Корабельные новости - Эн­ни Прул

Ку­ойл кив­нул, но на его ли­це по-преж­не­му не бы­ло ни­ка­ко­го вы­ра­же­ния. Те­туш­ка вздох­ну­ла и по­ду­ма­ла, что ес­ли бы толь­ко она мог­ла пе­ре­са­дить свою ста­рую плоть на мо­ло­дые кос­ти, то дав­но бы сде­ла­ла все са­ма. Она смог­ла бы уст­ро­ить­ся на но­вую ра­бо­ту, управ­лять лод­кой, вос­ста­но­вить дом и пе­ре­жить смерть не­вер­но­го суп­ру­га. Она под­хва­ти­ла пач­ку на­бро­сков и спи­сков с длин­ны­ми ко­лон­ка­ми рас­че­тов и раз­ло­жи­ла их по сто­лу. Креп­кие паль­цы, ров­но об­ре­зан­ные ног­ти.

— Жаль, что я не мо­гу най­ти мой каль­ку­ля­тор, — ска­за­ла она. — Ден­нис тут все рас­счи­ты­ва­ет, ему при­хо­дит­ся все сум­ми­ро­вать три­ж­ды, и он час­то сби­ва­ет­ся. По­хо­же, я со­всем ра­зу­чи­лась счи­тать. Го­во­рят, ес­ли бу­дешь де­сять раз в день ре­шать ариф­ме­ти­че­ские при­ме­ры, то стар­че­ский ма­разм те­бе не гро­зит. Прав­да, ес­ли это­му ве­рить, то все бан­ки­ры долж­ны быть на­стоя­щи­ми ге­ния­ми, а это не так. Бан­ки­ры — са­мые твер­до­ло­бые су­ще­ст­ва на зем­ле. — Ку­ойл раз­вер­нул стул и изо­бра­зил за­ин­те­ре­со­ван­ность. «Муж­чи­на ос­та­ет­ся рав­но­душ­ным к судь­бе сво­его ро­до­во­го гнез­да».

— Са­мая боль­шая слож­ность за­клю­ча­ет­ся в уте­п­ле­нии. Ес­ли мы бу­дем жить в до­ме, то нам нель­зя ло­мать всю шту­ка­тур­ку и об­шив­ку. На это уй­дет слиш­ком мно­го вре­ме­ни, и мы мо­жем за­дох­нуть­ся от пы­ли. По­это­му у не­го есть дру­гая идея. Он пред­ла­га­ет на­бить но­вую об­шив­ку пря­мо по­верх ста­рой, по­ло­жить свер­ху уте­п­ли­тель и за­крыть его дре­вес­ной пли­той. По­лу­чит­ся дом внут­ри до­ма. Это хо­ро­шо, осо­бен­но по­то­му, что я не хо­чу ни­ка­кой пла­ст­мас­со­вой ерун­ды на сте­нах сна­ру­жи. Он го­во­рит, мол, ви­ни­ло­вая на­руж­ная об­шив­ка удер­жи­ва­ет те­п­ло, ее не на­до кра­сить, и ее все­гда мож­но ку­пить. А я го­во­рю, что не со­гла­шусь от­де­лать ею да­же свой гроб.

Она в два глот­ка вы­пи­ла свой вис­ки, по­звя­ки­вая един­ст­вен­ным ку­би­ком льда. Ку­ойл уди­вил­ся, уви­дев, что она на­ли­ва­ет се­бе вто­рую пор­цию. Умер­ла ста­рая со­ба­ка.

— Что ты хо­чешь сде­лать с Уор­рен?

— Нет смыс­ла пы­тать­ся ее по­хо­ро­нить, — ска­за­ла она. — Здесь сплош­ные кам­ни. Я бы луч­ше от­вез­ла ее к мо­рю и про­сти­лась с ней там. Ко­рот­ко про­во­дить, ну, зна­ешь, ска­зать па­ру слов. Я хо­те­ла съез­дить на по­бе­ре­жье и най­ти под­хо­дя­щее ме­сто. И от­дать ее вол­нам. Бед­ная Уор­рен. Она не ус­пе­ла ис­пы­тать здесь сча­стья. Так и не смог­ла по-на­стоя­ще­му по­ра­до­вать­ся от­кры­то­му про­стран­ст­ву, про­гул­кам по бе­ре­гу. Со­ба­ки это лю­бят.

