Дикая охота. Посланник магов - Элспет Купер

– Жутковатая штука. Ты им уже пользовался?

– Я мало чем пользовался столько за прошедшие десять лет.

– Я имею в виду пользовался, ну, знаешь, дрался с кем-то не на тренировках.

– Я никогда не проливал кровь, если ты об этом. – «Я сломал человеку руку, но не пролил крови».

Гэр отнял у Дарина меч и вернул в ножны.

– Так он у тебя с десяти лет?

– С одиннадцати.

– Выглядит старым. Наследство?

– Своего рода да. – Приемный отец Гэра к этому времени вполне мог быть уже мертв. – Слушай, почему бы нам не перекусить? Мой желудок считает, что горло отвыкло от пищи.

По дороге в столовую Дарин показывал ему другие полезные места, такие как дворы для тренировок, бани, кабинеты мастеров и библиотеки. Гэр не мог дождаться возможности туда попасть. Он с детства любил книги, перечитывал любимые истории до тех пор, пока не выучивал их наизусть и ему уже не нужно было переворачивать потрепанные страницы, чтобы узнать, что принц Корум победит морского змея, ответив на его загадку, а Иоахим Три Пера спасет эльфийскую деву из заточения. После приезда в Дремен сказки остались в прошлом и больше всего Гэру не хватало именно книг.

Столовая оказалась длинным залом с множеством окон, рядами столов и скамей и открытым люком буфета в глубине комнаты. Внутри было полно людей, которые несли подносы, сидели и ели, или болтали, собравшись группами, или в одиночестве читали за столом. На многих были невыбеленные туники с каймой зеленого или синего цвета по вороту, на некоторых поверх обычной одежды были короткие мантии, как у Дарина.

– Что означают эти цвета? – спросил Гэр, когда они нашли свободное местечко за одним из столов и сели, поставив перед собой полные подносы.

– Классы и дисциплины. – Дарин наколол на вилку картофелину и продолжил жестикулируя: – Как только ты освоишь несколько простейших навыков, ты станешь неофитом и получишь тунику с лентой – зеленой для целителей, синей для всех нас, простых гаэден. Затем ты будешь учиться до подмастерья, что означает цветную тунику, а потом до адепта, и тогда получишь мантию. – Дарин разжевал картофелину и проглотил ее.

– Так ты адепт? – Гэр тоже принялся за еду. Тушеная свинина с густой сидровой подливой была очень вкусна.

Белистанец оттянул мантию пальцем и улыбнулся.

– Я недавно получил степень. Почти год ушел на то, чтобы сдать экзамены.

– А длинные мантии?

– Их получают только мастера, для такой мантии ты должен быть очень умелым. Мастера ведут большинство уроков, но если учеников слишком много, то подключают и нас, адептов.

– Звучит довольно серьезно.

– Не особо. У нас просто четкая иерархия. Зато в Доме Капитула очень мало правил: вставать вовремя, учиться изо всех сил и никаких неуставных отношений между учителями и учениками.

Дарин пошевелил бровями, и лицо Гэра оттаяло. В Доме Матери были неофиты, жившие только ради еженедельных отпусков на полдня, с которых они возвращались в дортуар с улыбками и осоловелыми глазами. Такие отлучки вполне стоили порки, которая за ними следовала. Но эти неофиты, как правило, не задерживались. Гэр так и не узнал фокуса, который позволял этим парням перейти от обмена смущенными улыбками к тому, что заставило бы их бояться следующей исповеди.

– Постараюсь запомнить, – сказал Гэр, краснея и пряча лицо за кружкой.

– Ну так какой у тебя самый сильный талант?

– Не знаю. Альдеран по дороге сюда дал мне несколько уроков, но, мне кажется, мы пока не дошли до сути.

Ни одно из упражнений не составило для Гэра труда. Теперь он знал о бесконечности Песни, которой мог коснуться. После шторма призвать Песнь ему было не сложнее, чем взять кружку и зачерпнуть воды из океана.

– Завтра выяснишь это, когда будешь проходить испытание. Может выйти так, что степень тебе присвоят прямо там.

– Кстати об испытании… На что оно похоже? Что мне придется делать? – Гэр собрал куском хлеба остатки подливы и задумался, насколько невежливо будет попросить добавки.

Дарин, хотя и говорил больше Гэра, уже покончил со своей порцией и теперь взялся за блюдо с фруктами и сыром. Проглотив все это, он объяснил:

– Все очень просто. Мастера дают тебе задания, ты их выполняешь, и они смотрят, что у тебя получается и насколько ты силен. Мне лучше всего дается огонь, потому меня сюда и отправили.

– Что-то мне подсказывает, что за этим «отправили» скрывается целая история.

Белистанец скромно потупился, катая огрызок яблока по тарелке.

– Я поджег шляпу моего дядюшки.

