«Ярость богов» - Елена Чалова

– А ведь я его помню, – протянул Наполеон, отрывая взгляд от бумаги. – Точно, я видел этого проходимца. Это было… Дай бог, году в 1799-м. Я тогда только приехал из Египта и сразу понял, что надо действовать. Народ встречал меня как героя. Да-да, мы тогда готовили переворот, и я спешил от аббата Сюа домой, к милой моей Жозефине. Этот тип подловил меня подле порога.

Он начал ныть что-то о бедности, и я хотел дать ему несколько монет, но он сказал, что у него есть для меня подарок. Не бесплатно, конечно. Некая драгоценность, мистический талисман, принадлежавший кому-то из древних владык. Якобы с этим талисманом можно покорить мир.

– Значит, этот человек не лгал на допросе? – невозмутимо поинтересовался чиновник, прикидывая, какие последствия для заключенного может иметь этот факт.

– Еще чего! Неужели вы думаете, сударь, что я купился на эту глупость? – фыркнул император. – Я – мое лучшее сокровище, ясно? Неужели вы думаете, что просвещенный французский офицер мог поверить в такую чушь! Подумать только, рубин зла! Нет, как-то он его по-другому называл…

– «Ярость богов», – негромко подсказал чиновник.

– Что-то в этом роде. Но я просто рассмеялся в лицо этому негодяю! Мой гений, мой талант и страстное желание возвысить Францию – вот лучшие из всех талисманов и оберегов! Да если бы я верил всем проходимцам, которые попадались мне на пути, я бы… не знаю, где и был. В больнице для умалишенных, наверное. Так что врет этот ваш, как его? Бабу. Ничего он мне не дарил и не продавал. Судите его по всей строгости закона.

– Благодарю вас, император. Бабу вместе с подельниками отправится на пожизненную каторгу. То есть это решит суд, но не думаю, что найдутся смягчающие обстоятельства.

– Ну и прекрасно, – буркнул Наполеон.

– Теперь, если позволите, мой император, я удалюсь.

Чиновник вышел, и Наполеон вздохнул с облегчением. Воевать – намного проще, чем иметь дело с бюрократами, в который раз подумал он.

Через несколько часов Мири и Рустем оказались в Германии, в Берлине. Вокзал Лихтенберг, куда пришел поезд из Варшавы, совершенно не похож на Центральный.

Центральный вокзал Берлина – торжество современного функционального стиля. Чисто, светло, просторно. Везде камеры и полицейские, все процессы максимально автоматизированы. Но находящийся на отшибе Лихтенберг словно застрял в восьмидесятых. Невысокое вытянутое здание, похожее на какой-нибудь автовокзал советского периода, никаких тебе просторов. Перрон как на Белорусском вокзале, все маленькое и тесное.

– Выходим порознь, – инструктировал Мири Рустем. – Иди в кафе, там у вокзала их много, зайди в любое и жди меня.

Мири послушно кивала. Она выскользнула из вагона, протолкалась через турникеты и вышла на улицу. Осмотрелась, решила, что вывеска с нарисованной чашкой нравится ей больше, чем вывеска с бутылкой и колбасками, и вошла в кафе. Выбрала столик в углу и заказала чай, справедливо опасаясь, что кофе в этом месте может оказаться еще хуже, чем пакетик, залитый горячей водой. Ужасно хотелось есть, и она решилась на коржик. То ли дело было в голоде, то ли коржик и в самом деле попался вкусный, но Мири слопала его неприлично быстро и с грустью поняла, что не наелась. Она спорила сама с собой о перспективах второго коржика, но недолго. Второй коржик она ела гораздо медленнее, чем первый, и в желудке появилось наконец приятное ощущение тяжести. Ее тут же стало клонить в сон.

Когда кто-то тяжело опустился на стул напротив, Мири вздрогнула, заморгала глазами и с удивлением обнаружила перед собой благообразного седого господина. Очки в тонкой металлической оправе, вязаный жилет, круглые розовые щеки.

Он что-то сказал по-польски, но Мири поняла только «пани», покачала головой и от растерянности ляпнула по-русски:

– Не понимаю, простите.

– О, фройлян русская! – дедок оживился. – Это прекрасно! Вы здесь по делам или посмотреть город?

– Скорее по делам, – отозвалась девушка.

– Очень холодно сегодня, правда? – Мири кивнула. В кафе было тепло, но на улице ее тонкая курточка и синтетический свитерок не слишком спасали от ветра и низкой температуры. – У нас редко бывает так холодно. Но все портится, даже климат, – продолжал общаться дедок. «Наверное, ему скучно, – подумала Мири. – Если Рустем увидит, что я разговариваю с незнакомым человеком, он разозлиться. Но нельзя же просто грубо отшить старика, нехорошо как-то».

– Давайте-ка мы с вами, фройлян, выпьем кофейку, – продолжил дедок. – От кофе прибавляются силы, и голова лучше думает.

Говорил он по-русски чисто, только иногда фразы звучали немножко неестественно. Мири растерялась. Надо отказаться от угощения, но старик уже махал официантке. Та подошла, выслушала сделанный по-немецки заказ и удалилась.

– А я работал в России, – радостно продолжал старик. – Давно, строил к Олимпиаде. Вы не можете помнить, а для меня это лучшая часть жизни…

Он болтал и болтал, Мири нервничала все больше и время от времени поглядывала на дверь.

– Вы ждете мужа? – спросил вдруг старик.

– Нет, не мужа, – автоматически ответила девушка.

– Да-да, в наши дни молодежь не торопится с этим… значит, подругу?

– Нет… приятеля.

– Прекрасно! Давайте выпьем кофе, и время пройдет быстрее!

Официантка принесла заказ. Она поставила поднос на край стола, ловко положила перед каждым из клиентов салфетки и водрузила бокалы. Мири улыбнулась ей, но официантка даже не взглянула на нее. Она поджала губы и положила перед стариком счет.

Пока тот расплачивался, Мири взялась за ручку кружки, подняла ее… салфетка прилипла к донышку и оторвалась от стола вместе с чашкой. И перед носом девушки оказались написанные на желтой салфетке корявые буквы: «Не пей». Мири моргнула, буквы не пропали. Тогда она осторожно отлепила желтый квадратик от кружки, сложив его пополам, чтобы не видно было букв, понюхала кофе и поставила кружку на стол.

– Что такое? – всполошился старик, шумно отхлебнувший из своей чашки и с удовольствием причмокнувший губами. – Кофе здесь прекрасно варят, вам понравится!

– Оно со спиртным, – пробормотала Мири, уловив слабый запах.

– О, это всего лишь чайная ложка бренди, добавляется для запаха и вкуса… и согревает. Можно даже детям. Пейте скорее, пока не остыло!

– Я… у меня аллергия на алкоголь, – быстро сказала Мири, комкая в кулаке желтую салфетку.

– О! – старик явно огорчился, и Мири стало неловко. В то же время тревога ее все возрастала. Что, черт возьми, происходит? У нее возникло неприятное чувство, что вокруг стягивается паутина, а она, как глупая муха, перебирает лапками, лишь приближая реальную опасность.

– Простите, мне нужно в дамскую комнату, – она встала и быстро пошла к плотной шторе в углу зала, в сторону которой указывала стрелочка с двумя волшебными буквами wc. Не успела Мири закрыть за собой дверь, как следом за ней скользнула официантка, появившаяся из полутемного коридорчика за баром.

Мири уставилась на нее с удивлением и испугом.

– Ты русская? – спросила официантка и, когда Мири кивнула, зашептала: – Я хочу тебе помочь… этот старый козел, он дал хозяину бутылку, сказал – ликер, но я думаю, там какая-то гадость… подливает чего-то в кофе, может, клофелин. А потом уводит девушек… За углом его ждет машина. Хозяин не велит вмешиваться, но мне страшно думать, что с ними может быть потом. Уходи быстрей и не пей ничего.

Мири даже не успела поблагодарить, а официантка уже выскользнула за дверь. Что же делать? Если она уйдет, Рустем не будет знать, где ее искать. Нельзя, чтобы они потерялись. Значит, придется остаться в кафе. Она вышла из туалета и осторожно выглянула из-за шторы. Старикан сидел на месте и с кем-то разговаривал по мобильнику. Мири передернулась от злости и отвращения: мерзкий паук, надо же! Судя по знанию языков, он специализируется на польках и русских. Вот гад!

Откуда-то долетел порыв ветра. Сквозняк. Мири вспомнила свой сон и как она стояла посреди огромного бального зала и… и только теперь она поняла, что пол зала был мозаичным, черные и белые квадраты чередовались, как на шахматной доске. И не гости там были, а шахматные фигуры… Интересно, а кем была я? Надеюсь, не пешкой, а то обидно как-то. Опять же, любой съесть может. Ну, это мы еще посмотрим, нас так просто не возьмешь! Мири выпрямилась, тряхнула головой, расстроилась, не ощутив привычного веса волос, и вышла в зал. Села на свое место за столиком, уставилась на розовощекого старика и попросила:

– Расскажите мне еще о том, как вы работали в России. Только я себе еще чаю возьму.

– Я с удовольствием угощу фройлян! – оживился старый паук.

– Нет-нет, у меня есть деньги! – она взялась за сумочку. Сделала неловкий жест, и сумка упала на пол. Пока старик помогал подбирать выпавшие вещи, она быстро поменяла местами чашки, поставив перед ним свою, только отлила из нее немного, потому что старый таракан пару раз уже приложился к кофе.