Умирающая Земля - Джек Вэнс

— Прочь, прочь! Я потратил на тебя мудрости более чем на пятьдесят терциев, тогда как в твоем кошельке не найдется и медяка! Если желаешь просвещения задарма, — тут он залился квохчущим смехом, — ищи Хранителя.

С этими словами старик скрылся в своем шатре.

Гайял устроился на ночлег в гостинице, а утром продолжил путь на север. Слева остались развалины старого города, и тропинка углубилась в сказочный лес. Много дней Гайял скакал к северу и не сходил с тропы, опасаясь неожиданностей. По ночам окружал себя и своего верного коня магическим растяжимым коконом — оболочкой, непроницаемой для шума и холода, а также для любого врага, и спокойно отдыхал, несмотря на поползновения жадных ночных тварей плотно поужинать нерадивым путником.

Распухший тусклый шар солнца остался позади, дни стали бледными, а ночи студеными, и наконец на горизонте показались скалы Фер-Аквила. Лес поредел, вокруг все чаше и чаще стало попадаться дерево даобадо — массивное шарообразное переплетение толстых узловатых сучьев цвета начищенной старой бронзы, обросших пучками темной листвы. Рядом с одним таким исполином Гайял наткнулся на деревеньку из землянок. Тут же набежала толпа неприветливых увальней и с любопытством окружила его. Гайяла одолевало ничуть не меньшее любопытство, но ни одного вопроса не прозвучало до тех пор, пока вперед не выступил гетман — дюжий малый со щетинистой бородой, в мохнатой меховой шапке и шубе из коричневого меха. От него исходил неприятный дух, вызывавший у Гайяла тошноту, что он, как воспитанный юноша, попытался скрыть.

— Куда идешь ты? — осведомился гетман.

— За горы, в Музей человечества, — отвечал Гайял. — Куда ведет эта дорога?

Гетман указал на зазубрину в силуэте горной гряды.

— Это — ущелье Омона, по которому пролегает самый короткий и удобный маршрут, хотя никакой дороги там нет. Никто не ходит туда и не приходит оттуда, поскольку, миновав ущелье, ступаешь на неведомую землю. А если нет сообщения, не нужна и дорога.

Подобное известие не обрадовало Гайяла.

— Тогда откуда вы знаете, что через ущелье лежит путь в музей?

Гетман пожал плечами.

— Так гласят наши предания.

Гайял обернулся на хриплое фырканье и увидел загон, обнесенный плетнем. Там, в грязи и прелой соломе, стояли несколько амбалов восьми или девяти футов ростом, совершенно голых, с грязными желтыми волосами и бледно-голубыми глазами. Лица их поражали восковой бледностью и выражением непроходимой глупости. На глазах у Гайяла один из них неторопливо подошел к лохани и принялся шумно лакать серое пойло.

— Что это за создания? — спросил Гайял.

Гетман захлопал глазами, поразившись невежеству пришельца.

— Это? Наши оусты, разумеется. — Он неодобрительно кивнул в сторону белого скакуна Гайяла. — В жизни своей не видывал оуста страннее, чем тот, на которого ты уселся верхом. Наши легче и не такие злобные на вид, к тому же мясо их, если его правильно потушить и потомить, чрезвычайно вкусно.

Он подошел поближе и погладил седло Гайяла и вышитую красно-желтую попону.

— Впрочем, упряжь у тебя богатая и отменного качества. Так что за это существо вместе со снаряжением я пожалую тебе моего здорового и крепкого оуста.

Гайял вежливо отвечал, что вполне доволен своим нынешним скакуном, и гетман снова пожал плечами.

Протрубил рог. Гетман оглянулся по сторонам, потом вновь обратился к Гайялу:

— Еда поспела, не откажешься отведать нашего угощения?

Гайял покосился на оустов в загоне.

— Я еще не проголодался, и, потом, мне нужно торопиться. Но я признателен за заботу.

Юноша пришпорил коня, но под куполом гигантского даобадо оглянулся на деревушку. Вокруг хижин царило необычайное оживление. Вспомнив, с какой жадностью гетман поглаживал его седло, и понимая, что магия больше его не защищает, он пришпорил коня и поскакал вперед. Вскоре он приблизился к предгорьям, и лес превратился в саванну, поросшую выцветшей травой, которая скрипела под конскими копытами. Гайял оглядел равнину. Солнце, дряхлое и красное, точно осенний фанат, висело на юго-западе, озаряя пейзаж тусклым болезненным светом, горы напоминали театральную декорацию, сооруженную для придания пейзажу атмосферы зловещего запустения.

