Жить и умереть в Париже - Надя Лоули

Некоторое время она лежала рядом с Аликом, рукой чувствуя его тепло. Закрыв глаза, она прислушивалась к тому, что происходило у нее внутри. В какой-то момент ей показалось, что она освободилась от нахлынувшего на нее ужаса. Освободилась совсем. Ей стало даже весело — такой свободной и легкой она себя еще никогда не чувствовала.

Марина встала, отдернула шторы и вышла на балкон. Едва начинало светать. Внизу горели фонари и реклама гостиничного ресторана. Одинокое такси прошуршало по асфальту. Женщина в садике выгуливала собачку. В доме на другой стороне улицы одно за другим зажигались окна. Голова у Марины кружилась. Какое-то мгновение она стояла, подставив горящее лицо дождю, потом перегнулась через перила балкона и, раскинув руки, полетела вниз.

Ольга сидела в кресле, поджав под себя ноги, покачиваясь и тихонько повторяя: это они, это они…

Она ни минуты не сомневалась, что Жан-Марк убит и что причастны к этому те двое из «Рица». Чувство опасности нахлынуло на нее с новой силой, а в смерти бывшего мужа она винила только себя. Ну неужели ей в голову не приходило, что Жан-Марку может грозить реальная опасность? Нет, где-то в глубине сознания она допускала это. Но слишком уж невероятным все казалось… Что же теперь делать?

По дороге домой они купили страсбургскую ежедневную газету. Там в некрологе говорилось, что Жан-Марк Дитрон был подвержен депрессиям, что умер он от передозировки снотворного и алкоголя, к тому же в последнее время организм его был ослаблен затяжным респераторным заболеванием, что подтвердил и его домашний врач. В конце сообщалось время и место панихиды.

Дома Франсуа ни на минуту не отходил от Ольги, то укутывая ее пледом, то поднося горячий сладкий чай. Гладя Ольгу по волосам, он говорил, что никакой ее вины в случившемся нет, что она не должна так казнить себя, что, очень может быть, все написанное в газете соответствует действительности…

Но Ольга только всхлипывала, повторяла, что вместо нее жертвой стал ни в чем не повинный человек, и прижималась горячей мокрой щекой к руке Франсуа.

На следующий день они отправились в Страсбург. Там в театре должна была состояться панихида. Потом — похороны.

У входа в театр стояли люди. Ольга узнала в толпе родных Жан-Марка, его коллег по труппе. Моник обнимала за плечи маленькую, одетую во все черное женщину с опухшими от слез глазами. Ольга по описаниям Жан-Марка поняла, что это была Аньес. Бедная, бедная, ведь это она обнаружила его в квартире на вторые сутки после смерти.

Подходить к родным Жан-Марка Ольга не стала. Ведь в конце концов она осталась для них совсем чужой. Вместе с Франсуа она прошла в фойе театра, где уже заканчивалось прощание. Подойдя к раскрытому гробу, положила одну алую розу. Никто не признал в этой худенькой, точно подросток, коротко стриженной рыжеволосой женщине в темных очках бывшую жену покойного.

Франсуа вывел Ольгу на улицу и усадил в машину, а сам вернулся в театр: главный администратор был его давним приятелем. Вернулся он минут через десять. Рассказал, что Жан-Марк действительно покончил с собой, что он был в сильной депрессии и даже поговаривал, что собирается уходить из театра. Экспертиза тоже подтверждает версию самоубийства, может быть, и невольного. Но, говоря все это, выглядел Франсуа мрачным и озабоченным.

Ольга всю обратную дорогу молчала и, казалось, впала в транс. Даже маленький Кадо, бурно приветствовавший их возвращение, не вывел ее из оцепенения.

Франсуа растопил камин, потом приготовил ужин, накрыл на стол. Они подняли бокалы в память о Жан-Марке. В доме было тихо, только потрескивал огонь в камине да во сне поскуливал на своей подстилке Кадо.

Вечер опустился на горы. Опять пошел дождь, и его постукивание о листву и крышу действовало успокаивающе. Подхватив Ольгу на руки, Франсуа отнес ее в спальню.

Конечно, ему приходилось терять и близких, и друзей. Но теперь, думая о том, что на месте Жан-Марка могла оказаться Ольга, что он мог потерять именно ее, он испытывал оглушительный, переворачивающий нутро ужас.

Он лежал рядом с Ольгой, лаская ее безучастное тело, и чувствовал, как оно потихоньку оживает под его руками. Дыхание Ольги становилось все глубже, и в какой-то момент она обернулась к Франсуа, обняла за шею и порывисто притянула к себе.

