Тридцать минут под прицелом - Марина Серова

На какое-то время Оксана потеряла дар речи, ее глубоко посаженные зеленые глаза бегали туда-сюда, что говорило о напряженном обдумывании ситуации.

— Это правда видели? Вы не шутите? — спросила она минут через пять.

— Вот, я нашла это около вашего цеха. — Достав из сумки полиэтиленовый пакет с каблуком, я показала его Тохташ. — Это деталь ее обуви?

— Да, — сказала Оксана, внимательно присмотревшись к каблуку. — Во всяком случае очень похож.

— По-моему, она сломала каблук о шифер.

На глазах у молодой женщины заблестели слезы.

— Зачем она туда полезла? Ума не приложу! Наташка, Наташка… Наверное, вы правы: у нее была какая-то тайна, о которой я ничего не знала. А Басманов? Может быть, он что-то знает?

— Нет, Андрей Георгиевич потому и нанял меня, что ничего не знает и не понимает.

— А Вероника? Это одноклассница Натальи, они поддерживали отношения… Вот та, сумасбродная девица!

— Я общалась с Громушкиной, и мне она тоже показалась очень непредсказуемой, но ничего по существу дела от нее узнать не удалось.

— Тогда не знаю, — развела руками Оксана. — А те люди, которые видели ее на крыше, они-то что еще говорят?

— Больше ничего, они были увлечены своим делом… Оксана, а кто занимался организацией банкета?

— Кажется, Турилкин обратился в какую-то фирму по организации праздников. Она и сервировкой стола занималась, и артисты оттуда же. Мне показалось, что Глеб Романович в хороших отношениях с режиссером… Ой, кажется, к нам кто-то пришел. — Оксана выглянула из беседки. — Это Стелла Юрьевна…

— У которой муж недавно от инфаркта умер?

— Да, — ответила Тохташ. — Пойду поздороваюсь с ней. У Веленкиных тоже дача здесь…

Я осталась в беседке. Казалось, я задала Оксане все вопросы, какие хотела, а новых пока не придумала. Посмотрев на часы, я поняла, что на маникюр в салон красоты «Джулия» безнадежно опоздала. Это было непростительной оплошностью с моей стороны, поскольку я всегда придерживалась мнения: никогда нельзя быть занятой работой настолько, чтобы совсем не оставалось времени на себя.

Прислушавшись к женским голосам, я пришла к выводу, что визит соседки вызвал у Оксаны и ее матери бурю эмоций. Они чем-то возмущались и одновременно успокаивали Стеллу Юрьевну. Сначала я не придала этому никакого значения, но, невольно подслушав обрывки разговора, поняла: случилось нечто неординарное и, возможно, требующее моего вмешательства.

Выйдя из беседки, я увидела, что Оксана уже ведет ко мне высокую, полноватую женщину лет пятидесяти — пятидесяти двух. У Веленкиной были крашеные каштановые волосы до плеч, веснушчатое лицо, большие карие глаза и маленькая черная родинка под нижней губой. Вдова была одета в черное шелковое платье-халат.

— Познакомьтесь, — сказала Оксана. — Это Стелла Юрьевна Веленкина, вдова нашего замдиректора, а это — частный детектив Татьяна Иванова. Она расследует убийство Натальи Басмановой. Может быть, и вам поможет…

— Знаете, дома одной находиться тошно, вот я и приехала сегодня на дачу, чтобы полить огурцы, помидоры, — вдова вытерла платочком слезу, выкатившуюся из правого глаза, — и обнаружила, что здесь кто-то побывал. Нет, ничего не украли, но вещи лежат по-другому… Мне кажется, в доме что-то искали…

Стелла Юрьевна потеряла самообладание и разрыдалась. Оксана усадила ее на скамейку и побежала за водой. Я пыталась как-то успокоить Веленкину, но у меня это не получалось. Только выпив стакан воды, она пришла в себя и сказала:

— Мне кажется, что Сашу убили.

— Стелла Юрьевна, но ведь было вскрытие, в результате которого сделано заключение: инфаркт, — заметила Оксана. — Неужели вы не верите медэкспертизе?

— Так-то оно так, я хотела сказать, что его довели до инфаркта…

— Кто? — спросила я.

— Турилкин, — ответила вдова, уставившись затуманенными глазами куда-то в пол. — Они в последнее время не ладили, и на праздник этот чертов Саша идти не хотел, но Турилкин его заставил…

— Стелла Юрьевна, но я ничего такого не замечала…

— Я тоже долго ничего не замечала, а когда заметила, то… — Веленкина снова принялась рыдать.

— Простите, а что вы заметили? — спросила я, когда вдова немного успокоилась.

