Бедные дворяне - Алексей Антипович Потехин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никеша молча взял и поспешил надеть…
– Да узелок еще был со мной: сюртук тут у меня…
– Ну вот погоди… Где тут его найдешь: вишь сколько господской одежи… Кто за тобой станет прибирать… Возил бы коли свою прислугу…
– Да у него, парень, одна своя душа: вся и прислуга тут… Мне неводовский Ванюха сказывал… Правда ли, барин…
– Что делать-то, господа… бедность одолела… кабы не бедность, и у меня бы свое лакейство было…
– Купи меня, барин, у господина-то: он, может, продаст… А я бы тебе вот как служил… каждый бы день вместе пьяны напивались… Такой бы у нас с тобой был совет да любовь… А? Право, покупай меня, барин…
– Нет, братцы, где уж мне людей покупать… хоть самого-то бы себя с семьей прокормить и то впору… Вот не видал ли кто, не в домек ли: я вчера деньги… обронил, надо быть… али как… уж не знаю…
– Какие, чай, у тебя деньги: два двугривенных, что ли?
– Нет, синенькая бумажка да два целковых…
– Так где же они у тебя?…
– Да не знаю: как-нибудь выронил, что ли, либо как…
– Поди, чай, цыгане вчера вытащили, как таскали-то его… – сказал сидевший на ларе. – Смотри: ты на нас не всклепли…
– Что мне на вас… Я не видал, не помню… только спрашиваю: невдомек ли кому…
– То-то смотри… а то в другой раз пьяный напьешься, – еще не туда посадим… Ах ты, смерть моя, головушка треснуть хочет!..
– Да, парень, опохмелиться бы надо…
– Разве сходить: попросить у Прокофьевны?…
– Не даст…
– Вот не даст… даст!
– Пра, не даст…
– Да что не дать-то?… Что у нас, считанное, что ли?… Кто ее учтет: вышло да и все тут…
– А поди, попробуй попроси… Ни за что не выпросишь…
– Барин, хошь опохмелиться?…
– Нету, не желаю…
– А что? Ведь, чай, болит голова-то?
– Болит, да нет, не желаю…
– Что не желаю: выпьешь, сейчас и голова заживет и на сердце легче станет… Ну, попроси, барин, мы тебе послужим за это…
– Да что вам во мне-то, господа: вы, пожалуй, пейте, а мне не требуется…
– Да ты, пожалуй, не пей, только вина-то потребуй, а мы за твое здоровье выпьем… Видишь: у нас экономка скупая: коли для себя нам просить, ничего не даст… А от барина нам приказ такой дан, чтобы чего бы гость не потребовал, сейчас подавать… Ну а ты все едино, что гость… Слышь, барин, уважь же нас: мы на тебя потребуем, а ты, пожалуй, не пей… Ты нас уважишь, и мы тебе послужим, уж в холодную-то не положим.
– Смотрите, ребята, не остаться бы мне в каком стыду перед господином-то: я этого не желаю…
– Эх, отстань-ка, ничего!.. Что за беда, что водки спросишь… У нас гость чего хочет спрашивай, хоть птичьего молока… у нас барин еще это любит, как гости сами распоряжаются… Я пойду сейчас промыслю… Врет же Прокофьевна, даст водки… Еще закуски, ребята, вытребую…
– Ступай, ступай, проворней! – понукал другой лакей, поднимаясь с полу и подтягивая штаны, в которых спал не раздеваясь после вечерней попойки. – А ты, барин, не равно придет сама Прокофьевна спрашивать тебя: держи свою фантазию, что, мол, желаю водки опохмелить себя, да и шабаш… Это она должна исполнить, потому у нас от барина такое приказание дано. Ведь у нас барин добрый на счет этого, самый бесхитростный барин, да она больно скупа, дьявол: гнилого яйца не выпросишь… Лучше под угор вывалит, а человеку не даст; такой аспид-алкатель!.. Ты поди, барин, покудова посиди в зале: ровно гость и будешь, а то здесь тебе нейдет… Где у меня Гришка?… Балует, чай, подлец, а сапоги у господ не чищены… Битва с этими ребятишками… Вихорь надо надрать анафеме.
– Вихорь надрать!.. Ты бы вздул его хорошенько либо зубы выколотил: вот бы он и помнил свое дело!.. – отозвался лакей, сидевший на ларе с опущенной на руки головою, которую он не приподнимал. – Экое похмелье окаянное: всю голову разломило! Поди же, барин, отселе…
– Вот бы мне только узелок-от… Я бы сюртук надел, а фрак – от больно изорвали…
– Поищи тут, Михайло, где он засунулся.
– Погоди, барин, сейчас найду, а водки нам предоставишь – и фрак зачиню твой… Изволь: удружу.
Скоро узелок Никеши был найден и лохмотья фрака заменены сюртуком. Никеша чуть не заплакал, снимая лоскутки своей одежды и увидя, что фрак был разорван сзади почти пополам.
– Э, барин, да у тебе две одежи вышло вместо одной… Что девки-то сработали! – говорил Михайло, посмеиваясь и переворачивая фрак то на ту, то на другую сторону. – Ну да ничего. Говорят, заштопаю, коли выхлопочешь нам водки!
Никеша грустный вышел в бильярдную.
Маневр лакеев отлично удался: ключница без дальнейшей поверки исполнила требование и отпустила графин водки и закусок. Яков, собачий староста, как его на смех прозвала дворня за то, что на него возложена была обязанность ухаживать за господскими собаками, с торжествующим видом внес в бильярдную поднос с графином, икрой и колбасой.
Поставивши все это на стол, он, не стесняясь присутствием Никеши, проворно выпил две рюмки одну за другою и потом пошел звать товарищей. Те немедленно вошли.
– Надо, чтобы барин выпил хоть рюмку! – заметил смышленый Михайло. – Выпей, барин, право, выпей; и голова заживет, и согреешься, и на сердце сделается веселее, а то смотри-ка какой ходишь: точно тебя всего изломало… Наш барин этаких гостей не любит, он любит, чтобы у него весело смотрели… Право, выпей!..
«А что и сам-деле, отчего не выпить? – подумал Никеша. – Может и легче будет». И он выпил: ему понравилось, предложили выпить другую – не отказался, сытно закусил и повеселел совершенно. Он не отказался бы, может быть, и от третьей, но водки уже не было: попеременно сторожа у дверей, чтобы не вошел кто лишний, лакеи, живо опустошили графин, поели закуски и вышли как ни в чем не бывало. Никеша был пьян и весел, забыл о потере денег, об изорванном фраке, оставил намерение проситься у Рыбинского домой – и смело, свободно похаживал по бильярдной, ухмыляясь лакеям, проходившим мимо и весело подмигивавшим ему на опустошенный графин. Часа через два после этого проснулся Рыбинский, поднялись прочие гости, Никеша был позван к ним, ему подали горячего чаю с мягкими булками, с вкусными сухарями – и Никеша блаженствовал, забывши совершенно о доме и ожидавшей его работе. Рыбинский упросил своих гостей остаться еще на день, а Никеша даже и не заикнулся о том, что ему пора
