Принимаю бой - Николай Бадеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А где же ее взять? Мачта давно на дне океана…
Внезапно усилился ветер. На черной, шипящей воде замелькали белые злые гребешки — предвестники шторма. Матросы с тревогой следили за дрейфом корабля: «Бравый» сносило в сторону минных полей, прикрывавших подступы к Владивостоку. Неужели кораблю, совершившему столь далекий и трудный переход, избежавшему японского плена, суждено взорваться на собственных минах?
Две с половиной сотни моряков напряженно думали, как выйти из положения, что предпринять.
— А если змей? — предложил машинист Варзанов. — Обычный воздушный змей, на тонком лине, и к нему прикрепить конец антенны…
Все так и ахнули: ну и молодчина Саша Варзанов! Вот голова-то!
Из тонкой деревянной планки сделали рейки, к ним прикрепили кусок морской карты. Порывистый ветер мгновенно поднял змея над кораблем. Радиотелеграфист снова застучал ключом. И Владивосток принял депешу! Ответили: «Высылаем миноносец».
Моряки ликовали:
— Качать Варганова!
Смущенного машиниста несколько раз подкинули на руках.
Теперь, когда надобность в «летающей» радиоантенне миновала, змей подтянули к палубе, прицепили к нему военно-морской флаг и снова отпустили.
Часа через два со стороны Владивостока показался миноносец. Приняв с него топливо, «Бравый» направился в бухту Золотой Рог. Над ним реял боевой флаг.
Жители Владивостока горячо приветствовали израненный, но не сдавшийся врагу миноносец.
Вскоре многим членам экипажа «Бравого», в том числе и машинисту Варзанову, за мужество и храбрость вручили Георгиевские кресты.
Так «Бравый» и остался служить во Владивостоке.
Корабль прожил долгую жизнь.
В 1917 году матросы «Бравого» участвовали в установлении Советской власти в Приморье.
В период гражданской войны многие моряки миноносца сошли на сушу сражаться с интервентами, с белогвардейскими бандами.
Каких только захватчиков не повидал Владивосток в те годы! Японцы, американцы, англичане, итальянцы… И все старались увести «Бравый». Но корабль стоял в гавани с разобранными машинами, без руля и гребных винтов, — матросы надежно упрятали все это от глаз интервентов.
25 октября 1922 года Владивосток был очищен от врагов. В тот же день на «Бравом» застучали молотки. Водолазы подняли со дна бухты затопленные части машин и орудий. Миноносец в кратчайший срок был введен в строй.
«Бравый» стал первым боевым кораблем советского Военно-Морского Флота на Тихом океане.
Мачты «Потемкина»
Всмотритесь в фотографию броненосца «Потемкин». Видите, какие у него толстые мачты? Это клепаные полые трубы диаметром в полтора метра; снаружи — скобтрапы, внутри — металлическая винтовая лестница.
Так вот, совсем недавно я поднимался на фок-мачту «Потемкина», на которой в июльские дни 1905 года гордо реял революционный красный флаг. Да-да, на ту самую мачту, где в девятьсот пятом подняли флаг Революции.
С октября 1900 года — момента спуска на воду — «Потемкин» был взят охранкой «на учет». «Дело» 46-орудийного стального гиганта с экипажем в 750 человек непрерывно пополнялось новыми и новыми донесениями тайных агентов: матросы создали подпольную социал-демократическую организацию, матросы читают «Искру»…
«Кровавое воскресенье» — расстрел безоружных питерских рабочих 9 января 1905 года — еще сильнее и глубже всколыхнуло душу моряков. На броненосце начали готовиться к восстанию; его решили начать после летних маневров, когда сосредоточится вся эскадра. Но революционный порыв матросов был так велик, что восстание вспыхнуло раньше намеченного срока.
14 июня «Потемкин» находился в море, у острова Тендра. Из Одессы на корабль доставили мясо, оказавшееся тухлым. Матрасы отказались от обеда.
Экипаж построили на верхней палубе. Командир пригрозил виселицей. Старший офицер, обходя фронт, опрашивал каждого, будет ли есть борщ. Первые три десятка матросов ответили отрицательно.
— Накрыть их, мерзавцев, брезентом и расстрелять! — рассвирепел командир.
Офицеры и кондукторы[4] принесли брезент.
— К оружию, братцы! — раздался вдруг клич одного из матросских вожаков, Афанасия Матюшенко.
Старший офицер, выхватив из кобуры револьвер, смертельно ранил руководителя подпольной революционной организации Григория Вакуленчука.