То неожиданное и страшное, что нависло над их общей теперь судьбой, окончательно сроднило их, добавив к чувствам Франсуа больше ответственности за Ольгу, а чувствам Ольги пронзительную ноту благодарности Франсуа. Прижавшись друг к другу, они заснули. Сейчас, как никогда раньше, им хотелось верить в сказочный финал: они жили долго и счастливо и умерли в один день.

Муж и сын Марины Фольер так никогда и не узнали, что с ней случилось. Она просто пропала два года назад. Мальчик продолжал надеяться, что его мама вернется так же неожиданно, как в свое время исчезла. Его русская бабушка умерла в далекой Москве через полгода после того, как узнала об исчезновении дочери. Мать Клода, как могла, старалась заменить внуку пропавшую мать.

Розыск ничего не дал. В соответствующих инстанциях даже предположили, что в свое время Фольер женился на агентке КГБ. Клод долго давал показания секретным службам Франции: когда и как встретил Марину, чем она занималась в России, откуда знала в совершенстве несколько языков, почему ушла с работы из «Аэрофлота», откуда деньги, которые она переводила на его банковский счет в последнее время. Ни на один из вопросов он не смог внятно ответить. Сотрудники службы безопасности еще долго не оставляли его в покое. Наконец «шпионские страсти» затихли.

По ночам Кириллу долго снилась красивая добрая женщина с мягкими руками. Она говорила с ним на языке, который он уже почти перестал понимать, и мальчик просыпался в слезах, чувствуя себя потом целый день несчастным и одиноким.

Аньес родила сына. Маленький Жан-Марк заполнил без остатка всю ее жизнь. Она оставила театр и устроилась работать преподавателем бальных танцев для взрослых в школе при городской мэрии.

Ее родители и многочисленная родня Жан-Марка-старшего помогали ей и морально, и материально и обожали малыша, который был очень похож на отца.

Аркадий и Алик едва успели унести ноги из Келя.

Сначала Аркадия насторожила тишина в соседней комнате, а потом он услышал, что, словно от сквозняка, дернулась дверь. Через мгновение он был в спальне. Увидев открытый балкон и услышав чей-то вопль, донесшийся с улицы, Аркадий все понял. Он сдернул с кровати мгновенно протрезвевшего Алика. Секунды им потребовались на то, чтобы уничтожить следы их пребывания в номере. Потом, подхватив сумки, они выскочили в коридор и по пожарной лестнице спустились вниз. Через два дня они уже были в Москве.

Алик запил, ушел с работы, потом продал квартиру и перебрался к родителям. Как-то, вынырнув из очередного запоя, он поехал в Сибирь, к другу, который работал начальником геолого-разведочной службы. Тот какое-то время пытался вытянуть старого товарища, но Алик все чаще и чаще запивал. Пришлось его уволить.

Вскоре уже никто не узнал бы кареглазого красавца в опустившемся, вечно нетрезвом старике, который за рюмку дешевой водки рассказывал в привокзальных пивнушках сказки о своей жизни в Париже и о прекрасной женщине, которую он любил и которая из-за него погибла.

После провала операции Игорь несколько раз ездил в Москву. Только однажды Андрей согласился на встречу с ним. Запутавшийся в долгах и кредитах, Игорь пытался шантажом вымогать из него деньги. Бывший товарищ по «комсомольскому братству» обещал помощь.

В скором времени Игорь был сбит машиной неподалеку от своего дома. Его молодая жена осталась с ребенком одна, без средств к существованию.

Аркадий переехал в Москву. Работает в высотке на Смоленской площади в службе охраны высокопоставленного государственного чиновника.

Спустя месяц после описываемых событий Ольга и Франсуа вернулись в Париж. Поскольку холостяцкая квартира Франсуа показалась им слишком маленькой для двоих, они купили другую, в квартале Марэ, совсем рядом с Сеной. Этот светский и одновременно богемный уголок Парижа был по душе им обоим.

Франсуа по-прежнему много работал, публиковался, читал лекции в Сорбонне. Его по-прежнему обожали студентки.

Ольга подыскивала помещение для своего мебельного салона. Она была счастлива. Франсуа оказался человеком, который оправдал все ее самые несбыточные ожидания и мечты. Кадо — свидетель и участник их первой встречи, из веселого и непоседливого щенка превратился в спокойного и ласкового члена семьи.

Дочь Франсуа Жаклин родила в Канаде сына, и на Рождество они собрались в Монреаль взглянуть на внука.

Жена Франсуа Клер долго не подписывала бумаг о разводе, требовала большую компенсацию. Ольга без сожаления продала свою квартиру на набережной Президента Думера, таким образом проблема безболезненно была решена для всех. Развод состоялся, и вскоре Франсуа и Ольга стали мужем и женой, а Клер из язвительной «бывшей» постепенно превратилась в друга семьи.