил Нине на колени голову и щекой тоже ощущал блаженное прикосновение.

Нине всё это ужасно нравилось, она даже два раза провела ладонью по его жёстким чёрным волосам.

Закончился повторяемый Гафуром первый куплет, и он с жадностью ткнулся губами в ногу Нины очень высоко, полез выше, но Нина отстранила его.

– Ты чего это?

– Хочу, – нагло глядя в глаза Нине, заявил парень.

Нина и сама хотела, но чувство наподобие стыда останавливало её признаться ему в этом.

– Мы же договаривались на поцелуй. Так целуй. – Нина подставила щёку.

– А я и целую, – заявил Гафур, всё ещё остававшийся на коленях перед Ниной. Ловким и в то же время нежным движением он расширил ноги женщины и уронил свой поцелуй между её ног. Трусов на ней не было, потому всё получилось обоим в усладу. Он целовал и целовал, она млела и млела.

На следующее утро Мадина была неожиданно приветлива. Завтрак как всегда был вкусным, обильным, а Мадина всё угощала и предлагала новые вкусные кушанья. Во время завтрака на веранду заглянул Зияд. Не замечая присутствия Мадины, которая, впрочем, сразу сорвалась с места и мышкой юркнула в маленькую боковую дверь, Зияд, как и в день приезда Нины, сделал широкий приветственный жест и засыпал Нину красивыми комплиментами. Как только Мадина скрылась за дверью, он подошёл к Нине сзади, пошарил по её грудям, чуть наклонился к её уху и приглушённым голосом сказал:

– Как только немного стану свободней, съездим, купим тебе много красивых нарядов.