Гайял снова взглянул на солнце. Еще час света, потом настанет темная ночь доживающей последние дни Земли. Он обернулся назад, чувствуя себя одиноким, заброшенным, беззащитным. Из леса рысцой выскочила четверка оустов со всадниками на плечах. Завидев своего недавнего гостя, они пустились бежать во всю свою неуклюжую прыть. По спине у Гайяла побежали мурашки, он развернул скакуна и отпустил поводья, белый конь галопом поскакал по равнине к Омоне. Одетые в шубы жители деревни верхом на оустах бросились за ним.

Когда солнце коснулось горизонта, впереди смутной темной каймой появился еще один лес. Гайял оглянулся на своих преследователей, отстающих на милю, и вновь посмотрел на лес. Недоброе место… Над головой темнела листва, и он нырнул под первые корявые ветви. Если только оусты не умеют находить след по запаху, ему, возможно, удастся уйти от них. Несчастный принялся петлять, свернул в одну сторону, в другую, в третью, потом остановил скакуна и прислушался. Откуда-то издалека донесся треск сучьев. Гайял спешился, завел коня в глубокую ложбину, скрытую густой листвой. Вскоре мимо него, в сгущающихся сумерках, проскакали четверо преследователей на дюжих оустах — темные злобные тени. Топот отдалился и затих.

Конь тревожно переступил с ноги на ногу, зашелестела листва. Волна сырого воздуха прокатилась по ложбине, а по спине у Гайяла побежали мурашки. Над дряхлой землей, точно чернила со дна чернильницы, поднялась темнота. Лучше убраться из этого леса прочь, подальше от неприветливых обитателей деревни с их бессловесными скакунами. Прочь…

Он подвел коня к гряде, по верху которой проехали четверо всадников, и остановился, прислушиваясь. Откуда-то издалека донесся хриплый крик. Гайял развернул коня в противоположном направлении и предоставил животному самому выбирать путь.

Ветви и сучья сплетались в темный узор на пурпуре неба, в воздухе пахло мхом и сыростью. Конь вдруг стал как вкопанный. Гайял, напрягшись, подался вперед, склонил голову, прислушиваясь. Он кожей чувствовал опасность. Воздух был зловеще тих, но темнота скрывала недругов. Где-то поблизости рыскала смерть — лютая, скорая на расправу.

Покрывшись холодным потом, Гайял заставил себя спешиться. Неуклюже сполз с седла, вытащил растяжимый кокон и установил защиту. Уф-ф… Гайял перевел дух. Впереди его ждала относительно тихая ночь.

Бледные красные лучи пробивались сквозь ветви с востока, когда Гайял пробудился. Подкрепившись горсточкой сушеных плодов и накормив коня, он вскочил в седло и поскакал к горам. Лес расступился, и всадник выехал на взгорье. Впереди раскинулась горная цепь. Залитые розовым светом, серые, светло- и темно-зеленые кряжи тянулись от залива Мелантин на западе до земли Падающей Стены далеко на востоке. Где же ущелье Омона? Тщетно Гайял искал глазами расщелину, которую показывал гетман из той деревни. Он нахмурился и окинул взглядом горные вершины. Склоны, размытые дождями, были пологими, утесы щерились обломками гнилых зубов. Гайял погнал коня вверх по склону, в горы Фер-Аквила, по которым не ступала нога человека.

Гайял из Сферры заблудился в краю ветров и бесплодных скал. Когда наступала ночь, он оцепенело поникал в седле и белый конь нес его куда глаза глядят. Где-то там древняя тропа через ущелье Омона вела в северную тундру, но здесь и сейчас, в мозглой хмари, под лавандово-свинцовым небом, север, восток, юг и запад были неотличимы друг от друга. Гайял натянул поводья и, приподнявшись в седле, оглядел окрестности. Вокруг вздымались скалы, высокие, безразличные, бесплодный пейзаж оживляли лишь сухие кустарники. Он вновь опечаленно вздохнул, и белый конь рысцой продолжил свой путь.

Склонив голову, чтобы не бил в лицо ветер, ехал Гайял вперед, и горные кряжи косо тянулись в сумерках, точно скелет окаменелого бога. Конь встал, и Гайял определил, что находится на краю широкой котловины. Ветер улегся, в долине стояла тишина. Гайял наклонился вперед, пригляделся. Перед ним простирался темный безжизненный город. По улицам плыл туман, на шиферных крышах горел тусклый отблеск заката.

Конь захрапел и загарцевал на каменистой земле.

— Странный город, — пробормотал Гайял, — ни огней, ни звуков, ни запаха дыма… Без сомнения, какие-то заброшенные древние развалины…

Спускаться вниз было страшновато. Порой в древних развалинах обитают странные сущности, однако, с другой стороны, не исключено, что именно из этих руин дорога ведет в тундру. С этой мыслью он тронул коня и стал спускаться по склону к въезду в город.