Мансарда для влюбленных - Алина Кускова

Оля открыла один глаз и закрыла его снова, оставив маленькую щель, сквозь которую было видно, как тень мужчины сильной рукой открывает окно и кладет на подоконник цветы. Их запах можно было почувствовать и с закрытыми глазами. Розы, лилии… лилии, точно, только они так благоухают на все окрестности. Кто это мог быть? И, главное, кому?! Если Марио живет отныне под кроватью у Феликса Ивановича, то, стало быть, это не он. Земляникин, ведущий Марфушку на опушку? Баланчин, мающийся бессонницей?! Как бы хотелось, чтобы это был Баланчин! Зря, зря она закрыла свой глаз!

Ольга вскочила на диване и посмотрела на окно. Так и есть, она не ошиблась, лилии и розы. Если сейчас заверещит соседка, значит, это Марио или философ ободрали ее палисадник. А если она не заверещит, то это… Баланчин нарвал цветов в своем. Оля с замиранием сердца прислушалась, соседка верещать не собиралась. Она была единственная, кто крепко спал в деревне в эту ночь.

– Марио, – прошептала Анжелка, восхищенно глядя на букет. – Он вырвался на свободу!

– Вряд ли, – больше из вредности, чем из сострадания ответила подруга. – Слышишь, дуэт продолжается. Это мои цветы. – Она встала и прижала букет к груди. – И я догадываюсь от кого, Анжелка!

– Нельзя так серьезно воспринимать курортные романы, – пробурчала подруга и натянула на себя одеяло, скрывшись под ним.

– Я знаю, – радостно ответила ей Оля, – знаю, что нельзя. Но это так окрыляет!

– Ох, приедет сегодня его Муза и подрежет твои крылышки, – послышалось из-под одеяла.

– Пусть приезжает, – прищурилась она и вдохнула запах цветов, – пусть обязательно приезжает!

За небольшим серебристым автомобилем поднималось огромное облако пыли. Муза давила на педаль газа, стараясь как можно быстрее проскочить этот неприятный кусок дороги. Впрочем, не только дорога, но и вся поездка в целом была довольно неприятной. Не потому, что Муза плохо относилась к Дмитрию, напротив, она чрезвычайно им дорожила. Но не могла смириться с тем, что все свое свободное время тот проводит в глуши. А мог бы блистать вместе с ней на столичных тусовках и в модных клубах. «Ах, кто это рядом с вами, Муза Игоревна?! Неужели, сам Дмитрий Аркадьевич Баланчин?! Тот самый, который, которого, ради которого…» Она бы гордо признавалась, что да, это он стоит рядом с ней и благоговейно смотрит на свою Музу. Она для него так много значит! Так много, да практически все. И все-таки он живет в деревне.

Муза быстро оглядела окрестности, ничего с прошлого года, когда она была здесь в последний раз, не изменилось. Тот же дремучий лес, голая опушка, беглые зайцы. И ради этого он коротает свою жизнь здесь? Она никогда этого не поймет. Это равносильно запереть себя в стенах темницы. Как бы постараться вырвать его отсюда? Дмитрий утверждает, что именно здесь он находит вдохновение! Откуда ему здесь взяться?

Она невольно сбавила скорость. По обочине тащилось стадо из трех коров во главе со странным пастухом, больше похожим на голодного студента, и смазливой девицей в короткой юбке. Студент, судя по всему, говорил девице пошлости, а та звонко над ними хохотала. Живописная картинка сельской жизни.

Муза на сорока километрах в час проехала мимо девицы с парнем и пристально поглядела той в лицо. Да, действительно, смазливая физиономия, хохотушка и не скромница. Получается, что не одним лесом Баланчин сыт. Что-то заставило Музу серьезно задуматься. Было в этой незнакомой девице нечто опасное, хищное, дикое. Все то, что всегда так нравилось Баланчину в ней. Муза тряхнула черными волосами, ничего страшного, лезут в голову всякие глупости. Разве может Дмитрий Аркадьевич променять ее, великолепную Музу, на какую-то деревенскую простушку?! Никогда! Но ведь городскую суету на село променял.

Она обернулась на странную парочку, девица заметила это и помахала Музе рукой. Это что еще за панибратство?! Да знает ли эта девчонка, с кем связывается?! Муза надавила на газ и помчалась дальше, размышляя над превратностями судьбы, которая в последнее время была к ней так безразлична.

– Муза приехала, – показал в сторону автомобиля студент, – несчастный художник. Теперь у него настанет застой в работе. Музы не всегда способствуют творческому процессу. – И он многозначительно хмыкнул.

– Несчастный, – пожала плечами Оля, – отчего же? Разве можно быть несчастным, когда к тебе приезжает любимая женщина? Представляю, как он обрадуется.

– Кто его знает. Прекрасно то, чего нет, как сказал Руссо, – философски заметил Антон.

– То, чего нет, – вдумчиво повторила Ольга. – Но она есть. Впрочем, мне все равно. Итак, Антон Николаевич, продолжим. Значит, лилии ты терпеть не можешь…

Муза остановилась перед домом Баланчина и издала гудок клаксоном. Ее неприятно кольнула мысль, что тот не ждал ее, как делал раньше. Не выходил больше на дорогу, не шел навстречу. Что-то изменилось. И в этом «что-то» придется разбираться. Только тихо, незаметно, исподтишка, чтобы Дмитрий ни о чем не догадался. Иначе он разозлится, и они поругаются. А ругаться с ним сейчас не хотелось. Наклевывался очередной заказ, серьезный заказ, за который можно было получить немалые деньги.

Баланчин не открывал. Муза вышла из автомобиля и прошла к калитке. Она оказалась запертой. Он не ночует дома? Вот это сюрприз. Естественно, она и не рассчитывала на то, что Баланчин здесь будет жить евнухом. Муза и сама в некотором роде не хранила ему верность. Ах, этот шаловливый мальчишка Брусов! Как он пылок и талантлив. Но Баланчин – совсем другое дело. Это очень серьезно, хотя за все время их отношений он никогда не предлагал ей выйти за него замуж. А ей надоело быть только музой, хочется семейного уюта, детей… Глупости! Ничего этого ей не хочется. Просто приятно будет носить фамилию Баланчина.

Это та самая, которая, за которого, ради которого?! Да, это она. Жена гения, муза художника.

Неужели какая-то деревенская ветреница перебежала ей дорогу? Этого не может быть. Баланчин не идиот, ему в постели требуется не только секс, его тянет на разговоры. О чем он будет разговаривать с глупой селянкой? О коровах? Муза рассмеялась. Она становится нервной, так дальше нельзя. Нужно поставить Баланчина перед выбором: или она, или снова она. Пусть всегда будет она! Нужно склонить Баланчина к семейной жизни, описать ее радости, прелести. Хватит скитаться, пора остепениться. И все остальное в этом духе. Муза достала из пачки длинную тонкую сигарету и закурила. Она нервничает, это плохо. Он сразу заметит.

Нельзя раскрываться перед мужчиной, нужно хранить свою тайну до последнего вздоха. Пусть пока думает, что между ними все остается, как прежде. Крупный заказ, большие деньги. А уж потом Муза начнет совсем другую игру. Мальчишку можно оставить на съемной квартире, для нее он служит вдохновением, как она для Баланчина. Или что-то изменилось?