— Я ку­пил се­го­дня лод­ку, те­туш­ка. Жаль толь­ко, что не взял к ней мо­тор. Мы мог­ли бы вы­вез­ти Уор­рен в мо­ре. Толь­ко я не умею ею управ­лять.

— Не мо­жет быть!

— Мо­жет. Толь­ко Джек Баг­гит го­во­рит, что она ни­ку­да не го­дит­ся. Я поч­ти ни­че­го за нее не за­пла­тил. Па­рень прак­ти­че­ски от­дал мне ее да­ром. Пять­де­сят дол­ла­ров. Я хо­чу ска­зать, те­туш­ка, да­же ес­ли это пло­хая лод­ка, то она дос­та­лась нам де­ше­во. Я взял в арен­ду при­цеп. Те­перь нам на­до ку­пить мо­тор. С этой лод­кой я мо­гу нау­чить­ся пла­вать.

Те­туш­ка вы­гля­ну­ла в ок­но.

— Я не ви­жу ее от­сю­да, — ска­за­ла она. — Но ты по­сту­пил пра­виль­но. Мо­жет быть, ты смо­жешь по­пла­вать с Ден­ни­сом, по­смот­реть, как он управ­ля­ет­ся со сво­ей лод­кой.

Раз­дал­ся стук в дверь. Стук с лю­бо­пыт­ным рит­мом. И сно­ва раз­да­лась дробь, по­хо­жая на ба­ра­бан­ную. Где он мог слы­шать ее рань­ше? На­тбим.

— При­вет, при­вет, — ска­зал На­тбим.

Пе­ре­сту­пая длин­ны­ми но­га­ми, он во­шел в ком­на­ту, по­жал те­туш­ке ру­ку и вру­чил ей бу­тыл­ку ко­рич­не­во­го ви­на, «Vin de France Re­serve de Terre Neuve». По­жал ру­ку Ку­ой­лу, ос­мот­рел­ся с улыб­кой, буд­то вос­хи­ща­ясь ори­ги­наль­ной об­ста­нов­кой. Он сел на стул, ко­то­рый бли­же все­го сто­ял к Уор­рен. Его ко­ле­ни ока­за­лись поч­ти на уров­не плеч. Мель­ком взгля­нул на са­ван.

— Я тут ре­шил зай­ти, — ска­зал он. — Что­бы рас­ска­зать те­бе о мо­ей лод­ке. В ре­дак­ции не­воз­мож­но раз­го­ва­ри­вать. Я бы мог под­ска­зать те­бе кое-что на­счет той лод­ки, что ты ку­пил. Ста­рик Баг­гит был к ней су­ров. Ты мо­жешь най­ти ей при­ме­не­ние, толь­ко будь очень ос­то­ро­жен. Мне здесь боль­ше не с кем по­го­во­рить. Я ни с кем не раз­го­ва­ри­вал с тех пор, как прие­хал сю­да. Про­шло уже во­семь ме­ся­цев, как я слы­шал ци­ви­ли­зо­ван­ную речь. Вот я и ска­зал се­бе: зай­ду-ка я к ним по­сле ужи­на, по­зна­ком­люсь с мисс… мис­сис…

— Хамм, — ска­за­ла те­туш­ка. — Мисс Аг­нис Хамм.