— Что Саша стал ходить на работу, как на каторгу. А домой придет, закроется в своем кабинете и сидит там до глубокой ночи. На вопросы мои не отвечал, а перед самой смертью сказал, что Глеб хотел убрать его с фирмы…

— То есть как это убрать? — возмутилась Оксана. — Ведь половина «Тарпластмета» принадлежала Александру Ивановичу…

— Вот так, — покачнувшись вперед, сказала Стелла Юрьевна. — Татьяна, вы возьметесь за то, чтобы установить истину? Правда, у меня нет денег, чтобы заплатить вам. Мы практически разорены. Я осталась ни с чем.

— Думаю, убийство Натальи Басмановой и смерть вашего мужа как-то взаимосвязаны, поэтому я возьмусь за расследование обстоятельств смерти вашего супруга бесплатно. — Я крайне редко занималась благотворительностью, но это был особый случай, он мог пролить свет на то, что я три дня тщетно пыталась обнаружить. — Стелла Юрьевна, мне надо задать вам несколько вопросов. Вы в состоянии отвечать сейчас?

Веленкина, не поднимая глаз, опять покачнулась вперед. Должно быть, это означало, что она может отвечать на вопросы, но мне ее состояние внушало опасения: вдова находилась в какой-то прострации. Услышит ли она меня?

— Давайте я кое-что объясню, — сказала Тохташ. — Александр Иванович был раньше директором завода «Металлист», мои родители тоже там работали. И дачные участки эти тоже от завода раздавали. В девяностые годы завод оказался на грани банкротства и распался на отдельные мелкие производства. Веленкин одним из первых в городе организовал предприятие по производству металлических дверей. Это потом уже появились знаменитые «Тайзер-Т» и «Феррум». Потом конкуренция стала просто невыносимой, и наш «Металлист» объединился с фирмой «Пласт-Окно»…

— А кто был инициатором этого объединения? — спросила я.

— Турилкин, — уверенно сказала вдова. — Я не знаю, каким образом он вышел на моего мужа, они раньше не были знакомы, но Саша быстро согласился на это объединение. Дела сразу пошли в гору: заказчику ведь выгодно в одном месте покупать и двери, и окна.

— Да, у нас зарплата почти в два раза повысилась, — подтвердила Оксана.

— А год назад у Саши случился первый инфаркт. Неожиданно так… Он никогда раньше на сердце не жаловался… Три недели в больнице пролежал, потом месяц в санатории пробыл, вышел на работу и говорит: «Там все чужое стало». Потом пошли проблемы со сбытом дверей…

— И нам зарплату задерживать стали…

— И не только в зарплате дело, деточка. Те накопления, что у нас были, куда-то исчезли. Я пошла с кредитной карточкой в банкомат: на похороны деньги снять, а там почти нет ничего… Мне пока некогда было разобраться с этим, а тут вот еще новость: кто-то на даче побывал. А знаете что? Мне кажется, что во время похорон квартиру тоже кто-то обыскивал… Тогда подумала, что показалось, а сейчас в этом уверена.

— У вас что-то украли?

— Нет, вещи, драгоценности — все на месте. Мне кажется, искали что-то другое, какие-нибудь документы, — предположила Веленкина. — Только я никогда не рылась в рабочих бумагах Саши. Если что и пропало, я этого не пойму.

— Значит, вы подозреваете, что Турилкину была выгодна смерть вашего мужа?

— Подозреваю. — Стелла Юрьевна снова покачнулась вперед. — Он и праздник этот неспроста задумал. Замышлял что-то, все с мужиком каким-то обсуждал, даже наверх ушел с ним…

— Что?! — в один голос крикнули мы с Оксаной.

— А что вас так удивляет?

— Дело в том, что Наталья пошла наверх, в свой кабинет, за безникотиновыми сигаретами. Она оттуда не возвращалась, — начала пояснять Тохташ, но осеклась и вопросительно посмотрела на меня: можно ли продолжать? Я утвердительно кивнула головой. — Люди видели, что она вылезла в окно и побежала по крыше пристройки…

— Знаете, а ведь Турилкин спустился со второго этажа один. Поднимался он с мужиком, а спустился один… А вот на девушку я не обратила внимания…

— Странно, но мой свидетель видел только женщину, — недоумевала я. — Куда же делся мужчина?

— Возможно, он спустился, когда все были уже пьяны, — сказала вдова.

— Стелла Юрьевна, на вас тоже спиртное так сильно подействовало?

— Да, — покраснев, призналась Веленкина. — А Саша был просто никакой! Дрова! А на следующий день сердце прихватило, а в ночь на понедельник — инфаркт…

— А вот интересно: Турилкин тоже опьянел?

— Не знаю, — пожала плечами Оксана. — Если честно, то я больничный взяла только из-за того, что даже в понедельник в себя прийти не могла. Все воскресенье меня тошнило… Мне с Ксюшей легко больничный взять: у нее хронический тонзиллит. Мама меня запилила, но когда узнала, что не я одна так опьянела, то даже обрадовалась, что все обошлось. Наверное, все-таки водка «левая» попалась. Хорошо, что муж в командировке…