Кресты у дороги - Джеффри Дивер

— Жаль, Кэтрин. Наш округ больше не ведет это дело, оно в руках Харпера и Сакраменто.

Поблагодарив Сэнди, Дэнс нажала «отбой». Ладно хоть есть возможность ускорить слушание о залоге. По закону штата, магистрат сам решает, когда провести слушание, и кое-где — в Риверсайде или Лос-Анджелесе — люди порой дожидаются его в камере часов по двенадцать. Иди Дэнс обвиняют в убийстве, и магистрат вполне может передать вопрос на усмотрение судьи. И ждать придется несколько дней.

Дверь в коридор все открывалась и открывалась — в помещение входили представители прессы с бейджами на шейных ленточках. Камеры им пронести не позволили, зато разрешили взять бумагу и карандаш.

Цирк да и только…

Секретарь назвал имя:

— Эдит Барбара Дэнс.

Угрюмая, с покрасневшими глазами и все еще в наручниках, мать Дэнс поднялась. С одной стороны от нее встал Шиди, с другой — конвоир. Магистрат сообщил, что в данный момент рассматривается вопрос исключительно о залоге — все заявления надлежит подавать на процессе. Дэнс нисколько не удивилась, когда Харпер попросил не выпускать Иди под залог. Отец остолбенел; судя по словам Харпера, его жена — сестра смерти, готовая убить еще нескольких пациентов и после скрыться в Канаде.

Стюарт чуть не задохнулся от возмущения.

— Тише, пап, тише, — прошептала Дэнс. — Прокуроры иначе о людях не отзываются.

Ну вот, отца успокаивает, а у самой сердце кровью обливается.

Джордж Шиди, изложив свою позицию по пунктам, попросил отпустить Иди: в конце концов, она не последний человек в городе, и репутация у нее располагает к доверию.

От магистрата — шустрого латиноамериканца, знакомого Дэнс, — исходили волны сильного напряжения. Эмоции легко читались в позе чиновника и выражении лица. Он не хотел предавать Дэнс, с которой привык работать и которую знал как благоразумного офицера. С другой стороны, Харпер — шишка из большого города. Да еще пресса…

Споры продолжились.

Агент Дэнс невольно стала вспоминать смерть Хуана Миллара, сопоставляя факты и обстоятельства. Кто приходил навещать Миллара? Как именно его умертвили? Где в момент смерти офицера была мать?

Вынырнув из раздумий, Дэнс заметила, что мать смотрит на нее. Дэнс слабо улыбнулась, однако Иди не ответила на улыбку. Безо всяких эмоций она вновь повернулась к Шиди.

В конце концов магистрат нашел компромисс: назначил залог в полмиллиона долларов. С одной стороны, такая сумма типична для дел об убийствах, с другой — не слишком обременительна. Иди и Стюарт небогаты, однако домом владеют на полных правах — он в Кармеле, недалеко от пляжа, и стоить должен миллиона два. Можно оставить в качестве залога его.

Харпер воспринял проигрыш стоически. Не улыбаясь, расслабленный, он хранил гордую осанку. Полным отсутствием напряжения он напоминал одного убийцу из Лос-Анджелеса, Джона Доу. Дэнс никак не могла прочесть: правду говорит преступник или врет. Дело в том, что если человек хорошо владеет собой и не волнуется из-за вранья во имя цели, то и признаков стресса не выдает. Таков и Роберт Харпер.

Иди увели из зала обратно в камеру, а Стюарт направился к секретарю — договориться насчет залога.

Застегнув пиджак, Харпер — с каменным лицом — пошел на выход, но Дэнс перехватила его.

— Зачем вы так поступаете?

Харпер молча и спокойно посмотрел на агента.

— Вы же могли оставить дело окружному прокурору, — продолжила Дэнс. — Так ведь нет, приехали из Сан-Франциско. Что вы задумали?

Дэнс говорила достаточно громко, чтобы репортеры все расслышали.

— Мне не положено обсуждать с вами детали, — ровным голосом ответил Харпер.

— Почему моя мать?

— Мне нечего добавить к сказанному.

Харпер вышел в коридор, затем на крыльцо, к прессе, которой ему было что рассказать.

Дэнс опустилась на жесткую скамью и стала дожидаться отца с матерью.

Минут через десять к ней подошли Джордж Шиди и Стюарт Дэнс.

— Как дела? — спросила Дэнс.

— Договорились, — пустым голосом ответил отец.

— Когда выпустят маму?

Стюарт посмотрел на Шиди, и тот сказал:

— Минут через десять, может, и того меньше.

— Спасибо вам. — Стюарт пожал адвокату руку.

Дэнс кивнула в знак благодарности, а Шиди сказал, что немедленно возвращается в офис, где начнет прорабатывать линию защиты.

Когда он ушел, Дэнс спросила у отца:

— Что вынесли из дома?