— Очень при­ят­но, мисс Хамм. Знае­те, на­стоя­щая тра­ге­дия ме­ст­ной жиз­ни за­клю­ча­ет­ся в том, что тут ни­где не слу­ша­ют му­зы­ку. Я при­нес кое-что из мо­их за­пи­сей. Не­мно­го йе­мен­ских рит­мов, чу­ток ал­жир­ских, кое-что из по­эзии. Вся­кие та­кие ве­щи. Вдруг у вас есть маг­ни­то­фон. Нет? Да, по­хо­же, это ме­сто — на­стоя­щая ды­ра. Зна­чит, вы долж­ны зай­ти ко мне и по­слу­шать за­пи­си. Прав­да, у ме­ня до­воль­но ма­лень­кое жи­ли­ще. Я жи­ву в трей­ле­ре. Но вы са­ми уви­ди­те. Вы долж­ны прий­ти ко мне, по­про­бо­вать мои блю­да с кар­ри. Знае­те, я да­же здесь кое-что за­пи­сал. Так, стран­но­го юн­ца на га­ст­ро­лях в том мес­те, где я сло­мал­ся. Он там что-то вро­де ме­ст­но­го экс­пер­та по «му­зы­ке под­бо­род­ка», как они ее на­зы­ва­ют. Ни­ка­ких ин­ст­ру­мен­тов: про­сто вы­би­ра­ет ре­гистр и на­чи­на­ет из­ли­вать по­ток на­заль­ных зву­ков. Как аук­цио­нер на про­да­же та­ба­ка: «Уан­ги-адл-адл-адл-адл-уан­ги-дудл-а!»

Те­туш­ка вста­ла.

— Джент­ль­ме­ны! У ме­ня был длин­ный и тя­же­лый день, и я уми­раю от го­ло­да. Как вы от­не­се­тесь к то­му, что­бы спус­тить­ся вниз, в един­ст­вен­ную и не­по­вто­ри­мую сто­ло­вую мо­те­ля Тикл, что­бы от­ку­шать та­ре­лоч­ку за­ме­ча­тель­ной трес­ки? Мис­тер На­тбим? — Она пы­та­лась уга­дать, был ли его нос та­ким пло­ским с са­мо­го ро­ж­де­ния или пре­тер­пел усо­вер­шен­ст­во­ва­ния позд­нее.

— О, я уже по­ужи­нал. Кар­ри. Но я спу­щусь с ва­ми. Вы бу­де­те есть, а я раз­го­ва­ри­вать. По­жа­луй, я мо­гу вы­пить пи­ва.

Ку­ойл за­ка­зал ужин из жа­ре­ной бо­лон­ской кол­ба­сы. Это бы­ло един­ст­вен­ным пунк­том ме­ню, ко­то­рый он не про­бо­вал. Ве­чер за ве­че­ром он на­блю­дал за тем, как за со­сед­ни­ми сто­ла­ми лю­ди с жад­но­стью и ап­пе­ти­том по­гло­ща­ли ужин, и ду­мал, что им на­вер­ня­ка бы­ли по­да­ны ка­кие-то фир­мен­ные блю­да. При­нес­ли та­рел­ку с тол­сты­ми коль­ца­ми кол­ба­сы, жа­ре­ной кар­тош­кой и со­усом, кон­сер­ви­ро­ван­ным тур­неп­сом и ком­ком кон­сер­ви­ро­ван­ной фа­со­ли в струч­ках. Все бы­ло по­дог­ре­то в мик­ро­вол­нов­ке. Са­мые силь­ные ощу­ще­ния от ужи­на сво­ди­лись к об­жи­гаю­ще­му жа­ру и ог­ром­но­му ко­ли­че­ст­ву со­ли. Те­туш­ка об­ло­ко­ти­лась на стол и, ка­за­лось, слу­ша­ла На­тби­ма.