Загремели выстрелы. Офицеры, пытавшиеся сопротивляться, были убиты. На мачте «Потемкина» взвился красный флаг.
Броненосец пошел в Одессу — там рабочие строили баррикады, вели уличные бои с казаками.
В торжественных похоронах Вакуленчука участвовало почти все население города.
А командующий войсками засел с жандармами в городском театре, разрабатывал план действий против рабочих и моряков. И вдруг выстрелы с моря: ударили орудия «Потемкина».
«Буржуазия трепетала, и власти метались в страхе перед революционными пушками, — вспоминал участник событий. — Спешно ставились батареи в гавани, на бульваре и на высотах по берегу моря. Буржуа забирали деньги и драгоценности и тысячами выезжали. На вокзале элегантные дамы усаживались в товарные и в грязные вагоны четвертого класса. Всех их гнал ужас перед бомбами 12-дюймовых орудий «Потемкина».
Для усмирения мятежного броненосца царь послал эскадру. Восставший исполин с развевающимся красным флагом прошел сквозь строй кораблей. Эскадра молчала: никто не стрелял по броненосцу.
Но «Потемкин», отрезанный от портов, нуждался в топливе, пресной воде и продовольствии. Надеясь пополнить запасы в заграничном порту, он зашел в Констанцу. Румынские власти отказали. Броненосец взял курс на Феодосию. И здесь не удалось получить ни топлива, ни воды. Неделю спустя «Потемкин» вернулся в Констанцу. Матросы сдали корабль румынским властям, а сами сошли на берег как политические эмигранты.
«…Броненосец «Потемкин» остался непобежденной территорией революции», — писал Владимир Ильич Ленин.
Менее известна дальнейшая судьба «Потемкина». Писатель Виктор Шкловский в своей книге «Жили-были» утверждает: «Опальный броненосец был сперва переименован, потом уничтожен». Да, Румыния вернула броненосец царской России, и 12 октября 1905 года его переименовали в «Святой Пантелеймон». Но броненосец не уничтожали, на него набрали новую команду, и корабль по-прежнему находился в составе эскадры.
Не прошло и недели, как жандармам пришлось заводить «дело» на «Святого Пантелеймона». Ведь, кажется, так тщательно проверяли каждого «нижнего чина», выясняя, не связан ли с социал-демократической рабочей партией. И вот ни тебе: обнаружены листовки «Смерть тиранам!», «Пора кончать!», матросы намерены поддержать севастопольских рабочих-забастовщиков. Охранка посоветовала убрать ударники от орудий: без них пушки как немые.
15 ноября 1905 года команда броненосца присоединилась к восставшим кораблям, которыми командовал лейтенант Шмидт. Боевая матросская группа бросилась на берег за ударниками к орудиям. «Потемкин» задал бы жару царским карателям, но, к несчастью, им удалось потопить катер, перевозивший ударники…
«Дело» «Святого Пантелеймона» пухло. Года не проходило, чтобы с корабля не списывали политически неблагонадежных. А в 1912 году на броненосце снова запахло восстанием. Пронюхав об этом, жандармы потребовали удалить с корабля революционно настроенных матросов.
Наступил февраль семнадцатого. Матросы броненосца первыми из черноморцев подняли красный флаг и вернули кораблю прежнее название, а вскоре на борту корабля появилось новое имя: «Борец за свободу».
Весной восемнадцатого года немецкие войска подошли к Севастополю. На палубе броненосца зазвучал горн: большой сбор. Отряд матросов отправился на сухопутный фронт.
А дальше? Энциклопедия говорит: «В 1918 году в связи с угрозой захвата кораблей германскими империалистами «Потемкин» вместе с другими кораблями Черноморского флота был по приказу Советского правительства затоплен у Новороссийска».
Нет, судьба славного броненосца сложилась иначе. Он остался в Севастополе, так как его машины были разобраны, и попал в лапы оккупантов, которые тотчас соскоблили с борта его имя «Борец за свободу».
15 ноября 1920 года Красная Армия освободила Севастополь. Моряки бросились в Южную бухту, где стоял «Потемкин». Они увидели взорванные машины, исковерканное железо… Восстановить броненосец было невозможно.
В 1924 году пришли газорезчики. Но мачты они не тронули. Мачты сняли и положили на причале. А потом перегрузили на пароход «Ингул», который взял курс в Днепро-Бугский лиман. Там, на небольшом островке, стоял прежде маяк — указатель пути кораблям, следующим в Николаев и Херсон. Отступая, интервенты разрушили маяк. На его место и были поставлены мачты «Потемкина».
