Я — Оззи - Оззи Осборн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Откуда, на хрен, берутся эти ампулы с коксом, заклеенные воском?» — спросил я Билла.
Тот пожал плечами. И мы пошли в туалет, чтобы втянуть пару дорожек. Несколько дней спустя лежу себе утречком у бассейна, потягиваю пивко, попыхиваю косячком, пробую успокоить сердце, вдруг откуда не возьмись появляется наш подозрительный типчик и садится возле меня. В одной руке он держит чашечку кофе, в другой — «Wall Street Journal». А я даже не спал накануне. «Вот и повод, чтобы прощупать корешка — подумалось мне — Проверю, что он за фрукт». Наклоняюсь к нему и спрашиваю: «Видел новый фильм «Французский связной?»
Улыбнувшись, он покачал головой.
— А ты посмотри. Очень интересный.
— Конечно, — смеется кореш — только зачем смотреть, если у меня каждый день такое кино?
Как только я это услышал, меня залил холодный, свербящий пот. Еще будут проблемы с этим парнишей, у меня плохое предчувствие.
— Послушай, старичок — спрашиваю его. — Ты на кого работаешь?
Тот откладывает газету в сторону, пьет кофе.
— На правительство Соединенных Штатов — отвечает.
Меня чуть не сдуло с лежака в кусты. Голова кружилась, и за ночь затекли ноги. «Всё, сливай воду. Нам всем — капец».
— Да ладно, чувак, расслабься — успокаивает меня типчик, увидев как изменилось моё лицо. — Я не федерал и тебя не повяжут. Здесь только друзья. Я работаю в Агентстве по контролю качества продуктов питания и медикаментов[41].
— Где?
— В FDA.
— Ты хочешь сказать, что весь этот кокс, попадает к нам из…
— Считай, что это подарок от Деда Мороза. А знаешь, Оззи, что говорят про Деда Мороза?
— Что?
— Там, откуда он родом, много снега.
Я не успеваю сообразить насколько серьезно все это, как типчик смотрит на часы и говорит, что ему пора на встречу. Допивает кофе, встает, похлопывает меня по плечу и отваливает. Я больше об этом не думал. Потом вернулся в дом, чтобы зарядиться коксом и пару раз затянуться мариванной.
Сижу себе на диване, передо мной батарея запакованных капсул с кокаином, рядом стоит большая миска травы, а я готовлю себе первую за день дорожку. Вдруг меня пробивает пот, такой же холодный и свербящий, как и раньше. «Ёбтыть! — думаю. — Сегодня я конкретно очкую. В этот момент в комнату входит Билл с пивом в руках и говорит: «У тебя здесь жарко как в печке, Оззи! Чего ты не включишь кондишен?» — и открывает дверь во двор, чтобы впервые за столько дней почувствовать на себе солнечные лучи. А я ломаю голову: «Что это за кондишен в доме?» И вдруг меня осенило: кондиционер. Постоянно забываю, что дома в Америке более продвинуты в смысле техники, чем в Британии.
Только привык к такой новинке, как толчок в доме, а тут, пожалуйста, автоматический климат-контроль. Ну, я встаю и начинаю искать кнопку термостата. «Наверняка где-то в стене» — подумал я. Через несколько минут — опа! Кнопочка притаилась в углу за входными дверями. Подкручиваю температуру и возвращаюсь к своему коксу и травке.
Сказка!
Но когда я втягиваю первую дорожку, слышу что-то странное.
А это случайно не…
Не-е-ет…
Черт возьми, звучит как…
Вдруг Билл с обезумевшим лицом забегает обратно в дом. В этот момент слышен звук хлопнувшей двери на другом конце дома и топот, будто трое парней катятся кубарем по лестнице. Наконец, в комнату влетают заспанные Тони, Гизер и один из техников, американец по имени Фрэнк. Они уже частично одеты, за исключением Фрэнка, который красуется в одних трусах.
Мы смотрим друг на друга и кричим в один голос: «Сирены!»
* * *Вой стоял такой, будто у нас во дворе собралась вся полиция Лос-Анжелеса. Нас повяжут! Блядь! Блядь! Блядь!
— Прячьте кокс! Прячьте кокс! — верещу я.
Фрэнк бросается к столику, сгребает ампулы с кокаином, но потом просто мечется вокруг, волосы стоят дыбом, сигарета в зубах, трусы въелись в задницу.
И тут я припоминаю еще кое о чем.
— Прячьте травку! Прячьте травку!
Фрэнк снова подскакивает к столику, хватает миску с травкой, но при этом роняет ампулы с коксом. Ползает на четвереньках и пробует все собрать. Я же не могу пошевелиться. И без сирен сердце херачило в три раза быстрее обычного. А сейчас колотилось, будто хотело разорвать мне грудь.
Б-б-бум! Б-б-бум! Б-б-бум!
Прежде чем я пришел в себя, Билл, Гизер и Тони уже удрали. Значит, остался только я, Фрэнк и столько кокса, что вся боливийская армия могла бы с ним пройти маршем до Луны и обратно.
