Баронесса де Тревиль - Джоанна Мэйкпис

— Это старинная и очень красивая вещь, — с восторгом вымолвила Гизела, дотронувшись до ожерелья.

— Это ожерелье продал мне ювелир из Окема. Ты ведь гордишься своим саксонским происхождением. Мне очень хотелось доставить тебе удовольствие.

Она бросила на Алена быстрый и вопрошающий взгляд. Неужто он настолько уверен в своей мужской удали, что намеревается возбудить в ней таким образом любовный пыл? Но ведь он мог бы попридержать подарок для другого важного события, например, рождения первенца. А что, если он на самом деле доволен ею?

— Благодарю вас, милорд, — тихо, но с достоинством сказала Гизела. — Я всегда буду дорожить этим украшением.

Он внимательно посмотрел на нее, затем слегка поклонился.

— А теперь, Гизела, прошу меня извинить, но в замке полно дел. Я уверен, что твоему отцу не терпится повидаться с тобой.

У дверей он задержался.

— Тебе не очень трудно называть меня по имени, хотя бы когда мы вдвоем?

Она приподняла голову, в упор взглянула на него и негромко сказала:

— Хорошо, Ален.

Он улыбнулся, снова поклонился и вышел.

Следующие дни пробежали в хлопотах — Гизела занималась приготовлениями к празднику Рождества. Целый день она сновала из кухни в кладовую и погреб, а запыхавшаяся Олдит следовала за ней по пятам. Ночи Гизела проводила в объятиях мужа. Он был с ней деликатен и ласков, а она чувствовала себя надежно и уютно, когда лежала, прижавшись к его теплому сильному телу. Засыпая, она уже думала о том, как ей повезло с мужем. Строгий и суровый со своими подчиненными, он был справедлив к провинившимся, но с ней Ален неизменно оставался терпеливым и нежным.

Он выразил свое искреннее восхищение тем, как она умело справилась с приготовлениями к Рождеству, и Гизела величаво восседала за высоким праздничным столом, зная, что ею гордятся и отец, и муж.

Гизела стояла на коленях в пустой и темной церкви у надгробия Кенрика и пыталась разобраться в своих чувствах. В предстоящую зиму в Элистоуне ожидалось много дел. К своему удивлению, она больше не находила замок мрачным и гнетущим. Все свободное время они с Олдит вышивали гобелен для зала, защищающий от сквозняков. Гизеле нравилось подбирать яркие шерстяные нитки Жизнь в Элистоуне вообще протекала спокойно, вот только… отношения с мужем сбивали ее с толку.

Гизела уже собралась уходить, как услыхала звон кольчуги. Она обернулась и увидела идущего к алтарю Алена. При виде жены он остановился, а она, смутившись, неловко поднялась на ноги. Он многозначительно посмотрел на надгробие своего прежнего соперника.

— Мне очень жаль, что я тебя побеспокоил, — холодно сказал он. — Я не знал, что ты здесь. Я ищу отца Иоанна.

Гизела не сразу нашла нужные слова.

— Вижу, что тебе хочется побыть наедине с усопшим. Я в другой раз поговорю с отцом Иоанном. — Он повернулся и пошел обратно по проходу.

— Я уже закончила молиться, — поспешно пробормотала она. — Я пришла сюда, потому… Рождество такой радостный для всех праздник, а он… уже не сможет быть с нами… Это ужасно…

— Да, Рождество — семейный праздник, и потеря близких и дорогих нам людей тем более мучительна, — равнодушно произнес барон. — Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, только… — он на мгновение запнулся, — сообщи об этом мне или сенешалю сэру Клементу, чтобы мы могли предоставить тебе охрану. Ты должна понять, что сейчас небезопасно удаляться от замка одной. Тебе никто не помешает, если пожелаешь побыть в уединении, но из виду не упустят — я дам на этот счет строгие распоряжения. — В его голосе прозвучала горькая нотка. — Уверен, что твой отец такого же мнения.

— Я понимаю, что ты беспокоишься обо мне, Ален, — сказала она. — Но Олдит где-то рядом — собирает зимние травы.

— Олдит не защитит тебя! — резко оборвал он.

— Я поступлю так, как ты того требуешь, — покорно ответила Гизела и вздохнула.

В течение следующих нескольких дней отношения между супругами были немного натянутыми, но упреков не последовало. Гизела по-прежнему скорбела о Кенрике, но в то же время стала лучше понимать мужа и даже испытывать к нему привязанность.

Суровый по натуре человек, он тем не менее отличался остроумием и мог иногда пошутить и посмеяться над забавным случаем. На вторую ночь после свадьбы Хереуард прыгнул Гизеле на ноги, когда она уже улеглась в постель. Щенок просто занял свое привычное место подле хозяйки, но Ален, усмехнувшись, схватил его за загривок и сбросил на пол.

— Ну нет, малыш, — твердо сказал он. — Я не собираюсь делить с тобой супружеское ложе. Найди себе другое место.

Хереуард опять вскарабкался на кровать, положил передние лапы Гизеле на бок и умильно уставился на нее. Она со смехом оттолкнула его, но он вскочил в третий раз. Тогда де Тревиль позвал Юона, и тот унес щенка.

Во время рождественских праздников Гизела с мужем принимала и развлекала гостей, и она радостно заметила, что он был добр к приглашенным бродячим артистам.

Вернувшись в замок после их встречи в церкви, Гизела сразу почувствовала возникшую между ними напряженность. Ален был с ней вежлив, за ужином потчевал лакомствами, но ночью в спальне не появился. Правда, утром он извинился, объяснив свое отсутствие тем, что засиделся за делами с сэром Клементом и не хотел поздно ночью беспокоить ее. Гизела ему не поверила, так как рождественские праздники еще не закончились и в это время никто не обсуждает меры по обороне замка, да и сэр Клемент навряд ли предпочел подобные разговоры своей полногрудой жене.

Некоторые из гостей уже покинули Элистоун, хотя Крещение еще не наступило. Обстановка в доме изменилась. Обитатели замка как будто почувствовали разногласие, возникшее между молодоженами, но не осмеливались об этом болтать.

Как-то Гизела вошла в зал и увидела Сигурда, с недовольным видом стоящего перед хозяином.

Не повышая голоса, что было не в правилах де Тревиля, барон говорил:

— Я уже предупреждал, что не потерплю нарушения закона в моих владениях. Я узнал, что ты охотился в лесу. Если это повторится, больше не позволю тебе покидать пределы замка. Твоя мать пользуется уважением и у меня, и у миледи, но, если тебя поймают, ничто уже не поможет. Я не хочу причинять боль твоей матери, так что запомни мои слова и не вздумай больше ослушаться меня.

Сигурд стоял с удрученным видом.

— Да, милорд, — еле слышно прошептал он.

— В таком случае сейчас же убирайся вон и займись чем-нибудь полезным!

Мальчик низко поклонился и пошел к дверям, где столкнулся с Гизелой. Он торопливо поклонился и ей, но она успела разглядеть его сжатый рот и сердитый взгляд.