Три дара любимому - Сандра Филд

Но ее он скоро возненавидит, оказавшись в ловушке брачных уз, с ребенком, появление которого не планировал.

Следующие двадцать четыре часа Дейвон провела, чувствуя за собой постоянное пристальное наблюдение. Джаред Холт. Он смотрел на нее, следил за ней, но ни разу не попытался заговорить с ней ни о чем, кроме каких-то повседневных пустяков. После позднего завтрака они вчетвером вышли на прогулку и набрали целые охапки кленовых листьев, чтобы украсить гостиную. Потом Дейвон ушла к себе отдохнуть. К ужину она надела скромное платье, широкие складки которого скрывали ее ноги. Джаред даже не попытался последовать за ней в ее комнату, когда она пошла спать. На утреннюю верховую прогулку она тоже выехала одна.

Но после обеда, когда она спустилась в холл, Джаред ждал ее там. Он резко спросил:

— На выходные ты будешь в Торонто?

— Я уезжаю в Калгари в среду. Вернусь в пятницу.

— Тогда увидимся в субботу за обедом — я буду проездом в Гонконг — и все обсудим. Дай мне свой телефон.

Ее нерешительность не могла от него укрыться. С тихой яростью он процедил:

— Ты носишь моего ребенка, Дейвон, а номер своего телефона боишься дать?

Моего ребенка...

Дейвон продиктовала ему номер. После этого, к ее великому облегчению, появились Бенсон с Алисией, чтобы попрощаться. Дейвон обняла и расцеловала обоих. Джаред официально-сухо кивнул ей головой. Когда она садилась в свою «мазду», его нигде не было видно.

Моего ребенка... Значит ли это, что Джаред ей поверил? Но за все время, пока они были в «Дубках», он даже не дотронулся до нее. А ей, несмотря на все распри, до боли хотелось, чтобы он поцеловал ее -хотя бы на прощание, в щеку. Или хотя бы взял за руку, в знак того, что у них есть будущее. Секс, в отчаянии думала Дейвон, ведя машину по ровной дороге вдоль белой ограды, — вот что связывает их. Единственная точка соприкосновения.

Отними секс — и что останется?

Джаред позвонил в пятницу вечером. Разговор был таким деловым и коротким, что Дейвон казалось, будто она говорит с незнакомым человеком. Так как она не представляла себе, что они с Джаредом могут сказать друг другу на людях, Дейвон пригласила его на обед к себе домой. Утром в субботу она приготовила морковный суп и купила хрустящих булочек в ближайшей булочной. Переоделась в изящные брюки и белую блузку, набросила поверх нее жилетку, привезенную из Тибета, и убрала волосы в аккуратный пучок. Широкий пояс брюк мягко облегал ее живот. Сдерживая нервную дрожь, она присела к столу.

Ровно в полдень раздался звонок домофона, и несколько минут спустя Дейвон уже открывала дверь квартиры Джареду. Когда он перешагнул порог, у нее возникло странное чувство, будто она впустила к себе врага. Будто ее жилье, доселе служившее надежным убежищем, не защищено больше от опасностей.

Джаред поставил сумки на пол и отдал Дейвон свое пальто. Он выглядел в точности тем, кем и был, — могущественным, умным и безжалостным человеком, который оказался связанным с ней по ее же собственной беспечности. По-прежнему не говоря ни слова, он вручил ей коробку.

В коробке оказались роскошные орхидеи с розовыми лепестками и карминовой серединой — нежные и чувственные.

— Зачем ты их мне принес? — глупо спросила Дейвон.

— Цветы победительнице.

Ну конечно. Свадебный букет.

— Понятно. — Дейвон сглотнула. — Только поэтому?

— Не знаю... Я увидел их в витрине цветочного магазина в аэропорту и подумал о тебе.

— Они прекрасны... — пролепетала Дейвон и тут же вспыхнула. — Но я не хотела сказать...

— Они не так прекрасны, как ты, — сказал Джаред.

Его темные глаза скользили по ее лицу. Ей до боли хотелось, чтобы он обнял ее, хотелось почувствовать его силу, жар его объятий, его защиту. Она поспешно ответила:

— Пойду поставлю их в воду. Располагайся, будь как дома.

Когда она вернулась, Джаред с интересом осматривался по сторонам. В ее гостиной были высокие потолки и окна, на светлых стенах висело несколько картин, стояли статуэтки, привезенные из разных поездок. На паркетном полу лежал шелковый индийский ковер. Джаред одобрительно сказал:

— Легко, светло... очень милая комната, Дейвон.

— Принести тебе вина?

— Да, спасибо.

Когда она пришла с бокалом, он рассматривал маленького малахитового Будду.

— У меня мало времени, — сказал он. — Может быть, поговорим за обедом?

А она ожидала, что он схватит ее на руки и унесет в постель?

— Разумеется. — Дейвон прошла на кухню. Она разлила суп по тарелкам, разогрела булочки, достала из холодильника паштет и овощи, купленные в магазине. Потом села напротив Джареда.

С минуту он смотрел на суп, украшенный ложкой сметаны, потом перевел взгляд на Дейвон. Обстановка ее квартиры заинтриговала его. Человек, любящий свет и простор, — это уже кое-что. Квартира Лиз была до такой степени забита мебелью и безделушками, что он там задыхался.

Он мог бы приехать к ней раньше, но слишком хорошо знал себя — в таком случае его приезд закончится постелью. Все и так достаточно запутанно. Он не может позволить себе снова спать с ней, как бы его тело ни желало этого.

— За последние несколько дней я собрал материалы о тебе.

— Что ты сделал?

— Они нашли человека по имени Питер Дэмиан — ты дала ему отставку в мае, узнав, что он обручен, — и кардиолога по имени Стив Дэнфорд, с которым ты рассталась семь лет назад. Больше никого.

Дейвон требовалось время, чтобы прийти в себя.

— Другими словами, ребенок точно твой.

— Совершенно верно. — Он с таким увлечением намазал маслом булочку, что у Дейвон даже проснулся аппетит. — Ты была лучшей студенткой, на работе тебя ценят очень высоко. В детском приюте и центре для женщин тебе пропели дифирамбы. — Он улыбнулся весьма иронически. — Безупречная жизнь, Дейвон.

— Как трогательно с твоей стороны.

Он резко возразил:

— Я был честен с тобой. Ведь я мог бы скрыть, что собирал о тебе сведения.

— Ты мог бы просто поверить мне!

Мог бы. Она права.

— Я не был готов к этому. Мы обвенчаемся в «Дубках» через две недели. Свидетелями будут наши почтенные родители, и я только надеюсь, что тетя Бесси не прослышит об этом.

«Похоже, — с мрачным удовольствием подумал Джаред, — что Дейвон готова выплеснуть свою тарелку супа на мою голову».

— Ты решил еще и сам сказать все моей матери? — вспыхнула она.

— Думаю, это я оставлю тебе. Я уезжаю на десять дней.

— И мне предстоит сообщить им, что я беременна?

Он перевел взгляд на мягкие округлости ее груди под белой тканью блузки.

— Думаю, да. Беременность — не то состояние, которое можно скрыть.