— Не знаю. Соседи говорят, что полиция больше всего копалась в гараже. Давай скорей уйдем, не нравится мне здесь.

Они вышли в коридор, и тут же к ним приблизилось несколько репортеров.

— Агент Дэнс, — первой обратилась девушка-репортер, — вы переживаете из-за ареста матери?

Ну надо же, какой умный и животрепещущий вопрос! Дэнс хотела ответить саркастично, однако сдержалась. Вспомнила правило номер один взаимодействия с прессой: все сказанное тобой в присутствии репортеров обязательно появится в шестичасовых новостях или в утреннем выпуске газеты.

Улыбнувшись, Дэнс ответила:

— Я нисколько не сомневаюсь, что произошла чудовищная ошибка. Моя мать много лет проработала медсестрой. Она спасает людей, а не губит их.

— Вы знаете, что она подписала петицию в поддержку Джека Кеворкяна[6] и эвтаназии?

Нет, об этом Дэнс не знает. Как пресса столь быстро раскопала подобную информацию?!

— Спросите у моей матери. Подписать петицию об изменении закона не значит нарушить сам закон.

В этот момент зазвонил сотовый. О’Нил.

— Майкл, — ответила Дэнс, отойдя в сторону. — Маму выпускают под залог.

Пауза.

— Отлично. Слава Богу!

Дэнс поняла, что звонит О’Нил по другому, очень серьезному поводу.

— В чем дело, Майкл?

— Нашли еще крест.

— Обычный памятник или с датой будущей смерти?

— Дата сегодняшняя. Крест идентичен первому, он из веток, перевязанных цветочной проволокой.

В отчаянии Дэнс закрыла глаза. Только не это…

— Послушай, — продолжил О’Нил. — Есть свидетель, который видел, как Тревис оставил крест. Вдруг он знает или догадывается, куда Тревис пошел. Можешь опросить его?

— Буду через десять минут, — помолчав, ответила Дэнс.

О’Нил продиктовал адрес, и Дэнс нажала «отбой».

— Пап, извини, — обратилась она к отцу. — Мне надо ехать.

Приятное лицо Стюарта исказила гримаса непонимания.

— Что?

— Нашли еще один крест. Убийца готовит новое покушение. Сегодня. Надо опросить свидетеля, который видел, как оставили крест у дороги.

— Ну да, конечно, — неуверенно произнес отец. Ему и матери вот-вот предстоит кошмар, и лучше, если дочь — опытный офицер со связями — будет рядом.

Однако образ Тэмми Фостер, захлебывающейся в багажнике собственной машины, никак не шел из головы. Не могла Дэнс забыть и взгляд Тревиса Бригэма — холодный взгляд темных глаз из-под густых бровей, направленный на отца. Словно бы решал: не выпустить ли аватару из синтетического мира в реальный, чтобы зарезать папашу?

Пора. Время не ждет.

— Прости. — Дэнс обняла отца на прощание.

— За маму не бойся — она поймет.

Запрыгнув в машину, Дэнс включила зажигание. В зеркало заднего вида заметила, как мать провожают в камеру. Иди спокойно, без эмоций смотрела, как уезжает дочь.

Нога Дэнс сама надавила на педаль тормоза, а после — вновь на газ. Дэнс включила мигалки.

«За маму не бойся — она поймет…»

Нет, не поймет. Ни за что не поймет.

Глава 14

К калифорнийским туманам Дэнс, казалось, никогда не привыкнет. Они похожи на оборотня, персонажа любимых Уэсом фантастических книг: в одном месте клочьями стелются по земле, призраком пролетая мимо, в другом — клубами вливаются в низины, маскируя выбоины. Чаще всего туман, словно облака, хлопковым покрывалом нависает в сотне футах над землей, погружая все вокруг в тень.

Именно такой туман окутал дорогу сегодня. В сгущающейся тьме Дэнс вела машину по тихой дороге между Кармелом и Пасифик-Гров, одновременно слушая «Ракуй энд зэ кейвмен» (североафриканскую группу, известную классной игрой на ударных). Пейзаж вокруг состоял почти из одних деревьев: сосны, дубы, эвкалипты, клены да кустарник. Дэнс проехала мимо наряда полиции, проигнорировав репортеров с камерами и микрофонами. Что именно привлекло их? Само преступление или потенциальное участие в нем матери Дэнс?

Остановив машину и выйдя из нее, Дэнс поприветствовала помощников шерифа и присоединилась к Майклу О’Нилу. Вместе они прошли к оцепленной обочине, на которой и нашли второй крест.

— Как твоя мать? — поинтересовался О’Нил.

— Плохо.

Слава Богу, Майкл здесь. Переполняемая эмоциями, Дэнс чуть не вскипела, стоило вспомнить мать в наручниках и перепалку с женщиной из социальной службы.