Круиз по краю ада - Татьяна Александровна Бочарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Похоже, все они здесь такие, что Мурка, что Лизавета. Ну и черт с ними. Она завернула за угол, дошла до садика и остановилась в удивлении. Рядом с одной из скамеек стояла инвалидная коляска. В ней сидел молодой человек, совсем юноша, красивый, как ангел: белые, слегка вьющиеся льняные волосы, голубые глаза, кожа нежная и тонкая, как у девушки. Несколько секунд они смотрели друг на друга.
– Здравствуйте, – наконец поздоровался парень, продолжая с любопытством рассматривать Миру. – Доброе утро.
Она не могла оторвать взгляд от его лица. Точь-в-точь принц из диснеевских мультиков, о котором она втайне грезила.
– Вы кто? – спросил парень. – Я вас раньше не видел здесь.
– Я… – Мира замялась, но лишь на секунду. – Новая горничная. Взамен Анны.
– Вот оно что. – Парень кивнул. – Как вас зовут?
– Мира.
– Очень приятно. Я Богдан.
– Вы отдыхаете здесь? – робко поинтересовалась она.
– Я здесь живу. И работаю.
Мира заметила у него на коленях раскрытый ноутбук.
– Почему в гостинице? Не дома?
– Так вышло, – произнес он уклончиво.
Мира кивнула, не зная, что еще сказать, как поддержать беседу.
– Вы присаживайтесь. – Богдан по-свойски улыбнулся. – Здесь райское местечко. Соловьи поют, просто душа разрывается.
– Да, я знаю. – Мира осторожно уселась на скамейку.
Ей было отчаянно неловко за свой внешний вид. Короткий халат едва прикрывал коленки, заколка небрежно болталась в непослушных кудрях. Надо было переодеться и причесаться, прежде чем выходить из отеля. Но кто же мог знать, что ей предстоит такая встреча!
Коляска с Богданом стояла как раз напротив Миры. Как же он красив! Кажется, черты лица нарисовал умелый художник и потом так же щедро и талантливо раскрасил картину. Вот только почему он в коляске? Что с ногами? Мира не решилась спрашивать об этом и задала формальный вопрос:
– Над чем же вы сейчас работаете?
– Я айтишник, – просто проговорил Богдан. – У меня много разной работы. В том числе есть заказчики из-за рубежа.
– Вот как. Здорово.
– Да, не жалуюсь. Ну а вы? – Богдан пристально взглянул на Миру, отчего та тут же залилась краской.
– Что я?
– Чем вы занимаетесь по жизни? Ведь горничная – это просто подработка, не так ли? Не может такая девушка нигде не учиться.
– Вы правы. Я учусь в университете на социолога. Мне нравится.
– Родители у вас есть?
– Да, но они сейчас далеко. А у вас?
– Только отец. Мать умерла. Давно. Не будем об этом, я не хочу.
– Хорошо, – согласилась Мира.
Настроение у нее улучшилось. Богдан нравился ей с каждой минутой все больше и больше. Как хорошо, что он тут живет! Теперь ей будет нескучно. Она видела, что он тоже рад знакомству. Еще бы, несладко небось сидеть целый день в коляске, уткнувшись в экран ноута.
– Давай на «ты»? – осмелев, предложила Мира.
– С удовольствием, – согласился Богдан.
– Тебе сколько лет?
– Мне? Через три месяца будет девятнадцать.
– Надо же, выглядишь моложе.
– Да, я такой. – Он усмехнулся. – А тебе сколько?
– Только что восемнадцать исполнилось.
– Супер, – обрадовался Богдан. – Мы почти ровесники. А что с лицом? Откуда царапины?
– Да так. Пустяки.
Он больше не приставал с расспросами.
– Ну что будем делать?
– В каком смысле? – не поняла Мира.
– Ну не сидеть же нам все время здесь? Можем прогуляться немного.
– Прогуляться? – Мира тотчас вспомнила Тимура и мрачно усмехнулась.
– Ты чего? – удивился Богдан.
– Так, ничего. – Она махнула рукой. – Давай, конечно, прогуляемся. Мне, правда, еще целый этаж мыть. Но не беда, успею.
– Вот и отлично. – Богдан легонько тронул коляску под подлокотником, и та плавно тронулась с места. – Идем, покажу тебе интересное место.
Он покатил по дорожке. Мира шла рядом.
– Ты давно тут обитаешь?
– Давно. А ты надолго приехала?
– Нет, на пару недель.
Богдан вздохнул.
– Жаль.
– Почему? – лукаво осведомилась Мира.
– Потому. Тоска здесь. Ты первая, с кем я наладил контакт. Остальные сразу шарахаются при виде инвалидной коляски.
– Ты не можешь ходить? – осторожно спросила Мира.
– Не могу. Если бы это было самым плохим…
– А что еще? – испугалась она.
– Да ничего особенного. – Он усмехнулся. – Я на таблетках. Утром четыре, днем четыре и вечером шесть. Без них мне крышка. Есть еще уколы, на случай, если таблетки не помогут.
– Да ты что! – Мира, пораженная, остановилась посреди тропинки. – Отчего так?
– Вот так. – Богдан развел руками. – Заболевание с рождения.
– Господи, бедный. Я думала, ты под машину попал или свалился откуда-то.
– Нет, все гораздо прозаичней. – Богдан взъерошил льняные кудри. – Ладно, не будем о грустном. Смотри, мы пришли.
Они стояли у крошечного прудика, заросшего зацветающими кувшинками. По берегам торчала высокая и острая осока, у самой воды громоздился огромный серый валун.
– Какая красота! – с восторгом выдохнула Мира.
– Да, мне тоже нравится. – Богдан подъехал поближе, насколько позволяли колеса коляски.
– Тут никогда никого нет. Местные считают этот пруд обычной лужей. А мне он кажется чем-то сказочным.
Громко заквакали лягушки. Мира и Богдан переглянулись и, не сговариваясь, весело рассмеялись.
– Сядь на камень, – сказал он. – Будешь как андерсоновская русалка.
Она кивнула, осторожно ступая по мокрой траве, добралась до валуна и уселась на него. Камень был теплый и слегка пах тиной, но запах был приятный.
– Ну как я тебе? – весело спросила она Богдана.
– Невероятно, – ответил тот очень серьезно. – Можно, я тебя сфотографирую? – Он достал из кармана телефон.
– Зачем? – Мира кокетливо наклонила голову.
– Буду смотреть и любоваться, когда мне станет одиноко.
– Тебе бывает одиноко? – Мира сказала это и тут же пожалела о своих словах.
Какая она бестактная. Ясно же, в таком положении, как у Богдана, одиночество частый гость.
Однако он ничуть не обиделся.
– Конечно, мне бывает одиноко. В сущности, мой единственный друг – это компьютер. Иногда хочется завыть от скуки. Но не бери в голову. – Он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. – Так можно фоткать?
– Можно, – разрешила Мира.
Он кивнул и сделал несколько кадров. Ее охватило странное чувство. В обществе Богдана ей было настолько комфортно, спокойно и легко, словно она надела удобные и мягкие тапочки после целого дня хождения на каблуках. Нет, он не волновал ее, как недавно Сергей, кровь не приливала к щекам от его взгляда. Но на сердце делалось так тепло и хорошо, что хотелось замереть и наслаждаться, забыв обо всем на свете.
– Я бы сорвал для тебя кувшинку, но боюсь, не сумею, – виновато проговорил Богдан.
