Счастливый билет - Маурин Ли

— Из Эрлз-Корта, — ответила Лиззи.

— Это не очень далеко, если идти пешком. Разумеется, вы можете подъехать на метро, но тогда вам придется сделать пересадку.

Лиззи заверила незримую собеседницу, что предпочитает прогуляться, и внимательно выслушала указания. Придя по указанному адресу, ей следовало сделать три долгих звонка в дверь и три коротких. У каждой квартиры имеется собственный код, пояснила девушка.

Дома на улице Куинз-Гейт выглядели по-настоящему шикарно, с высокими белыми колоннами и украшенными железными балюстрадами балконами. В одном из них французские окна[28]были распахнуты настежь и на балконе стояли люди в вечерних костюмах. До Лиззи долетел смех и звон бокалов. Наверное, там шел прием с подачей коктейлей. «Совсем как в каком-нибудь романе», — потрясенно подумала Лиззи, на которую это зрелище произвело неизгладимое впечатление. Некоторые из зданий занимали посольства. Девушка не могла себе представить, что в своем нынешнем облике может приглянуться кому-нибудь из обитателей этой улицы в качестве соседки по квартире.

Она подошла к дому номер пять, который располагался на углу, и нажала кнопку звонка. Ответа пришлось ждать так долго, что Лиззи уже решила: девушка разглядела ее из окна и попросту решила не открывать.

Наконец высокая дверь с витражным стеклом открылась, и у Лиззи от неожиданности отвисла челюсть. Девушка, стоявшая перед ней, была одета в самую настоящую пижаму! Ее молочно-белые волосы мягкими прядями и завитками обрамляли симпатичное, правда, чересчур накрашенное личико. Она одарила Лиззи дружелюбной улыбкой, отчего в дымчато-серых глазах вспыхнули веселые искорки, а ямочки на пухлых кремовых щечках стали глубже. Ростом девушка не уступала Лиззи, но была на два-три стоуна[29] тяжелее, и лишний вес соблазнительно расположился на пышных бедрах и столь же впечатляющей груди. Ладошки у нее оказались такими же пухлыми, как и личико, и как будто перевязанными ниточками.

— Боже милосердный, ну и видок у вас! Входите же. Боюсь, подниматься придется на самый верх. Я живу на четвертом этаже, так что крепитесь. А вы худышка, верно? Но не обижайтесь, я это не в укор. Я просто умираю от зависти.

Лиззи несколько опешила от столь пылкого приема. Хотя слова девушки можно было счесть оскорбительными, произнесены они были таким дружеским тоном, что Лиззи не обиделась. Вестибюль оказался чрезвычайно впечатляющим и просторным, с мозаичным полом и широкой мраморной лестницей. Девушка начала бегом подниматься по ступенькам, и ее пушистые розовые тапочки мягко зашлепали по каменным плитам.

— Арендная плата, кстати говоря, составляет два фунта десять шиллингов в неделю. Вас это устраивает?

— Вполне, — отозвалась Лиззи, с трудом переводя дыхание.

С каждым пройденным пролетом ступеньки становились все уже и круче. К четвертому этажу они стали бетонными и лишились ковровой дорожки. Девушка невозмутимо скакала впереди, и ее кудряшки задорно подпрыгивали. Лиззи начала задыхаться, и ее сердце гулко колотилось в груди.

— Разумеется, я могла бы позволить себе платить аренду целиком, но потом подумала — пятьдесят два раза по два фунта и десять шиллингов! На эти деньги можно накупить кучу шмоток! Вы не сочли меня жадиной?

— Нет, — отдуваясь, пролепетала Лиззи.

— Ох, бедняжка. Ничего, скоро вы привыкнете к такому подъему, и это упражнение начнет вам даже нравиться. — Они наконец добрались до верхней площадки. Девушка шагнула вглубь коридора и открыла дверь. — Ну вот, смотрите.

Комната с наклонным потолком была выкрашена в белый цвет, а ее стены были увешаны плакатами, расхваливающими отдых в зарубежных странах — Италии, Греции, Франции. Здесь же стояли два кресла и диван, на которых валялись яркие разноцветные подушечки; угол буфета, полку которого усеивали лепестки, опавшие с увядшего букета, небрежно воткнутого в хрустальную вазу, закрывала пестрая шелковая шаль. Рядом с цветами красовалась лампа под кремовым абажуром, придававшая комнате уютный вид. На низеньком столике виднелась еще одна лампа, поменьше, рядом с ней стоял граммофон. Под столиком небрежной грудой были свалены пластинки.

Словом, повсюду царил жуткий беспорядок. Ковер едва виднелся из-под слоя журналов, газет, книг, предметов одежды и даже грязных тарелок.

Заметив реакцию Лиззи, девушка вслед за ней окинула помещение взглядом.

