Печальные песни сирен - Серж Брюссоло

— Я не имею с ними никаких дел. Даже не знаю, что у них в голове.

— Не прикидывайся идиоткой. Тебя частенько видели у Тропфмана.

— Тропфман на пенсии, он содержит бутик для собачьих туалетов. Изготовляет зубную пасту для пуделей.

— Прикрытие. Тропфман — крот, это нам известно. Послушай, Лиз, ты мне очень нравишься, и я досадую, что ты лезешь в гнилую операцию. Новый следователь постарается ставить палки в колеса муниципалитета, но он уже проиграл. В этот самый момент десятки таких, как я, тайно минируют туннели. Это вопрос дней. Через неделю максимум мы ликвидируем все карманы, закроем подступы к ним. Не позволяй водить себя за нос. Еще есть время перейти на другую сторону баррикады. Под покровительством мэра ты займешь важный пост. И никогда больше не опустишься в этот поганый затопленный морг.

Девушка молчала.

Дэвид выругался. Лиз заметила, что машина петляет в лабиринте заброшенных складов, и сочла это плохим предзнаменованием. Рев мотора эхом отдавался от стен пустых ангаров. Ей стало страшно. Она незаметно подвинулась к дверце, пальцами нащупывая ручку защелки.

— Не делай этого, Лиззи! — бросил Дэвид. — Сиди смирно.

Засунув руку под панель, он достал пистолет польского производства ВИС-35. Автомобиль въехал на квадратную площадку бывшего паркинга, где сейчас валялись ящики из-под фруктов, разный мусор. Дэвид затормозил, выключил фары. Ветер прилепил к лобовому стеклу обрывки жирной бумаги. Лиз покорно положила ладони на колени.

— Послушай… — начала она.

— Ничего не хочу слышать, — оборвал ее парень, — у тебя был шанс, теперь все кончено. Вы все умрете: ты, следователь, Тропфман. Вы сдохнете, как глупцы, упрямо защищающие горстку умалишенных, затерянных на тридцатиметровой глубине. Очень, очень глупо. Ты хочешь, чтобы эти дегенераты постепенно заражали людей? Чтобы они плодились? Ты представляешь себе, что будет? Давай выходи!

Свободной рукой Дэвид вынул ключи зажигания и нажал ручку своей двери. Как только она открылась, обрывки газет и журналов втянуло в машину. Отливающий голубизной ствол пистолета уловил отголоски общественного мнения.

— Выходи! — повторил он.

Лиз сглотнула слюну. У нее не останется ни одного шанса, если она заупрямится. А так, может быть… Но и в это ей не верилось. Дэвид — профессионал, его не проведешь. Она толкнула дверь, поставила ногу на мягкий слой отбросов. Дэвид поднял пистолет, палец его уже лежал на курке.

Вдруг что-то просвистело в темноте. Блеснула молния, глухо ударившись в грудь парня. Лиз увидела его обмякшую руку, пальцы, выпускающие рукоять пистолета. Оружие упало на гниющие фрукты. Роговая ручка отбрасывала красную тень на куртку молодого человека. Цилиндр с заклепками, потемневший от частого употребления. Ручка ножа со стопором. Дэвид упал на спину, рот его был открыт.

— Конечная остановка, всем выходить! — весело воскликнула Гудрун, обходя кучу гнилья.

Лиз отпрянула назад.

— Что ты тут делаешь? — спросила она.

— Сокращаю момент напряженного ожидания, — дерзко ответила Гудрун. — А ты чего дрожишь?

— Ты ехала за нами?

— Да, на мотороллере. Уже два дня я прикрываю тебя. Я стала твоим ангелом-хранителем, твоей тенью-покровительницей. Твоей невидимой мамочкой, каково!

Лиз нагнулась, дотронулась до сонной артерии Дэвида. Пульса не было.

— Ты убила его. — Она вытерла руку о кожу комбинезона.

— Вот те на, какое горе! — усмехнулась Гудрун. — Такой видный мужчина!

Лиз прислонилась спиной к машине, волнения сломили ее.

— Ты мне покровительствуешь? — устало пробормотала она. — Что за странное призвание?

Гудрун громко высморкалась, не торопясь, согнула колени, положила в карман нож, подобрала польский пистолет.

— Шмейссер попросил меня, — призналась она. — Он все знает о тебе и обо мне.

— Что он хочет?

— Неподкупных и сильных помощников. Когда имеешь дело с мэром, бумажкой его не перешибешь!

— И он тебя завербовал? Тебя?!

— Да, мускулов у меня маловато, но есть нож. Не знаю, доходит ли это до тебя?

Лиз потеряла терпение. В висках стучало. Она села на крыло автомобиля.

— Он сам говорил с тобой? — спросила она срывающимся голосом.

