Kurohibi. Черные дни - Gabriel
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А-А-А-А-А-А!!! — бешено закричала Хикари. — Больно!!! Мне больно!!! Слишком сильно давит!!! Сними, умоляю!!!
Задергавшись на швабре, она вогнала ее в себя еще больше — трость вонзилась в ее киску аккурат между половыми губами, вдавив в нее трусики, вмяв клитор глубоко внутрь, а за ним и малые половые губы, вжав их между большими и буквально расчленив ее щелочку на две половинки. Из груди Хикари раздался утробный стон.
— Не-е-е-ет!!! Это невыносимо! Больно! Я не выдержу больше!
Синдзи обошел ее и сам перекинул ногу через швабру, сев на парту лицом к Хикари.
— Это вершина чувственности, — прошептал он бьющейся на трости девушке, положив ей руки на плечи. — Эти ощущения ты не забудешь никогда.
И с этими словами он сильно надавил ей на плечи, вгоняя трость еще глубже, пока она не уперлась в копчик и основание тазовой кости. Хикари распахнула глаза, захлебнулась криком и сдавленно захрипела, сгорбившись под хваткой Синдзи. Киска окончательно вмялась сама в себя, половых губ уже не было видно, а различалась лишь широкая впадина над впившейся в плоть палкой, уходящая куда-то между ног. У Хикари вывалился язык, с которого стала капать слюна, на широко раскрывшихся глазах зрачки сильно расширились, взгляд стал стеклянным, она уже больше не могла кричать, не могла дергаться, только с хриплым шумом выдыхала воздух и дергалась в конвульсиях от болевого шока.
И только в этот момент Синдзи перестал давить на плечи, снова слегка приподняв Хикари и распрямив ее торс, отчего ее повисшее на ниточке сознание все же вернулось к ней. Из глаз уже в который раз потекли слезы, дрожащие губы скривились от пережитого шока и ужаса, она тихо застонала и обмякла, удерживаемая на трости только руками Синдзи.
— Все хорошо, Хикари, все хорошо, — успокаивающе произнес тот.
Затем, нежно погладив ее по волосам, он опустил руки ниже — к щекам, по шее к подрагивающей груди, к напрягшемуся животу — и там бережно обхватил ее бока. А затем, крепко схватившись за них, стал водить Хикари вперед и назад по шесту. Девушка вновь натужно застонала, стиснув зубы, опрокинула голову вперед, и с ее подбородка стали капать слюни вперемешку со слезами и потом. Вдавленная киска Хикари елозила вдоль шеста, мягкой плотью обглодав его чуть ли не по всему диаметру, сплющенные половые губы то выдавались вперед при движении тела назад, то наоборот вминались глубоко между ног, когда таз двигался навстречу Синдзи. Стон стал прерывистым, судорожным, Хикари затрясло в конвульсиях, она завалилась к Синдзи и изменила положение таза так, чтобы шест давил не на промежность, а чуть выше — в область клитора. Но тот еще больше усилил амплитуду движений, со все увеличивающейся скоростью водя Хикари по шесту вперед и назад, то выгибая ее тело, то надавливая на бедра, а девушка все громче стонала, пока уже не начала сдавленно кричать, сгибаясь и давясь, будто ее вот-вот вытошнит своими внутренностями. И когда ее живот стало сводить судорогами, Синдзи, вскочив, резко ее поднял и опустил спиной на парту позади, прямо на связанные руки и ноги.
И только сейчас он заметил, что на некогда чистых трусиках Хикари внизу ложбинки проступило темно-алое пятнышко. На шесте швабры блестели капли крови. Девушка со стоном неровно и учащенно дышала, давясь захлебнувшимся плачем, бедра ее трясло в конвульсиях, груди в трепете дрожали от напряжения. Синдзи осторожно развязал руки и ноги и бережно распластал ее тело на парте так, чтобы голова запрокинулась назад, а конечности свисали вниз. Затем он стянул с нее трусики и раздвинул ноги, зафиксировав их за ножками парты. Взяв последний шнур скакалок, он обвязал голени Хикари вокруг ножек и протянул свободные концы шнура к рукам, обмотав ими запястья — так староста оказалась абсолютно беспомощной и открытой, распростертой на парте и с перевязанными конечностями под ней. Она еще не до конца пришла в себя, плача и постанывая от боли и пережитого шока, так что даже не пыталась сопротивляться.
Синдзи осторожно прикоснулся к ее бугорку, погладив каштановый пушок на нем, и начал нежно массировать область над клитором, изучая ее киску. Из щелочки проступили изрядно вмятые малые губы, сами по себе довольно темные, но еще и побагровевшие от чрезвычайно сильного сжатия и трения. Снизу блестели капли крови, медленно стекающие из дырочки влагалища по промежности к анусу. Синдзи почувствовал, как его пробирает дрожь от трепета.
— Хикари-тян, — нежно прошептал он ней. — Мои поздравления — ты только что потеряла девственность со шваброй. Но мы только на полпути. Я хочу услышать твое наслаждение.
Он начал сильнее теребить ее клитор, облегая его пальцами и лаская окончательно развернувшиеся малые губки. Ладонью он тер ее лобок, ощущая напрягшуюся горошину под капюшоном клитора. Синдзи старался размять киску Хикари, убрать давящую боль и напряжение в ней, чтобы она стала податливой и мягкой. Староста уже пришла в себя, тело ее начало отвечать на ласки мелкой дрожью и подергиванием, стон стал сдавленным, затихающим в тяжелом дыхании. Она приподняла голову, умоляющим заплаканным взглядом посмотрев на Синдзи.
— Болит… — слабо выдавила девушка на выдохе. — Прошу, остановись… У меня внутри все болит…
— Я понимаю, Хикари-тян, — тепло улыбнулся он в ответ. — Поэтому я и хочу сделать тебе лучше. Смотри, твое тело уже начало отвечать на ласки — губки и клитор затвердели, я чувствую, как пульсирует твое нутро.
— Это неправда… Хватит, умоляю тебя… Я больше не вынесу этого…
Синдзи усилил трение и стал погружать пальцы в плоть между малыми губами. Девушка запнулась в стоне, дернулась и вновь протяжно зарыдала, забившись на столе. Пальцы Синдзи все глубже уходили в ее горячую
