Эра Зигмара: Омнибус - Дэвид Гаймер

Крат и его воины начали новый заход, летя уже ниже. Вал был достаточно широким, чтобы по нему могли пройти плечом к плечу двадцать человек, и теперь навстречу рыцарям мчались воющие мародёры. Другие же шли к идолу, неся тяжёлые железные копья — такие длинные, что поднять их налётчики могли лишь втроём. Крат мчался к ним, но знал, что в этот раз не успеет.

Огромная деревянная фигура дёрнулаось и вздыбилась, когда дикари вонзили в неё копья. Из переплетений потекли тёмные ручейки смолистого сока, которые начали расползаться по бастиону. Воздух наполнился мерзким запахом, а затем распахнулись огромные веки, открыв молочно-белые глаза. Мандрагора потянулась, ворочая головой то в одну сторону, то в другую, словно что-то ища. Железные копья вонзились глубже, и она застонала, истекая соками.

Через мгновение живая башня открыла громадный рот и завопила. Поток звука хлынул на стены, и один из Обвинителей рухнул, вцепившись в голову руками. Следом за ним спикировал Крат, упавший прямо в толпе рвущихся в бой мародёров. Пал ещё один из Обвинителей, кровь потоками хлынула из щелей в боевой маске. Мандогора потянулась, запрокинув голову, и завопила вновь. Крат чувствовал себя так, словно его зубы вот-вот выпрыгнут из челюстей, а все кости расколются на части, но всё равно взмыл в воздух.

Выжившие Обвинители последовали за ним. Внизу мародёры набрасывались на поверженных воплем твари, яростно рубя и разрывая их на части. К небу устремились синие разряды молний, пронёсшиеся мимо рыцаря, а затем исчезнувшие в бурлящих облаках. Вспышки на другом конце бастиона ознаменовали пробуждение и второй мандрагоры.

Живые башни были мерзкими творениями, ужасающими, но достойными жалости. Мандрагоры, выращенные жрецами-королями Клакса в былые времена, знали лишь боль, а их вопли могли вскипятить мозг любому, кому не повезло стать целью их гнева. Такова была ужасная сила, сокрушившая черножелезных грабителей из Вулканов и орруков Пепельной лощины. Похоже, что перед ней не могли устоять даже Грозорождённые. Крат встряхнул головой, пытаясь прийти в себя.

Внизу корчилась заточённая мандрагора, ища рыцарей, её рот открывался и закрывался, а глаза вращались в пещероподобных глазницах. Вот она издала оглушительное ворчание. Все как один Обвинители метнули в неё молоты, и громадное лицо твари взорвалось, разбрасывая соки. Дымящаяся туша ещё опускалась и содрогалась, а обвинители уже пикировали вновь, намереваясь закончить начатое.

В этот раз Крат не отдавал приказов — в них не было нужды. Обвинители знали своё дело и занимались им без жалости и промедлений. Окутанные молниями оружия разили направо и налево, повергая мародёров. Дрожал и раскалывался сам бастион, когда на него с выси обрушивались молоты, подбрасывая тела, скалы и корни. Конечно, они не разрушат его до конца, что-то требовалось самим Грозорождённым, но оставят не так уж много.

Рыцарь-азирос рухнул на вал, расколов древние камни. Он выпрямился, взмахом поющего клинка обезглавив мародёра. Когда Связанные Кровью приблизились, Крат осознал, что они были ужасно изувеченными — на месте ушей каждого были лишь грубо зашитые раны, а веки удалили, оставив лишь побагровевшие от злобы глаза. Неудивительно, что вопли мандрагоры не могли навредить им. Когда поднятая падением ангела пыль рассеялась, дикари завыли и ринулись на него.

Крат петлял сквозь толпу, сверкая звёздным клинком. Мародёры выли от боли, когда разрывающий броню меч впивался в их плоть. Крат обернулся, отбросив в сторону издыхающего дикаря, и скрестил клинки с воющим кровавым воином. Бронированный берсерк ярился, бессильно пытаясь достать врага. Рыцарь ударил его позолоченным маяком в живот, отбросив на шаг назад, и прежде чем Связанный Кровью ударил вновь, Крат вонзил острие клинка прямо в глаз берсерка, прямо в его кипящий от ярости мозг. Затем он вырвал оружие и обернулся к напирающим врагам. Вечный видел, как позади дикарей дёргается и поднимается дымящаяся оболочка мандрагоры. Разорванные корни вновь росли, издавая пронзительные стоны. Она регенерировала. Вскоре мандрагора завопит вновь, и потому Крату стоило разделаться с ней самому, до того, как прибудут остальные Грозорожденные.

Невероятно быстрый, несмотря на груз брони, рыцарь ринулся вперёд. Рукоять меча плавно скользнула в ладони, когда он сделал выпад, пронзая клинком грудь мародёра. Затем Крат вырвал оружие и обернулся, вбивая зигмаритовое навершие в лицо другого. Воин Хаоса отлетел назад, перевалился через край вала и рухнул прямо в тёмную бездну. Крат уже двигался дальше, коля, кружась, пронзая и оставляя позади трупы. Далёкие башни продолжали выть.