— Кошмар! Комната в ужасном состоянии, вы не находите? А в спальне еще хуже. Завтра я приберусь… Хотя я обещаю себе это каждый день. Кстати, меня зовут Джекки, Джекки Роулинсон. А вас?

Лиззи уже открыла было рот, чтобы ответить: «Лиззи О’Брайен», но вовремя прикусила язык. Лиззи О’Брайен осталась в прошлом. Лиззи О’Брайен была не тем человеком, который мог бы поселиться в этой замечательной квартире с девушкой по имени Джекки, открывшей ей дверь в розовой атласной пижаме.

— Лиза, — сказала она. — Меня зовут Лиза О’Брайен. — Ей всегда хотелось быть Лизой, а не Лиззи. Это имя звучало более солидно.

— Какое славное имя. Словом, Лиза, я должна сказать тебе, что жить со мной — удовольствие ниже среднего. Соседки приходят и уходят одна за другой, так что я даже не запоминаю, как их зовут. Большинству девушек достаточно оглядеться по сторонам, и они находят какой-нибудь вежливый предлог и убегают куда глаза глядят. Вчера приходили сразу две, и обе поступили именно так. Тех, кто рискует остаться, я свожу с ума. Я никогда не убираю за собой. Мать называет меня свиньей, которой самое место в хлеву, а не в квартире. Что ты предпочитаешь — чай или кофе?

— Мне все равно.

— Там, дальше по коридору, находится кухня, но я хожу туда только за водой. Да, вот еще что — я не мою за собой тарелки. Не то чтобы я специально оставляю их на полу, но так получается как-то само собой. У меня есть электрический чайник. Я вскипятила воду несколько минут назад. Дома я обычно не ем — мой приятель после работы приглашает меня на ужин. Но сегодня он вынужден был задержаться, иначе меня не оказалось бы дома, когда ты позвонила.

Джекки присела на корточки, включила чайник и подняла с пола две кружки.

— Они почти чистые. Тебе с молоком и сахаром?

— Только с молоком, если не трудно.

После недолгих поисков Джекки обнаружила бутылку с молоком на каминной полке.

— Присаживайся, бедняжка. Ты просто валишься с ног. Где твои вещи?

— Вещи?

— Одежда, багаж.

— У меня с собой ничего нет, — призналась Лиза и быстро добавила, на тот случай, если отсутствие «вещей» не позволит Джекки взять ее к себе в качестве соседки: — Я убежала из дома. — С того момента как Лиза переступила порог этой квартиры, все ее сомнения насчет того, как она будет делить жилье с кем-нибудь еще, рассеялись, как дым. Она ни о чем так не мечтала, как поселиться здесь. Лиза взяла предложенный ей кофе, держа чашку в левой руке, чтобы не прикасаться губами к ярко-розовому мазку помады на ободке с другой стороны. И пусть молоко немного скисло, кофе имел замечательный вкус, и в данный момент девушку не смущала даже не особо чистая чашка.

— Что ты говоришь! Я всегда хотела убежать из дома, но родители были так рады распрощаться со мной, что необходимость в этом отпала.

Лиза откинулась на спинку кресла. На нее вдруг обрушилась невероятная усталость. День и впрямь выдался долгим и утомительным.

Джекки окинула ее озабоченным взглядом.

— Ты вообще ела сегодня что-нибудь, Лиза?

— Э-э, нет, если не считать плитки шоколада.

— Тогда пойдем поедим! — с энтузиазмом воскликнула Джекки. — Мне безумно скучно без Гордона — это мой парень. — При этих словах на ее оживленном личике промелькнула легкая тень. — Можем отправиться в новый ресторан на Глостер-роуд.

Лиза замялась.

— Я бы с удовольствием, но это, наверное, дорого? У меня осталось не очень много денег, а после того, как я заплачу тебе…

— A-а, забудь об этом. Заплатишь на следующей неделе. Что касается ужина, то я угощаю. — Джекки помолчала. — То есть если ты намерена остаться. Хочешь жить со свиньей, Лиза? Ты ведь еще не видела спальни.

— Я бы хотела остаться, — заявила Лиза, которой было в высшей степени наплевать, как выглядит спальня.

— Отлично. Я уверена, что мы поладим — ты кажешься мне кладезем добродетелей. Но в таком виде мы не сможем никуда выйти. Ты выглядишь так, словно ночевала в канаве. Это пальто — оно что, попало к тебе с армейских складов на распродаже излишков обмундирования? В ресторане тебя и на порог не пустят. Какой у тебя размер?

— Даже не знаю. Кажется, объем бедер у меня тридцать два дюйма.

— Нет, ты невозможная девчонка, у меня иногда талия бывает шире! Ты утонешь в моей одежде. Хотя подожди, где-то у меня завалялась широкая юбка в сборку с эластичным поясом и блузка в крестьянском стиле. Так, интересно, где же они?