Булыжник под сердцем - Джулз Денби

Я прошла мимо него и поднялась к себе. Я кипела. Господи, поскорее бы это кончилось, хоть бы это было краткое увлечение. Мы тогда вернемся к нормальной жизни.

В ту ночь, впервые после переезда в этот дом, я закрыла дверь спальни на замок.

22

Да, поскорее это не кончилось. Это продолжалось. Вскоре Шон начал приезжать почти каждый вечер. Правда, на ночь он первое время возвращался к родителям. Странно, большинство парней Джейми оставались у нас сразу и без приглашения. Впрочем, вникать было некогда – перед Рождеством концерты так и сыпались. Вскоре я узнала еще одну интересную подробность. Однажды вечером Джейми и Шон закатили чудовищный скандал – мне даже пришлось на полную катушку врубить телик. Слава богу, что у нас нет соседей. Мушка вздрагивала у меня на коленях, так что я с облегчением вздохнула, когда Шон хлопнул дверью и завел свой драндулет. Затем спустилась Джейми и поставила чайник. Она прошла в гостиную и уселась на краешек кресла у камина, белая как мел и с заплаканными глазами. Я нашарила пульт, выключила звук и спросила, как она.

Джейми хлюпнула носом, нижняя губа задрожала: – Ты, наверное, слышала, как мы ругались. Прости, я не хотела всех ставить на уши. Просто у Шона… знаю, ты его недолюбливаешь, но у него проблемы. Я понимаю, иногда он слишком много понтуется – весь этот спецназовский мачизм, но это просто от неуверенности в себе.

Я уже хотела съязвить, но выражение ее лица меня остановило. И я снова удивилась, почему Шон мне настолько не нравится. Да, конечно, мы с Бен, Лонни и Моджо считали его проходимцем, но остальные девчонки вроде Дженни, Магды и других полагали, что он милый и симпатичный парень. Красавчик. Та же Дженни на него определенно запала и все время повторяла Джейми, что заберет его, когда Ее Светлость наиграется. На его манеры всем было плевать. Я окончательно запуталась. Может, мы с Бен драматизируем? Мы это умеем. Я считала, что он Ошибка, но, честно говоря, пока он ничего дурного не сделал. Ничего не стырил, не избил Джейми, никому не нагрубил и… господи, в который раз я жалела, что не умею рассуждать хладнокровно! Джейми продолжала:

– Послушай, это между нами, но он… у него проблемы в постели. Он так переживает, так переживает. Он просто не может – ну, не может, он… импотент. – Джейми покраснела.

Я наклонилась и положила руку ей на коленку. Ноги у нее дрожали.

– Солнышко, ты ничего не обязана мне рассказывать, если не хочешь.

– Нет, что ты – наоборот, так легче. Просто со мной такого никогда не случалось – ну, не со мной, в общем, ты понимаешь… Я думала, у молодых такого не бывает, но он просто не может, хочет – и никак. Его это сводит с ума, он говорит, что не мужчина, что я буду над ним смеяться. Но это не так, Лили, я ему объясняю, что мне не важно, а он только злится. А сегодня вечером мы – ну, снова попробовали, но получилось еще хуже. Чего я только не делала – не помогает. Он просто взорвался, наговорил гадостей – не специально, просто ему тяжело. А теперь я не знаю, куда он ушел. Надеюсь, не к

Лизе.

– К какой еще Лизе?

– Своей бывшей девушке. Она им просто пользовалась, настоящая стерва. Ну, знаешь, вся в золоте и на шпильках. А затем она выгнала его, оставив себе кучу его вещей и деньги. Поэтому он сейчас без гроша. Но, знаешь, он так о ней говорит… будто ненавидит, но все равно не может забыть. Иногда я чувствую себя просто временной заменой – не дотягиваю до Лизы, недостаточно хороша. Но он говорит, что любит меня, а она его хочет вернуть, чтобы доказать, что он в ее власти. Господи, ужасно. А я… я хочу ему помочь, но не знаю как.

Чайник вскипел, и я налила чаю. Мы обсудили проблему импотенции и в конце концов решили, что лучшее лекарство – терпение и любовь. Потом Джейми отправилась спать. Вскоре приехал Моджо, и я пересказала ему наш разговор с Ее Светлостью. Да, знаю, я трепло, но мне хотелось поделиться:

– Короче, у него не только не встает, но он еще срывается из-за этого на Джейми и пугает ее этой Лизой, которая, судя по рассказам, – та еще штучка.

– Хмм… Может, он латентный гей? Он настолько мачо, это очень подозрительно. Признаю, мне все это не нравится. Поскорее бы вернулся наш дорогой Архангел. Может, он образумит Джейми и, так сказать, убедит нашего друга поискать новое пристанище. С другой стороны, он уже это проделывал, и толку чуть. О боже, боже. Никогда не пойму такую любовь. Одни неприятности. Наш гость не нравится даже малютке Мушке – правда, милая? Вот именно, совершенно не нравится. А мне от него, простите мой английский, самому, нахуй, стремно.

