В конце времен - Герберт Франке

Там снова было безлюдно и пустынно. Андрес беспрепятственно добрался до своего кабинета. На этот раз цветомузыкальное шоу Осипа не работало, однако причудливые орнаменты на стенах и на поверхности стола, состоящие из множества бесформенных разноцветных пятен, привлекли внимание Андреса. Он уже понял, что Осип любил загадки, что он интересовался причудливыми криптограммами. И Букминстер намекал, что Осип, возможно, знал где находится Документ. А вдруг здесь, в своем кабинете, предшественник Андреса оставил какую-то зашифрованную информацию?

Андрес сел за стол, задействовал коммуникатор, подключил словарь иностранных слов и глобальную энциклопедию, набрал в строке поиска слово «Фурия». Ответ пришел незамедлительно:

Фурия (-ии) ж. р. – 1) римская богиня мести, аналог. греч. Эринии

2) впавшая в гнев женщина 3) символ справедливости, законности, гнева (без множ. числа).

Римская богиня мести? Впавшая в гнев женщина? Что, черт побери, все это может значить? Он попробовал повторить запрос, но получил тот же результат. Может быть, он неправильно понял Изу? Или она сама ошиблась? Или он попросту не расслышал, что она говорила?

Он притянул к себе микрофон и произнес: «Фурия», – стараясь как можно точнее подражать произношению Изы. Потом на всякий случай запустил программу фонетического сличения. И это сработало – компьютер сразу выбросил ему два новых имени. Первым значился Шарль Фурье, политолог, вторым – Жан Батист Фурье, физик и математик. Оба ученых жили в XVIII веке. Какое же отношение они могли иметь к проблеме, волновавшей их отдаленных потомков? Без особенной надежды на успех Андрес вызвал на экран соответствующие словарные статьи и начал их просматривать. Вдруг несколько строк привлекли его внимание, он и сам не мог точно сказать почему.

Фурье являлся основателем учения об оптических преобразованиях и иллюзиях, об анализе и коррекции изображений.

Анализ изображений? Возможно, он на верном пути. Во всяком случае никакой другой зацепки у него не было, и Андрес попытался узнать подробности. Попытка удалась лишь отчасти – он тут же утонул в океане длинных и непонятных формул. Все, что можно было понять, заключалось в следующем: в библиотеке хранились печатные книги по преобразованиям Фурье и гармоническому анализу, но так как эти дисциплины не имели никакого практического значения, то книги давным-давно предали забвению. Тут в душу Андреса закралось сомнение. Так ли это? Не мог ли кто-то заинтересоваться этими книгами просто как курьезом, забавой? Это стоило проверить, и он отправился в книгохранилище.

Здесь все содержалось в образцовом порядке, и Андрес без труда нашел нужную полку. Он быстро установил, что книги были изданы через два-три века после смерти Фурье. И речь в них шла о применении его теории к электронно-оптическим системам, молекулярно-структурному анализу и созданию оптических эффектов в воздушных линзах. Он рассеянно перелистывал том в синем переплете и вдруг замер. Ставшая уже привычной безнадежность сменилась жадным нетерпением. Картинки в книге – это же черно-белая копия орнамента, покрывавшего стол Осипа! Это не могло быть совпадением! Он принялся листать книгу с удвоенным рвением, но вновь его взгляд утыкался в сложные разветвленные формулы. Подумать только, древние справлялись с ними, пользуясь лишь листком бумаги, карандашом да своим собственным умом! В это невозможно было поверить. Тогда он вернулся к иллюстрациям, начал пристально рассматривать их, и неясная еще мысль забрезжила в его мозгу. Эти картинки обладали трех– а иногда четырехосной симметрией. Чем-то они напоминали причудливых обитателей земных океанов – радиолярий – и одновременно снежинки.

Андрес припомнил, что симметрия имела большое значение для древних геометров, но в последнее время ею действительно никто ни интересовался. За годы работы Андресу не пришлось иметь дело ни с одним запросом по этой теме. Другие картинки напомнили ему творения древних пиротехников и просто старинные символы и геральдические знаки: огненное колесо, двойные спирали. И только теперь он обратил внимание на подписи к рисункам. Там стояло одно единственное слово: КАЛЕЙДОСКОП. И вдруг он вспомнил, что видел на полках в квартире Осипа целую коллекцию калейдоскопов. Он хотел уже бежать туда, чтобы рассмотреть их повнимательнее, но тут ему пришла в голову еще одна мысль. Андрес подошел к коммуникатору, стоявшему в углу комнаты, и набрал в строке поиска слово «Калейдоскоп». Поисковая система тут же выдала ему целую кучу ссылок. Как он, собственно, и предполагал, большинство работ посвященных калейдоскопам находились в хранилище бумажных книг. Ему понадобилась всего лишь пара секунд, чтобы найти нужную полку.

Но тут начались сложности. Ни одна из книг не была посвящена исключительно калейдоскопам, большинство из них рассказывали о всевозможных оптических приборах, вроде камеры обскура, диапроектора или стробоскопа, и лишь затем шла короткая статья о калейдоскопах. Наконец он обнаружил в конце ряда толстых томов маленькую брошюру, изданную в 1992 году, которая называлась «Дифрактоскоп-оптоскоп». Большая часть страниц снова была занята формулами и схемами, но Андресу удалось понять, что речь шла о камере с укрепленным перед источником света непрозрачным диском, по периметру которого были через равные промежутки проделаны отверстия. Она позволяла воспринимать разрозненные картинки как единый объект. Кровь ударила Андресу в голову – он видел подобный прибор в коллекции Осипа.

Он пока не понимал, какой прок можно извлечь из подобной информации, но сейчас это было не так важно. Он был уверен, что если взглянуть через оптоскоп на бессмысленные картинки на столе Осипа, он откроет наконец тайну своего предшественника, а возможно и тайну местонахождения Документа.

Он был так погружен в свои мысли, что негромкий шорох, раздавшийся в соседнем помещении, подействовал на его нервы, как удар электрического тока. Он отскочил в тень стеллажа и прислушался. Несомненно, это звук шагов!

Но был еще какой-то странный звук, и он раздавался внутри книгохранилища. Андрес повернул голову вправо и с удивлением заметил, что из темного прохода навстречу ему движется автоматическая ремонтная тележка. Вдруг тот же звук раздался слева – еще одна тележка, набирая скорость, ехала навстречу первой. И прежде чем Андрес успел понять, что происходит, они сошлись и вытянули вперед манипуляторы, полностью перекрывая проход, по которому он пришел. Библиотекарь оказался в ловушке: позади была стена, а впереди – две явно недружелюбно настроенные тележки. В испуге он попытался забраться на книжный стеллаж, но тут изъеденный ржавчиной металл со страшным скрежетом треснул, и книги повалились с полок на пол, погребая под собой Андреса.