— Фрэнк! Фрэнк! — кричу я. — Сюда! В унитаз! Быстрей! Фрэнку каким-то образом удалось добраться с наркотой до сортира, который как раз находился в прихожей, рядом с главным входом в дом. Мы заскочили туда и закрыли за собой дверь. Сирены воют так, что можно, на хрен, оглохнуть. Полицейские машины с визгом тормозов останавливаются у дома. Слышны переговоры по рации. А потом стук в дверь.
БАМ! БАМ! БАМ!
— Откройте! — кричит полицейский — Быстро, открыть двери!
Я и Фрэнк сидим на коленях. В приступе паники, мы сперва попробовали опустошить миску, а потом избавиться от кокаина. Высыпали травку в умывальник, а остаток — в унитаз. Хрена с два! Умывальник и унитаз не справились с нагрузкой, начали наполняться комками и коричневатой водой. Мы хотели протолкнуть травку дальше по колену с помощью ерша для унитаза, но все напрасно. Трубы были забиты.
А мы должны были избавиться еще и от кокаина.
— Выхода нет — говорю я Фрэнку. — Втягиваем весь этот кокс.
— Ты что, охренел? — он отвечает. — Хочешь склеить ласты?
— Ты был когда-нибудь в тюрьме, Фрэнк? А я был и возвращаться туда не собираюсь.
И начинаю открывать ампулы, высыпать содержимое на пол. Падаю на четвереньки, подношу нос к кафельным плиткам и втягиваю порошок, сколько влезет.
БАМ! БАМ! БАМ!
— Откройте! Мы знаем, что вы там!
Фрэнк смотрит на меня как на придурка.
У меня красное лицо, ноги немеют, взгляд блуждающий.
— В любую секунду мусора выломают дверь и нам крышка.
— Ё-мое, чувак — Франк садится возле меня на четвереньки — Просто не верю, что я это сделаю.
Мы потянули, наверное, по шесть или семь граммов каждый, как вдруг я услышал за дверью какой-то топот.
— Цыц! — говорю. — Слушай!
И снова: топ-топ-топ. Что-то похожее на шаги. Слышу, как открываются входные двери. Какая-та женщина говорит по-испански. Служанка! Служанка впустила копов в дом. Блядь! Я разбиваю очередную ампулу и прикладываю нос к полу. И тут раздаётся мужской голос:
— Добрый день, мэм! Похоже, кто-то в доме нажал тревожную кнопку.
Я замер посреди дорожки.
Тревожная кнопка?
Служанка что-то объясняет по-испански, полицейский отвечает, потом слышны шаги двух человек в прихожей, а мужской голос становится разборчивым. «Мусора» в доме!
— Обычно ее устанавливают возле термостата системы кондиционирования — говорит коп. — О, вот и она! Здесь, на стене. Если вы нажмете эту кнопку, мы услышим сигнал тревоги в участке Бел Эр и высылаем нескольких офицеров, чтобы убедится, все ли в порядке. Наверняка, кто-то нечаянно нажал кнопку, когда крутил термостат. Вы даже не догадываетесь, как часто это случается. Вы позволите мне переустановить систему. Вот, теперь в порядке. Ну, мы пошли. Будут проблемы — звоните, вот наш номер телефона. Так же можно нажать кнопку. Дежурный офицер на смене круглосуточно.
— Грасиас — благодарит служанка.
Входные двери закрываются, служанка направляется на кухню. Наконец-то я могу выпустить воздух из легких. Слава яйцам, пронесло! Смотрю на Фрэнка. На его лице белый порошок смешан с соплями, из левой ноздри течет кровь.
— Так что?…
— Вот именно — я киваю головой. — Кто-то должен показать Биллу, как пользоваться этой херовиной.
Постоянный страх оказаться в тюрьме был не единственным минусом самоистязания кокаином. Дошло до того, что я нес абсолютный кокаиновый бред. Пятнадцать часов без перерыва втирал парням, что люблю их больше всего на свете. Случались и такие ночки, когда мы сидели с Тони, который обычно сторонился разговоров, обнимались и говорили: — Нет, ну, старичок, в натуре, я люблю тебя. В натуре, люблю.
Потом, я ложился спать, дожидался, пока сердце перестанет биться с частотой восемь ударов в секунду и тогда на меня нападали отходняки. Меня ломало так, что я начинал молиться: «Боже, дай мне уснуть! Обещаю, что никогда не притронусь к кокаину!»
А потом просыпался, челюсть болела от ночного бреда. И готовил для себя очередную дорожку.
Это удивительно, как быстро мы подсели на кокаин. Дошло до того, что ничего без него не могли сделать. А потом — уже и с ним ничего не получалось. Когда понял, что травки недостаточно, чтобы успокоиться после кокса, я начал принимать валиум, а потом перешел на героин. Но, слава Богу, герыч мне не понравился. Гизер тоже пробовал. И считал, что это офигенно, но при этом не терял головы. Он не хотел стать зависимым. Фрэнк, наш техник, не был таким везунчиком, героин погубил его. Много лет о нем ни слуху, ни духу и скажу вам правду, я бы удивился, если бы он выкарабкался. Хотелось бы верить, правда, но когда ты подсел на героин, обычно это означает только одно — КОНЕЦ.