— Не сам. Его женщина, секретарша, не знаю уж кто. Ландброке, Грета. Из службы переписи. Кажется, вы знакомы. Некий Тропфман рекомендовал тебя им. Они пытаются организовать небольшую бригаду веселых заговорщиков. По-моему, это просто петрушки, насмотревшиеся кино. У них нет никаких шансов сместить мэра законным путем. Так или иначе, они заинтересовались тобой. Даже подкупили такую девку, как я, чтобы обеспечить твою защиту. Трое суток я провела в ржавом железе возле твоей хибары. Следователь боялся, как бы тебя не прикончили ночью.

Лиз обошла автомобиль. Ключи зажигания валялись в масляной луже, она подобрала их.

— Я займусь трупом, — закончила Гудрун, — а историю выдумывать — тебе. Шмейссер хотел бы поскорее встретиться с тобой. Свяжись с ним по этому номеру, эта линия не прослушивается.

Она вынула из кармана куртки сложенный квадратик картона. Лиз взяла его.

— Шмейссер… — задумчиво повторила она.

— Ага, — усмехнулась Гудрун, — неподкупный к тому же. У него мало надежды на долгую жизнь, я это чувствую! Не связывайся с ним, Лиззи. Мэром, конечно, стать можно, но при помощи карабина с оптическим прицелом, а не Уголовного кодекса! Такие штучки явно не для тебя…

— Нет.

Лиз села за руль. Оставалось одно: вернуться в бункер. А как объяснить отсутствие Дэвида? Ведь Конноли забросает ее вопросами. Она высунула руку, махнула на прощание Гудрун. Та не ответила. Лиз запустила двигатель. Через четыре часа мэр поблагодарит ее за отвагу, внутренне проклиная за то, что она осталась в живых. Возможно, он попытается напоследок подкупить ее? К примеру, назначив на ответственную должность в отдаленном городе? Медалью? Деньгами… Лиз вздохнула, чувствуя, что нервы совсем расшалились. И зачем она упрямится? Какие надежды возлагает на этого Шмейссера, о котором ничего не знает? Ей казалось, что ее окружают персонажи в масках. Тропфман играл пьяницу… Гудрун — скептическую вандалку… Грета Ландброке — непонятную служащую…

Лиз прибавила скорость, проехала по авеню в полубессознательном состоянии, затормозила в метре от входа в бункер. Навстречу выбежал Конноли.

— Ну? — запыхавшись, бросил он. — Какого черта вы там делали? Сейчас прибудет делегация. А где Дэвид?

Лиз вышла из машины, ладони у нее вспотели. Не слушая вопросов ирландца, она вошла в здание, проглотила три таблетки аспирина и легла на кровать в медсанчасти.

В ней накопились усталость, боль и желание спать. Лиз тотчас уснула.

Мэр прибыл в условленный час. Не показывая, что удивлен отсутствием Дэвида, он произнес помпезную речь, которую журналисты даже не удосужились записать. Потом пожал героям руки. Это журналисты сфотографировали. Лиз достались лишь банальные поздравления, произнесенные ледяным тоном. Она поблагодарила и щелкнула каблуками, глядя в спину уже уходящего мэра. Лиз отметила, что на нем был костюм из дорогой кожи, цвет которой напоминал медовый.

Ната похоронили в 11 часов. За катафалком шли только Конноли и Лиз. Когда тело предали земле, они пешком вернулись в бункер, нагруженные сумками с продуктами.

Они машинально пересекли серый дворик и заперлись в бытовке. Конноли насыпал молотый кофе в бумажный фильтр и включил электрочайник. Он избегал взгляда Лиз.

— Дэвид не вернется, а? — спросил Конноли, разливая по чашкам кофе. — Не знаю уж, в какие игры вы играете. До сих пор я считал, что парню опротивела физиономия мэра. Но вчера вечером… короче, из его слов я вывел, что это не так… не так все просто… Ума не приложу… Не люблю я эту политику. И не надо мне отвечать, я знать ничего не хочу. Дэвид все повторял, что в любом случае с метро покончено и скоро распустят водолазов… Я даже не знаю, радоваться или сожалеть об этом.

Лиз пожала плечами. Маски, сплошные маски…

Ее больше интересовала Гудрун. И чем дальше, тем неуловимее казалась личность этой девушки. Лиз даже сомневалась, правонарушительница ли она. Неужели Гудрун — внедренный агент? Агент одной из параллельных служб, о существовании которых официальная полиция лишь догадывалась. Так вот почему у нее нет отпечатков пальцев… Гудрун — фантом, привыкший менять личину, как меняют рубашки… Лгунья, которая манипулировала Лиз с самого начала, используя Наша как приманку. Хорошо сыграно!

Лиз отказалась от кофе и налила себе стакан холодной воды. Конноли сидел напротив, глаза его смотрели мимо нее. Он вдруг стал старым, очень старым. Так они просидели почти час, потом Лиз оттолкнула свой стул и покинула бункер. Она бесцельно бродила по мокрым улицам. К вечеру, увидев телефонную будку, Лиз вошла в нее. Опустив монетку в щель аппарата, она набрала номер следователя Шмейссера. Итак, жребий брошен.