— Так я там и ока­зал­ся, бро­дил воз­ле ло­доч­ных мас­тер­ских, ку­да за­хо­ди­ли все ло­доч­ных дел мас­те­ра. Бе­ре­дил свою ду­шев­ную ра­ну, при­слу­ши­вал­ся, за­да­вал во­про­сы. За­ме­чу, что о лод­ках я не знал ни­че­го и ни­ко­гда ни­че­го не стро­ил, кро­ме ко­ро­ба для дя­дюш­ки­но­го тос­те­ра. Не хо­дил под па­ру­сом и не пу­те­ше­ст­во­вал. Я все­гда ле­тал на са­мо­ле­тах. Но я все при­леж­но слу­шал и был по­лон ре­ши­мо­сти ис­пол­нить свою меч­ту. Ме­ня за­хва­ти­ла са­ма идея. По­сте­пен­но я при­ду­мал уст­рой­ст­во, ко­то­рое мог бы по­стро­ить сам и ко­то­рое не то­ну­ло бы в во­де. Та­кую мо­дер­ни­зи­ро­ван­ную ки­тай­скую джон­ку из клее­ной фа­не­ры с пол­ной па­рус­ной ос­на­ст­кой. Знае­те, ки­тай­цы за­бы­ли о мо­ре­пла­ва­нии боль­ше, чем знал весь мир, вме­сте взя­тый. Они изо­бре­ли ком­пас, во­до­не­про­ни­цае­мые от­се­ки, кор­мо­вой руль и са­мый удоб­ный в ми­ре па­рус. Джон­ки — древ­ние лод­ки, им боль­ше пя­ти ты­сяч лет, но они по­тря­саю­ще дер­жат­ся на во­де и го­дят­ся для дол­гих мор­ских пу­те­ше­ст­вий. И я все­гда обо­жал ки­тай­скую по­эзию.

— Это блю­до до­воль­но со­ле­ное, — ска­зал Ку­ойл офи­ци­ант­ке, как бы из­ви­ня­ясь. — Мне бы на­до че­го-ни­будь по­пить. Ко­гда вы ос­во­бо­ди­тесь, по­жа­луй­ста.

Крас­ное ли­цо те­туш­ки скло­ни­лось над та­рел­кой. Склад­ки во­круг ее губ по­хо­ди­ли на скоб­ки. Бы­ло не по­нят­но, слу­ша­ет ли она На­тби­ма или па­рит где-то над Ги­ма­лая­ми.

На­тбим про­гло­тил свое пи­во и сде­лал жест, что­бы ему при­нес­ли еще. Раз уж офи­ци­ант­ка ока­за­лась ря­дом.

— Все это вре­мя я за­ни­мал­ся тем, что пи­сал книж­ные об­зо­ры для изы­скан­ных жур­на­лов, спе­циа­ли­зи­ро­вав­ших­ся на кри­ти­ке, по­нят­ной толь­ко ре­дак­то­рам. Злоб­ные рез­кие ста­тей­ки. Хо­ро­шень­ко рас­тря­ся сво­его дя­дюш­ку и жи­вя на од­ном буль­о­не, я су­мел на­ко­пить дос­та­точ­но де­нег, что­бы по­стро­ить до­ма лод­ку из сан­ти­мет­ро­вой клее­ной фа­не­ры. Эх, мисс Хамм, ес­ли бы вы ее ви­де­ли, ко­гда я ее за­кон­чил. Она бы­ла урод­ли­ва. Это бы­ло не­су­раз­ное и страш­ное соз­да­ние об­щей дли­ной во­семь с по­ло­ви­ной мет­ров с по­лу­то­ра­мет­ро­вой тя­гой и од­ним-един­ст­вен­ным па­ру­сом, ко­то­рый, прав­да, был при­лич­но­го раз­ме­ра — сто пять квад­рат­ных мет­ров, бал­ласт и руль рас­по­ла­га­лись на кор­ме. Она по­лу­чи­лась тя­же­лой и не­рас­то­роп­ной. И очень урод­ли­вой. Я сде­лал ее еще страш­нее, вы­кра­сив в кры­си­ный ко­рич­не­вый цвет. Вме­сто мат­ра­са у ме­ня был ку­сок по­ро­ло­на и спаль­ный ме­шок. Де­ре­вян­ные ящи­ки за­ме­ня­ли стул и стол. И все. Сна­ча­ла я про­сто оти­рал­ся воз­ле бе­ре­га. Удив­лял­ся то­му, как она удоб­на и как ею лег­ко управ­лять. Па­рус был на­стоя­щим чу­дом. Я сей­час рас­ска­жу вам ин­те­рес­ней­шую ис­то­рию о том, как я его по­лу­чил.