Гэр поперхнулся вином.

– Ну, не совсем поджег, это была просто иллюзия. Ну, знаешь, дым, пламя, треск. Все очень реалистично.

– И что случилось потом?

– Мой отец всегда говорил, что его брату пора укоротить хвост. А в тот день я увидел, как дядюшка распускает хвост перед другими фермерами, словно какой-то лорд поместья, и подумал, что в горящей шляпе он будет выглядеть не таким важным. В следующую минуту он уже бегал, вопил и пытался сбить пламя.

– И семья отправила тебя сюда?

– О нет, по крайней мере не сразу. Они же не знали, что это сделал я. И даже не подозревали об этом, пока я не поджег свою постель. Было холодно! – быстро добавил Дарин, увидев скептическое выражение на лице Гэра. – Я пытался подогреть грелку, ну, меня и понесло.

– А теперь, насколько я понимаю, ты научился себя контролировать? Мне как-то не хочется проснуться однажды утром из-за того, что ты поджег общежитие.

– Я разбужу тебя заранее, – пообещал Дарин. – А как ты узнал о своем даре?

Гэр оттолкнул тарелку и прислонился к стене, держа в руке кружку.

– Когда я был маленьким мальчиком, я стащил марципаны с высокой полки.

Дарин одобрительно вскинул руки, и Гэр отсалютовал ему кружкой.

– Я не понимал, что сделал что-то особенное, пока не рассказал, как все случилось и меня не отшлепали за ложь. С тех пор я держал это при себе.

– Дай угадаю. С тех пор ты разлюбил марципаны?

– Даже от их запаха меня тошнит.

После ужина Дарин отпросился к Ренне и оставил Гэра одного. Сам Гэр, только раз повернув не туда по пути к ванной, сначала долго отмокал, а потом вернулся к себе в комнату. Распахнув оба окна, чтобы впустить запах моря, он распаковал вещи и уложил их в шкаф. А потом сел на край стола и долго смотрел в окно на пейзаж, раскрашенный во все цвета закатного солнца.

Итак, здесь будет его новый дом. С которым Дом Матери не выдерживал просто никакого сравнения. Во-первых, шрам на руке никого не пугал, хотя Гэр знал, что как минимум трое местных жителей его увидели. Во-вторых, Капитул оказался куда менее строгим. Все разговаривали и смеялись, словно на прогулке по холмам, а мастера не излучали высокомерия и общались с учениками без снисходительности. Все это было похоже на большую семью. Здесь был их дом, и Гэра пригласили сюда за то, кем он был, а не пытаясь закрыть на это глаза.

Ветер донес до него отголоски песен. Вечерняя служба. Даже после девяти недель перерыва Гэр чувствовал тягу к привычной рутине. Распорядок дня в Доме Богини въелся в его суть; стоило Гэру закрыть глаза, и он видел потемневший дуб за алтарем, залитый светом тысячи свечей, слышал глубокий голос Даниляра, ведущего службу, и шум ему в ответ. Что бы капеллан сотворил с этим местом?

Гэр посмотрел на книгу Эадор, которую нашел в ящике стола. Это было печатное издание, сильно отличающееся от тщательно иллюстрированных рукописных томов, которые выходили из церковного скриптория. Кожаный переплет был потертым, страницы растрепались от долгого использования. Гэр открыл книгу на странице с лентой закладки: заповеди блаженства, глава восьмая. «Добро пожаловать, путник. В Доме Богини рады тебе, каким бы ни был путь, приведший тебя сюда. Отдохни в этом доме, сложи бремя с плеч своих, пусть заботы покинут чело твое».

С тех пор как Гэр вырос достаточно, чтобы запоминать длинные фразы, он молился на ночь и благословлял каждую трапезу. Бывали даже времена, когда он верил, что голос Богини отвечает ему. Гэр внимательно вслушивался в слова службы, дрожал от темных откровений о проклятии греха и всей душой хотел попасть на небо – хотя его понимание неба в то время весьма походило на воспоминания о ферме дядюшки Мэриона в Блэккрейге.

А потом в нем зазвучала Песнь. И с тех пор службы превратились в агонию ужаса, а молитвы стали отчаянными просьбами о том, чтобы его дара не обнаружили. С тех пор Богиня не говорила с ним – а если и говорила, он Ее не слышал. С тех пор Гэр все меньше и меньше пытался разговаривать с Ней, потому что не надеялся получить ответ.

Будь он истинно верующим, он упал бы на колени в часовне и молил бы о наставлении на праведный путь и о прощении грехов, а не сидел здесь… хотя, будь он истинно верующим, он бы вообще здесь не оказался. Он бы отдался на милость Церкви и вымолил бы любую епитимью, способную даровать ему место на небесах. Но Гэр не знал, хватит ли ему мужества для подобной веры.