Проект Россия. Большая идея - Юрий Шалыганов

Нет смысла разбрасываться громкими словами о мировой теократии, жрецы которой предпочитают оставаться в тени, — это отдает несерьезностью. Но мы можем говорить о фактах. А они таковы: современное общество производит огромный материальный ресурс, но не распоряжается им. Производимое изымается посредством финансовых и политических инструментов.

Люди не в силах этому противиться по тем же причинам, по каким, имея сбережения в долларах, не могут противиться обесцениванию. Можно сколько угодно охать и причитать, но противиться бесполезно.

Более крупный пример: «бывшие» хозяева снимают сливки с «бывших» колоний экономическими, финансовыми и политическими способами. Но колонии не могут этому противиться, как бы они того ни хотели. Потому что не понимают: что значит противиться? Кому в морду дать?

Люди могут сколько угодно протестовать, но не могут изменить социальную модель, заставляющую их производить продукт и отчуждать его в пользу неведомой силы хотя бы потому, что не понимают принципов ее действия.

Система устроена таким удивительным образом, что одни страны превращаются в ресурсы, другие — в производителей, третьи — в потребителей, и они не в состоянии друг без друга выжить. Попытка любого правителя выскочить из этой системы не может иметь успеха, поскольку выходит за рамки его видения. Да и зачем ему это нужно?

Кроме того, существуют искусственные препятствия, способствующие сохранению распределенных ролей. Например, Киотский протокол, ограничивающий выброс вредных веществ в атмосферу, есть отсечка, исключающая развитие стран второго эшелона, которым определена роль сырьевого придатка. Чтобы они таковыми и оставались, нужно ввести правила, которые эти страны не сумеют выполнить из-за технического отставания. Киотский протокол прекрасно справляется с этой функцией.

Нет смысла выявлять природу, контуры и цели силы, стоящей за созданием конструкции. Если она не открывает свои цели, значит, позаботилась о невозможности сделать это посторонним. Любая попытка выявить их выбрасывает нас в маргинальную область домыслов и рассуждений о мировом заговоре.

Современная мировая система производит продукт, который у нее изымается против ее воли. Изымающая сила, которую общество идентифицировать не может, не имеет к производству продукта отношения. Этот факт позволяет утверждать: из современного человеческого материала в условиях нашей эпохи можно построить конструкцию, позволяющую иметь «молоко и рога», не участвуя в производстве того и другого.

С одной стороны, каждый желающий может зафиксировать существование огромной гармоничной системы, работающей подобно гигантскому заводу и отдающей вырабатываемый ресурс тому, кто организовал эту систему. С другой стороны, единственная модель, позволяющая достичь такого эффекта, — теократия. Как многократно говорилось, теократия невозможна при неверующем (или слабо верующем) населении.

Современная система создавалась из неверующих. И она… теократия. Это невероятный вывод, к которому нас приводит логика.

Как можно построить теократию из неверующего населения? В поисках ответа приходим к единственно возможному, с нашей точки зрения, выводу. Населению нужно дать другой объект веры, который оно не будет идентифицировать как религиозную веру, но при этом будет слепо и свято верить в предложенные постулаты. Второе условие: жрецы как реальная власть должны быть сокрыты. Люди должны принимать за власть то, что властью в глобальном смысле не является.

Власть, которую мы видим сегодня на политической сцене, в глобальном смысле не является властью. Реальная власть переложила на бутафорскую все заботы, связанные с заботой о «корове». Обыватели дерутся за право ухаживать за «коровой», имея наградой малую часть от «рогов и молока». Основное уходит широким потоком совсем на другие цели.

В прошлом каста жрецов специально выставляла себя на всеобщее обозрение. Ноу-хау новой теократии — жрецы скрыты за кулисами. Они не участвуют в конкурентной борьбе за власть, не тратят силы на удержание в седле. Все это они оставили бутафорской власти. На сцене выступают фигуры, в принципе ни на что глобальное не влияющие, реальность которых ограничена тактическим уровнем.

Не касаясь целей, ради которых создавалась такая огромная модель (мы их не знаем), мы восхищаемся масштабом, глубиной и объемом работы. Это были титаны мысли, бесконечно превосходящие традиционный для человека масштаб.