Его Обвинители продолжали крушить укрепления ударами с небес. Время от времени они проносились через ряды врагов, оставляя следы из изломанных тел. Крат пробивался к мандрагоре, а навстречу ему мчался смертоносец, с рёвом разбрасывающий собственных последователей. На голове у него был круглый шлем, в который вбили медные иглы, а в обнажённых и покрытых шрамами руках воин держал топор, который рассекал дождь со странным воем. Крат парировал удар и ответил, отбрасывая врага прочь. Пока два воина тяжело шагали и кружились в смертельном гавоте, смертоносец непрестанно сыпал бранью и ревел проклятия, а Крат сражался в тишине, нарушаемой лишь шипящими взмахами меча. Кхорнит напирал. Топор сцепился с мечом, два чемпиона силились одолеть друг друга.

— Я сорву твой череп и повешу его на свой трофейный шест… — зарычал смертносец. Когда Крат промолчал, неприятель выругался: — Скажи что-нибудь, мать твою! Я желаю знать имя добычи — я требую этого, ответь!

Крат отбросил топор соперника в сторону и бросился на смертоносца, ударив его лбом в лицо. Оглушённый воин Хаоса пошатнулся и не успел прийти в себя, когда Крат вырвал свой звёздный клинок из захвата и рубанул по открытым предплечьям, рассекая сухожилия. Смертоносец завыл, когда топор выпал из его ослабевших пальцев, и бросился на Крата, пытаясь схватить врага. Рыцарь-азирос скользнул в сторону и ударил его по ногам сзади. Чемпион рухнул на колени, и Крат обратным ударом клинка поразил его в щель в броне, как раз между головой и плечами. Затем он дёрнул мечом и вырвал его наружу, а умирающий смертоносец свалился с парапета и покатился по склону.

Крат поднял меч навстречу дождю, чтобы тот смыл кровь, и повернул голову, встретив поражённые взгляды других Связанных Кровью. Он не сказал ничего, не бросил вызова. Он не поступал так, ведь теперь молчание достаточно ясно выражало его намерения.

Когда-то Крат были прославленным певцом, но это были дни до затворения Врат Азира, в дни, когда пламя Хаоса ещё не бушевало среди вельдов Кочующих Царств. В те годы он странствовал и пел как для великих вождей, так и для их простых подданных, пел и о мире, и о войне. Но теперь Крат не пел и не запоет вновь до дня, когда погаснут последние угли Хаоса или до своего последнего часа, что бы ни случилось раньше…

Он видел, как над Связанными Кровью проступают очертания мандрагор, чьи пронзительные хрипы становились всё громче, пока вырастающие с пугающей скоростью корни поднимались и сплетались друг с другом. Вскоре они завопят вновь. Внизу на внешних склонах кратера Крат слышал знакомый боевой призыв рога Тарка, герольда, ведущего братьев-Грозорождённых навстречу врагу. Перед ними неслись бегущие мародёры. Безмолвный слышал, как стонут медленно расходящиеся огромные ворота. Да, настало время.

Острием клинка Крат открыл затвор небесного маяка, и наружу хлынул свет — чистая ослепительная мощь самих Небес. Он разрастался, гоня прочь тьму, отражаясь в каждой капле дождя. Для верных Зигмару это было чудом, в лучезарном сиянии сверкало всё величие небес, облаков туманностей и далёких звёзд, коим нет счёта, проблески огромного космоса и слава Царствия Небесного.

Но для таких извращённых и падших существ, как Связанные Кровью, свет маяка нёс лишь страшные муки. Он сжигал их так, как не могло никакое пламя, опаляя до темнейших уголков порченых душ. Доспехи, плоть, кости — всё подавалось перед светом, от воинов оставалась лишь тлеющая дымка, да выжженные прямо в камнях искажённые силуэты. Крат медленно обернулся и поднял маяк высоко, чтобы его свет упал на самую близкую из мандрагор. Тварь содрогнулась, ощутив лучи на своей измученной плоти, а затем с тихим шелестом увяла, рассыпаясь в пепел.

Карт поднимал маяк всё выше, и вот за первой древесной тварью начала разваливаться вторая, свет разгорался всё ярче и ярче, гремел гром. Уголком глаза он видел, как Обвинители пикируют к воротам. Они захватят их прежде, чем враги смогут открыть путь своим. Из расколотой караульной выбежали забравшиеся по лестнице дикари, бросившиеся на рыцаря. Первый добравшийся до него разлетелся обугленными клочьями, как и второй, но третий, уже дымящийся и распадающийся, выбил маяк из хватки Крата. Рыцарь парировал взмах топора и обезглавил бородатого мародёра.