Русский медведь. Царь - Михаил Ланцов

– Погоди-ка… – задумчиво потерла подбородок Анна. – Ты хочешь забрать эту силу?

– Именно. В будущем правление Канси назовут Золотым веком Китая, но там все не так гладко. У него очень шаткое положение, так как он стремится привлечь на свою сторону как можно больше сторонников. Из-за чего ему пришлось отойти от исконных традиций и привилегий маньчжуров и дать шанс хань, которые составляют основную массу населения его государства. Что вызывает брожения и недовольство среди маньчжурской знати. Но пока его власть держится на военном успехе – они покорны. Воины никогда не отвернутся от победоносного лидера, даже если он творит лютое беззаконие.

– А хань? Он ведь дал им шанс.

– Только им этого мало. Они желают вернуть прошлое не отрывками, а целиком. Да и терпеть рядом с собой этих варваров, против которых столько сражались, могут с трудом.

– Тогда получается, что ты делаешь доброе дело… – хмыкнула герцогиня, пожав плечами. – Но на тебя это не похоже.

– Благими намерениями, как известно, выстлана дорога в ад, – злобно усмехнулся царь.

– И что конкретно ты задумал?

– Их беда в том, что маньчжуры захватили Китай силой и пытаются удержать вместе путем насаждения идеологии из-под палки. Причем не скрывая этого. У таких систем имеется извечное слабое место. Точнее, два. Во-первых, сильный лидер, опирающийся на репрессивный аппарат… Это и преимущество, и недостаток. Ибо достаточно разрушить эту связку, как все пойдет прахом. Во-вторых, отсутствие осознанного желания широких масс следовать путем, что указал их лидер. То есть схема пастуха и стада баранов. Убери пастуха – бараны разбегутся.

– А у тебя разве не так?

– Отнюдь. Я выстраиваю систему взаимовыгодных отношений в обществе. Когда правильно поступать выгодно. Это ключевой момент. Может быть выгода и не финансовая, но социальная или еще какая. Но она есть совершенно точно. А насилие, которое я все-таки применяю, изредка и очень избирательно, не носит больших масштабов. Вспомни пленных, захваченных в 1702 году. Я их мог гноить в концентрационных лагерях или вообще перебить, пустив как сырье в селитряные ямы. Но не стал так поступать. Зато сейчас они честно и добровольно трудятся. Даже после того, как война закончилась и я предложил всем, кто пожелает, вернуться домой. Не ушел никто. Все знают, ради чего они прикладывают усилия. Их не нужно заставлять и охранять. Они сами идут к желанной цели, зная, что отличники производства будут первыми распределяться на самые лучшие участки. А у Цин все не так. Совсем не так.

– Про твой подход я соглашусь… но Цин. Они для меня темный лес. Что же должно получиться, когда ты лишишь их лидера… хм… репрессивного аппарата?

– Он потеряет власть. В считаные дни, если не часы. Скорее всего, погибнет. После чего империя начнет сыпаться на осколки буквально на глазах. Именно поэтому я и беседовал со столь разными людьми. Чем больше народа узнает о предстоящей войне, тем лучше. Кто-то поверит в мой успех, кто-то нет. Однако… люди будут готовиться. Региональная знать станет прикидывать для себя удобные варианты. Наводить мостики с отрядами зеленого знамени… то есть со старыми войсками империи Мин. Каждый более-менее влиятельный чиновник или командир начнет думать, что у него появился шанс. Ведь в Китае сейчас нет сильных лидеров. Как и законного правительства, ведь Цин и маньчжуров таковыми хань не считают.

– Хм… чем-то похоже на яблоко раздора.

– Своего рода, – усмехнулся Петр. – Я просто дам людям свободу. Кто же виноват в том, что они к ней не готовы?

– А твои люди? У тебя ведь там дипломатическая миссия. Что станется с ней? – лукаво улыбнувшись, поинтересовалась Анна.

– Они уже покинули Пекин, – улыбнулся Петр. – Официальная версия отбытия – плохое самочувствие посла. Он желает перед смертью повидать родичей. Мне уже отписались, что Император все понял и отпустил их с миром. Кроме того, пока они там и не нужны. Сеть осведомителей создана и отлично управляется из Софии-на-Сахалине. Про сестру мне не стоит забывать… и ее амбиции. Им тоже нужно подбрасывать косточки.

Глава 5

2 декабря 1705 года. Лондон

– Ваше величество! – встревоженно произнес Роберт Харли[48]. – Измена! Измена, ваше величество!

– Что случилось? – устало спросила королева Анна[49].

– Джеймс! Этот чертов католик смог пробраться в Шотландию!

