За Калинов мост - Ольга Денисова

– Нет, спасибо, – усмехнулась она, – я как-нибудь сама. Между прочим, я полдня рыскала по инету, и нашла все про свадебные обряды и обряды инициации.

– Ну и как?

– Со свадьбами все просто, только вот не знаю, как насчет второго брака. Как-то во времена палеолита не очень разводы практиковались…

– Ты была замужем? – удивился Игорь.

– Ну да. Полгода примерно. Больше не выдержала. Это не для меня.

Он не стал ее расспрашивать, но она продолжила сама:

– Нет, ты не подумай, я нормальная. Просто мужики хотят от меня слишком много: и в доме убирай, и обеды готовь, и белье стирай… А я компьютер люблю, и работу свою. Ну, и жить когда-то надо. Приходишь с работы – к плите, все выходные с веником и утюгом, да еще и по магазинам с авоськами. Нет, я так не могу.

Игорь улыбнулся:

– Ну, на то ты и Огненная Ладонь. Каждому свое.

– А ты был женат?

– Был.

– И как?

– Никак.

– Ну, не хочешь говорить – не говори. Я просто так спросила. В общем, я так и не выяснила ничего про второй брак – ни слова нигде об этом не сказано. А про инициацию сразу могу сказать – нам это не подходит. Маркиз де Сад отдыхает. Там множество вариантов, один кошмарней другого. Серьезно, в страшном сне не приснится.

Игорь не хотел говорить, что никакой обряд инициации ему не поможет. Со Светланкой, значит, все просто – она замужем не была. Но что-то ему не совсем понравилась идея выдать ее замуж, для того чтобы спасти ей жизнь. И даже имитация этого действия вызывала в нем протест. Наверное, это отцовская ревность…

– Но вообще-то, – продолжила Маринка, – все равно надо искать кого-то, кто в этом разбирается. Не по инетовским же сведениям самим обряды проводить. Как ты считаешь?

– Я думаю, надо посмотреть, куда нас травка приведет. А там и решать.

Травка появилась, едва стемнело. Она, правда, не вылетала на дорогу, а светила из-за деревьев, и Игорь с Маринкой, подхватив рюкзаки, направились к ней. Она повела их вдоль шоссе, но в обратную сторону, туда, где они вчера уже проходили.

– Ну, здравствуйте, – ворчала Маринка, – будем туда-сюда бродить…

– Она нас вчера на остановку вывела, хотя ей это было не по дороге, – пояснил Игорь.

– Ты всегда ее защищаешь. А она – подлая тварь.

От шоссе в сторону ответвлялся проселок с двумя глубокими засохшими колеями, вчера они даже не обратили на него внимания, настолько он был узким. Перелет-трава вывела их на его середину и двинулась в сторону от шоссе.

– Это что, для комфортной ходьбы? – удивилась Маринка, – раньше нас все больше вели по пересеченной местности.

Игорь пожал плечами и увидел, как травка высветила брошенную на маленькой полянке синюю «восьмерку» с помятой передней дверью.

– Между прочим, эта машина ехала за нами от самого Весина… – сказал Игорь.

– Да ты что? Ты хочешь сказать, за нами кто-то следит?

– Я не знаю. Но ты по сторонам посматривай. И… далеко от меня не отходи, хорошо?

– Ладно, – протянула Маринка задумчиво.

Травка тем временем свернула с проселка и повела их вглубь леса, снова, как и в предыдущие ночи, на северо-восток.

Они шли без приключений несколько часов. Коленка заныла намного раньше, чем накануне, сказывались долгие переходы предыдущих дней.

Конечно, презирать его за это Маринка не станет, но Игорю было неловко, что из-за него они не могут двигаться быстрей, поэтому делал вид, будто с ним все в порядке. Но Маринка сразу заметила, как он начал прихрамывать.

– Что, болит? – спросила она.

– Нет, ничего. Все в порядке.

– Слушай, Медвежье Ухо. Ты, конечно, индеец, но может, ты перестанешь выделываться и сам себе найдешь палку?

– Да не надо пока. Я же не отстаю. Когда начну отставать, тогда и посмотрим.

Как будто издеваясь над его бравадой, цветок вывел их на место старого торфяного пожара – стволы деревьев с выгоревшими корнями давно повалились на землю и заросли высокой травой. Ни полем это нельзя было назвать, ни лесом. Перелет-трава помаячила немного на краю открытого пространства и направилась к его центру, предлагая догонять. Игорь посветил фонариком вперед, но лучик растворился в темноте, так и не показав, где же кончается сгоревший торфяник.

– Ничего себе! – Маринка попятилась, – и как мы туда пойдем?

– Так и пойдем… – Игорь сжал губы.

– Слушай, не подумай, что я сумасшедшая… Но там наверняка есть змеи…

Он не стал смеяться. Во-первых, змеи там и вправду могли жить, а во-вторых, если ей страшно, его смех от страха ее не избавит.

– Я пойду первым, если совершенно случайно какая-нибудь махонькая змейка туда и забралась, она успеет спрятаться.

Маринка стиснула зубы и кивнула. Игорь вздохнул. Наверное, для нее это так же страшно, как для него подниматься по лестнице на вышку. Что он еще может сделать для нее?

– Давай я все же выломаю палку потолще и буду стучать по земле впереди нас, – предложил он, – честное слово, этого змеи очень боятся.

– Я знаю. Я все знаю про змей. Я ведь не боюсь, что змея меня укусит. Я боюсь, что она до меня дотронется… Это действительно отвращение, а не страх. Как представлю себе, что я наступаю на нее, такую круглую, как шланг, а она обвивается вокруг моей ноги… Я этого не переживу, я умру сразу же, не дожидаясь наступления срока. Или сойду с ума.

Если бы это было поле с высокой травой, Игорь понес бы ее на руках. Но перелезать через стволы поваленных деревьев… Между тем, цветок отдалился от них метров на сто и повис над пожарищем.

– Пойдем, – сказала Маринка, – пойдем, или она не станет нас ждать. Не надо никаких палок, я просто пойду за тобой. След в след.

Конечно, идти за Игорем след в след у нее не получилось. Какой там след! Деревья лежали друг на друге, их острые обломанные сучья торчали вверх, препятствия по грудь высотой сменялись глубокими дырами, в которые проваливались и застревали ноги. Над бывшим пожарищем до сих пор витал запах гари. Игорь, как мог, помогал Маринке перелезать через толстые сучковатые стволы, но в арсенале у него было немного средств: протянуть руку, когда надо взобраться наверх, и поймать подмышки, когда надо спрыгнуть вниз. Сначала она хотела отвергнуть его помощь, но быстро поняла, что сама не справится. У него имелось неоспоримое преимущество – он был выше ростом.

Он не сразу заметил, что она плачет. И только когда случайно осветил ее лицо фонариком, заметил блестевшие на щеках слезы. Она стояла над ним и собиралась прыгать вниз.

– Ты устала? – спросил он.

– Нет, – она покачала головой, – мне страшно. Я больше не могу… Я сойду с ума!

Он поймал ее подмышки и присел перед ней на поваленный ствол, чтобы видеть ее лицо: