Знак розы - Натали Арден

Она глубоко вздохнула. Да, да, конечно, он прав.

– Тогда приходи в детскую, как только освободишься.

– Ладно, договорились, – ответил он и с любопытством посмотрел на нее. – Я буду там не позднее, чем через час.

И он сдержал свое слово. Ожидая его, Лилиан беспокойно мерила шагами детскую. Наконец она услышала стук в дверь. Он вошел, и она сразу же почувствовала облегчение. И все же ее волнение было настолько сильным, что она не могла ничего сказать. Она молча подвела его к колыбели.

Оливия крепко спала. Стараясь не разбудить малышку, Лилиан завернула на ней распашонку и показала Патрику родимое пятно на детском тельце, чуть повыше сердца. Оно очень напоминало розу.

Он словно окаменел. Потом, не произнося ни слова, медленно сбросил с плеч пиджак, повесил его на спинку кресла и стал расстегивать рубаху. Она напряженно следила за ним, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. Принц обнажил свой великолепный торс. И Лилиан увидела, что родимое пятно на его груди было увеличенным вариантом родимого пятна на тельце Оливии.

Ее предчувствия оправдались. Она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Роза на его груди была восхитительна. Он сам был восхитителен. Словно околдованная, Лилиан приблизилась к нему, дрожащими пальцами прикоснулась к его груди и взглянула в его глаза.

Он взял ее за плечи, притянул к себе и крепко поцеловал. Его обнаженное тело пылало, и ей казалось, что этот жар обжигает ей кожу. Но поцелуй длился всего несколько секунд. Принц резко отстранился от нее, быстро надел рубаху, схватил пиджак и поспешно вышел. За все время ни он, ни она не произнесли ни слова.

7

Его разбудил плач ребенка. Он вздрогнул, медленно перевернулся на другой бок и прислушался. Может, это приснилось ему? Но плач повторился, и теперь, окончательно проснувшись, он был уверен, что это происходит наяву.

Лежа в постели, он продолжал прислушиваться. Плач был громким и надрывным, и он чувствовал, как его охватывает странное беспокойство. Неужели это из-за того, что Оливия – его дочь?

Нет. Это просто невозможно. И все же…

Приподнявшись на локте, он посмотрел на настенные часы. Было два часа ночи. Около минуты он пролежал неподвижно, потом вдруг резко вскочил, потряс головой, будто пытаясь отогнать сон, и потянулся за рубахой и джинсами. Через несколько минут он уже стоял у двери в детскую и прислушивался, пытаясь понять, что происходит внутри.

Он слышал плач Оливии и нежный, щебечущий голос Лилиан. Только ребенок и она – значит, ничего страшного не случилось. Он тихонько постучался и, не дожидаясь разрешения, вошел.

Увидев его, Лилиан широко раскрыла глаза. Она стояла посреди комнаты и держала малышку на руках. Лицо девочки блестело от слез. Лилиан выглядела смертельно уставшей. Видимо, она уже долго бродила вот так из угла в угол.

– Мы разбудили тебя? – спросила она. – Извини.

– Не беда, – ответил он. – Разреши мне взять ее.

Он приблизился, протянул к малышке руки, и, увидев его, Оливия внезапно перестала плакать, выпростала ручонки из-под одеяльца и потянулась к нему. Детское личико, мокрое от слез, озарила слабая улыбка.

Лилиан осторожно переложила в его руки свой драгоценный груз – живое, теплое и милое чудо. Через несколько секунд малышка уже лепетала что-то радостное на своем, никому не понятном языке.

Он посмотрел на Лилиан. Она была в голубом халате, из-под которого выбивались кружева ночной сорочки. Ее волосы беспорядочно рассыпались по плечам, вокруг глаз были темные круги, и все же при тусклом свете ночника она была поразительно красива.

– Иди в постель, – сказал он ей. – Ты, наверное, смертельно хочешь спать. Не волнуйся, я присмотрю за Оливией.

– Присмотришь? – недоверчиво переспросила она.

– У меня получится, – заверил он. – Я буду ходить по комнате и качать ее. Видишь, она уже успокоилась, а когда она заснет, я уложу ее в постель и вернусь в свою комнату.

– Но… но что… если…

– Я разбужу тебя, – ответил он и жестом указал ей на ее кровать. – Давай, тебе нужно отдохнуть.

Ее лицо медленно расплывалось в улыбке.

– И с каких это пор ты превратился в идеальную няню? – спросила она.

Он склонил голову к малышке и ничего не ответил. Усталость просто косила Лилиан с ног, и, тяжело вздохнув, она направилась к желанной постели, сбросила халат и быстро скользнула под одеяло.

– Не знаю, насколько это возможно, – снова сказала она. – Я так взвинчена, что вряд ли смогу заснуть.

Он принялся ходить по комнате. Комната была довольно большой, и он подсчитал, что делает десять шагов, проходя из одного конца в другой. Оливия засыпать не собиралась. Равно как и Лилиан.

– Слушай, а почему бы нам ни поговорить немного? – предложил он. – Это поможет тебе расслабиться.

Она задумалась, уютно завернувшись в одеяло. Ее пышные волосы разметались по подушке.

– О чем?

– Не знаю, – сказал он и бросил на нее быстрый взгляд. – Расскажи о своем любимом фильме или о последней книге, которую ты читала. Или… вот что: почему ты так привязалась к этой малышке? Я подозреваю, что за этим что-то скрывается.

– Ладно, я попробую, – сказала она, глубоко вдохнула и начала: – Мне было пять лет, когда мы вынуждены были покинуть страну. По какой-то причине я отстала от своей семьи, и меня по ошибке посадили на другой пароход. Тогда чужие люди взяли на себя опеку надо мной. Они были добры, но все же я помню, как мне было одиноко и как не хватало любви, и как часто я боялась чего-то. Я хотела к маме, но никто не мог мне сказать, где она. Так я кочевала из одной семьи в другую. Родители отыскали меня только через восемь месяцев. – Ее голос стал тише. – Мне говорили, что к тому времени я совсем перестала разговаривать. И даже после того, как я нашла свою семью, я еще несколько месяцев не могла говорить.

– Бедняжка, – с грустью произнес он. – Мне очень жаль, что тебе пришлось все это пережить.

– Нам всем пришлось пережить много трудностей, – вздохнув, сказала она. – Истории других людей намного хуже моей. Ведь ты вообще потерял своих родителей. Это – настоящая трагедия. Шли годы, но я не могла забыть тех дней одиночества и отчуждения. И вот теперь, когда я увидела эту беспомощную малютку, брошенную на лужайке в саду… – Ее голос оборвался, и она несколько секунд молчала, пытаясь успокоиться. – Я просто хотела… Я должна была сделать все, что от меня зависит, чтобы с ней не случилось ничего плохого.

Девочка на руках у принца не спала, но он все же рискнул сесть в кресло-качалку и заметил, что она благосклонно восприняла это. Он очень хорошо понимал то, о чем ему только что рассказала Лилиан. Его собственные воспоминания о том страшном периоде никогда не покидали его.