Раньше я об этом не задумывалась, но Моджо прав. Мушка Шона не переваривала. Я не особо верю, что у животных есть шестое чувство – Мушка продажная кошка, и ластилась ко всем, даже к предыдущим Ошибкам Джейми. Но точно: в присутствии Шона Мушка нервничала, а он ее просто не замечал. Да и Моджо перешел на разговорный – значит, и впрямь взвинчен. Я еще раз попросила Господа, чтобы все поскорее закончилось. Впрочем, Шона я все равно слегка жалела – наверное, ужасно быть импотентом, особенно когда ты красив и молод и женщины считают тебя настоящим жеребцом. Но я все равно ему не верила: от россказней о бывшей девушке за милю несло манипулированием. Ох ты ж черт, черт, черт!

В тот год Рождество на нас буквально свалилось. В ноябре и декабре мы провели немало отличных концертов – Джейми палила из всех стволов. Нам позвонили с телевидения. Им кто-то сказал, что Джейми – второй Билли Коннолли [46], и они хотели использовать ее в музыкальной телеигре. Мы порадовались – вот и новые возможности. Еще про Джейми написали пару неплохих рецензий в местных газетах Аберистуита и Оксфорда, если правильно помню. Тоже полезно. Но вне сцены Джейми думала только о Шоне, что уже порядком надоело – она все время про него говорила.

Я уже купила всем подарки. Ее Светлости я приобрела пейджер – по-моему, очень умно. И тут Джейми намекнула, что Шон тоже собирается нам что-то дарить. Черт, подумала я. И решила подарить ему купон на покупку книги. Шоновы понты меня бесили до невозможности. Особенно то, что он якобы обожает читать. Галимая чушь. Хватит и пяти минут, чтобы понять – за всю жизнь он не открывал ничего, кроме этой хуйни для спецназовцев («Шесть способов бесшумно убить человека», «Ловушки и их использование», «У меня член больше, чем у тебя» и все в таком роде). Мы все читали запоем, и Шон полагал, что сравняет счет, если будет чесать языком про книги. Очень грустно. Мы с Моджо решили не подкалывать его на эту тему, потому что иначе он злился и срывался на Джейми; ссоры их в последнее время участились.

Ну да, конечно – Шон завалился двадцать первого и вручил нам с Джейми подарки. Моджо он проигнорировал. Джейми презентовал пару больших золотых серег, явно из секонд-хэнда. Она такое не носила, но он уговорил ее надеть их вместо пирсинговых колечек. Серьги смотрелись дерьмово, но Шон пришел в щенячий восторг – ну еще бы, настоял на своем. Также мы получили утепленное шелковое белье: Джейми – черные панталоны и футболку с длинным рукавом, а я – бежевую футболку. В общем, я лучше промолчу. Шон долго распинался, что они из чистого шелка, что это последняя новинка в мире спорта, их даже используют в ВВС Великобритании, его босс Майк привез их прямо из Китая, а вообще в Йоркшире их продает только «Раптор Спорте» и… Значит, он спер их с работы, прижимистый ублюдок, подумала я. Свою футболку я сунула в ящик, даже не вытащив из упаковки. А Джейми так радовалась, будто ей подарили корону с брильянтами, а не треники и дешевые сережки.

Непонятно, почему Шон ничего не подарил Моджо, но Джейми сказала, мол, Шон думал, что Моджо не отмечает Рождество, поскольку азиат. Странно, Брэдфорд – многонациональный город, тут все празднуют всё – Рождество, Дивали, Хануку, Пасху, возможно, даже Бель-тайн [47], если поискать. И вряд ли Шон не знал, что большинство ассимилировавшихся выходцев из Азии тоже отмечают этот праздник. Мог бы подарить хотя бы открытку. Фиг тебе – для Шона Моджо, как и Мушка, не существовал.

Ну да ладно, мы с Джейми поехали на Рождество к маме и папе, а кое-кто Особенный увез Моджо на юг Франции или еще куда, где экзотики не меньше, – они так делали каждый год. Потом Моджо всегда привозил нам подарки из «дьюти-фри» – очень мило, хоть и поздновато. Свое номинальное мусульманство Моджо считал необычайно удобным, чтобы слинять подальше от английской рождественской лихорадки. Да уж, иногда я жалела, что Особенному не нравились низенькие мулатки, – особенно после турецкого кебаба «фламбе».

Ладно, это я привередничаю; вообще-то я люблю пирожки с мясом и рождественские торты – на каждый пирожок можно загадать желание, как говорит мама. Да, я все больше о ней беспокоилась – мама была какая-то измученная, и я гадала, не заболела ли она. Несколько раз я к ней приставала с вопросами, но она ссылалась на возраст. Я спросила отца – тот сказал, что мама долго приходит в себя после декабрьского гриппа.