– И что с того?

– Ваше величество, его короновали как Якова VIII.

– Короновали? Наглец…

– Он собирает армию.

– Вы же мне не так давно рассказывали, что Шотландия совершенно истощена долгами, – удивленно повела бровью королева.

– У них есть деньги. Теперь есть.

– Откуда?

– Это пока неизвестно, но… он не только оплачивает долги Шотландии, но и приобрел для армии новое оружие. Фузеи, пушки.

– Вы полагаете, он попытается захватить Лондон?

– Не знаю, ваше величество, но исключать этого не стал бы.

– Хорошо, тогда распорядитесь собирать войска по гарнизонам. Их должно хватить. Отзывать графа Мальборо из Испанских Нидерландов не стоит. Я уверена, что мы и сами справимся с этими бунтовщиками.

– И ополчение.

– Вы думаете?

– Оно не станет лишним.

– Но оно стоит денег. Постарайтесь обойтись гарнизонными войсками, которым мы и так платим. Эта война с Испанией очень разорительна. Вы же знаете – все наши силы направлены на восстановление флота. Каждое пенни на счету. Не нужно лишних трат.

– Но кто дал этому смутьяну денег?

– Как разобьете его армию… хм… банду, узнаете. Вряд ли это сейчас имеет какое-то значение.

– Мне стало известно, что недавно в Москву ездила делегация Дугласов.

– И что с того? До того туда ездил Росс. Наверное, хотел тоже пригласить на поселение. Ничего страшного в этом нет. Даже хорошо. Чем меньше этих дикарей здесь, на острове, тем лучше для нас. Ведь уезжают самые дурные и буйные. Это все?

– Все, ваше величество, – поклонился Роберт Харли.

– Вот и славно. А теперь ступайте, займитесь делами. А мне нужно отдохнуть…

– Конечно, ваше величество, – еще раз поклонился Роберт Харли и покинул покои королевы.

Глава 6

12 марта 1706 года. Англия. Окрестности Престона

Яков Брюс[50] немного нервничал. Ему предстоял первый бой в роли командующего.

Тишина.

Злобная и изматывающая. Лишь легкие обрывки тумана ползут по полю.

– Господин генерал, – козырнул адъютант, прибывший с ним из России, – войска построены.

– Хорошо… – несколько неуверенно кивнул Яков.

Вторгнувшись в Англию с двадцатью тысячами пехоты, он не рассчитывал на столь скорую реакцию Лондона. И вот теперь он стоял напротив пятнадцати тысяч англичан в полном душевном смятении. Он боялся, жутко боялся, что не справится. И от того еще сильнее переживал, теряя концентрацию.

Но вот англичане, не спеша развернув линию, начали продвигаться под барабанную дробь и звуки флейт. Красиво. Можно даже сказать – изысканно, ибо английская школа издревле славилась этой клоунадой, «как любил выражаться Петр Алексеевич. Эх… мне бы его уверенность…».

– Господин генерал! – в очередной раз закричал Брюсу на ухо командир артиллерии.

– А? Да, слушаю вас, – словно очнулся тот ото сна.

– Прикажете начинать обстрел?

– Извольте, – кивнул Яков, немного оживляясь.

Не прошло и минуты, как батареи единственного редута окутались дымами, а по едва подсохшему, но все еще влажному полю попытались пуститься в пляс ядра. Безрезультатно. Потом еще раз. И еще. И все так же бесполезно.

– Передайте полковнику, – чуть наклонившись к адъютанту, произнес Яков, – чтобы не жег даром порох. Пускай заряжает картечь и ждет.

– Слушаюсь! – козырнул адъютант и ускакал на редут.

Шаг за шагом, тщательно держа строй и порядок, продвигалась английская пехота в своих традиционных красных камзолах.

Яков Брюс окинул взглядом свои позиции. Четыре батальона в колоннах стоят в тылу. Это резерв. Да три батареи по центру в наспех сооруженном редуте под прикрытием пары батальонов пехоты. Остальные же поделены поровну и развернуты во фронт на флангах от редута.

Бах! Бабах! Бах! Захлебнулись залпом пушки, разрядившись картечью по англичанам. Это противник прошел отметку в триста метров. И тут же засуетилась прислуга, баня стволы и готовя новые заряды.

Но не прошло и двух минут, как пехота окуталась клубами дыма, дав массированный залп. Казалось бы, фузеи – гладкоствольные ружья, с которых далее чем на пятьдесят-семьдесят метров не стреляют. Но Яков привез своим сородичам идею пули Нейслера[51], так успешно применяемую в России на заре становления ее новых войск. А ими и на двести метров по плотным порядкам можно бить.