Если атомную бомбу изобрели американцы, это не запрещает пользоваться результатом их мыслительной работы всем, кто сможет. Если масоны изобрели социальную модель, понуждающую общество производить ресурс и военную силу, а также изобрели инструменты, позволяющие снимать сливки, нам полезно понять ее.

Глава 7. Фиктивность

Осмысление мира в соответствующем масштабе рождает образ громадных шестеренок, вращающих друг друга в заданном направлении. Природа шестеренок не позволит им остановиться, как сущность воды не позволяет остановиться ее круговороту в природе. Гигантские массы воды испаряются, потом снова выпадают на землю в виде осадков, потом опять испаряются, и так вечно.

Аналогично и с людьми, и с правителями: в существующей системе власть на «сцене» не может закрепиться. Возникает политический круговорот, основной узел новой теократии, гарантирующий одновременно постоянство и временность политической власти. Движущая сила круговорота — потенциальная возможность любого человека стать властью (ее бутафорского характера он не понимает, ибо мыслит на другом уровне).

Легитимность зависит не от силы носителей власти, а от легко возбудимой массы, объявленной источником власти. В этих условиях возникает ситуация, когда можно пользоваться «коровой», не касаясь связанных с ее содержанием проблем.

Вообразим себя силой недавнего прошлого, имеющей большую цель. Пройдя цепочку указанных выше размышлений, мы придем к необходимости построения теократии нового типа. Для ее создания, с одной стороны, нужно разрушить религию, с другой — объявить глас народа гласом Бога (вопросы чисто технические).

Второй шаг: временность власти должна стать ключевым требованием системы. Решается через ограничение пребывания у власти путем эмоциональной риторики: НАРОД должен иметь право отозвать одних и возвысить других (можно еще кучу оснований придумать, доказывающих, что временная власть — высшее благо).

Третьим шагом вводим двойственность, как в США, где общество имеет право воевать и тут же имеет право протестовать. Логика такова: США может воевать, но не выглядеть агрессором. На улицы выйдут многотысячные акции против войны. В итоге плохие военные как бы воюют, но хороший американский народ как бы против войны.

Любой обыватель в такой ситуации оказывается в прострации. Если найдется гражданин, высказывающий свои стратегические соображения по сути, он будет делать это с многочисленными оговорками, рассказывать, как уважает свободу и права. По факту любые умники будут выступать за сохранение фундамента той конструкции, против которой они возражают. Все сведется к пустой говорильне и круглым столам.

В ситуации доступной власти доминирующей политической силой будут группы обывателей, желающих получить ресурс для достижения своих целей (бытоустроение). Раньше люди сбивались в военную силу. Теперь будут сбиваться в политические партии. Военная борьба создавала условия, когда власть получал самый сильный. Политическая борьба создает условия, когда власть получит самый… мягко выражаясь, ловкий.

Конкуренция в условиях, когда результат зависит от умения склонить на свою сторону как можно больше народу, выводит на первое место психологию, понимание природы массы плюс умение выставить оппонентов в неприглядном свете.

Откровенная ложь быстро уступит место более тонким технологиям. Победит тот, кто более точно просчитает, что обещать (и обещать ли вообще). В сложившихся условиях может оказаться выгоднее потупить голову и «признаться»: не могу ничего обещать (типа, честный), но буду делать все для моего народа и страны (типа патриот). На фоне откровенных обманщиков, обещающих заведомо нереальное, это будет выглядеть круче.

Любая борьба имеет свои нюансы, массу приемов и технологий. Но все это вторично. Люди сами придумают все эти технологии, сами изыщут средства и сами же себя проконтролируют, образуя необходимый круговорот политиков.

Наверное, многие умудренные опытом политики, читая эти строки, криво ухмыльнуться. «Какой круговорот? — подумают они и хмыкнут. — Мы тут постоянные. Все давно поделено, каждый знает правила игры». Можно ответить воображаемым оппонентам: не торопите события. Насколько вы постоянные и самостоятельные, о том чуть ниже поговорим.