Девчонки гуляют допоздна - Жаклин Уилсон

— Клоди не могла такого сказать! — возмущаюсь я. — Она же кумир всех феминисток! Это было бы вразрез абсолютно со всем, что говорится в ее песнях.

— И я тоже не поверила, хотя об этом сообщали сегодня утром на первых страницах всех бульварных газеток. И вот мы пришли на концерт в надежде, что все это просто глупые слухи, может, даже рекламный трюк. А оказалось, это правда. Концерт отменяется. Клоди прервала гастроли, как он потребовал.

И все-таки я не верю. Мы подходим к концертному залу, чтобы убедиться своими глазами. На всех афишах Клоди прилеплены маленькие наклеечки: «Концерт отменяется в связи с болезнью певицы».

— Может быть, она действительно заболела, — говорю я, потому что Клоди — моя героиня, я все ее песни знаю наизусть, я ловила каждое ее слово и теперь чувствую себя так, словно Клоди предала меня.

Но Магда отправляется в билетную кассу, чтобы попробовать получить деньги обратно, и тип в кассе подтверждает все, что говорили нам девчонки.

— Подайте, пожалуйста, заявление в письменном виде. Клоди нас кинула без всякого предупреждения, у нас сейчас нет наличности, чтобы всем вернуть деньги. Сумасшедшая, да и только: поломала карьеру ради своего Фрэнки. А он ни одной юбки не пропустит. Она и глазом не успеет моргнуть, как он от нее ускачет к очередной блондинке, и куда она тогда?

— Как она могла так поступить? — спрашиваю я, чуть не плача.

— Не расстраивайся, Элли. Мы тебе придумаем нового кумира, — говорит Магда.

— А сейчас что будем делать? — спрашивает Надин. — Хочется послушать музыку. Наверное, где-нибудь что-нибудь найдется?

— А как насчет пойти послушать нас?

Мы резко оборачиваемся. На нас смотрят несколько парней, довольно клевых — правда, один шибко готический, с длинными черными волосами и ювелирными украшениями из массивного серебра. Надин, потрясенная, не сводит с него глаз.

— Так у вас что… группа? — спрашивает Надин.

— Ясное дело.

А по-моему, дело довольно темное.

— Пошли, Надин, — зову я.

Напрасные усилия! Магда тоже улыбается, склонив голову набок.

— Ах, группа? — говорит она. — А как вы называетесь?

— Ну, название несколько раз менялось. В данное время у нас просто маленькая инди-группа[5]*. Мы подумывали назвать нашу группу «Инди», потому что я — Дейв, он — Иан, а вот он — Ивэн, почти все инициалы в сборе. Я — лидер-гитарист, он — бас-гитара, Ивэн — ударные. Осталось только подобрать солиста по имени Невилл, или Нил, или что-то в этом духе. — Он окидывает взглядом Надин. — Или, может, солистку. По имени Надин.

Фу! Староваты приемчики, но Надин, кажется, клюнула. Она встряхивает волосами и смотрит на Дейва сквозь длинные ресницы.

— Вы правда ищете певицу? — спрашивает она.

— Ясное дело! Пошли сейчас ко мне, устроим небольшой джем-сейшн?

— Я не умею петь! — признается Надин.

Что верно, то верно, петь она не умеет. Я-то знаю, я стою рядом с ней на уроках пения.

— Я умею петь, — выскакивает Магда.

— Так пошли с нами, Краснушка, — говорит белобрысый парень — Ивэн, ударник.

— А ты как поешь, детка? — спрашивает бас-гитарист Иан, глядя на меня.

Терпеть не могу парней, которые называют девочек «детка», как поросенка в чудном детском фильме «Бейб». Иан и сам слегка напоминает поросенка: короткий курносый нос-пятачок и довольно заметное пузцо.

— Нам нужно домой, — говорю я твердо. — Идем, Магда. Идем, Надин.

Магда пожимает плечами и машет парням ручкой, но Надин все не сводит восхищенных глаз с готического Дейва.

— Мне нравятся твои перстни, — кивает она на здоровенные серебряные черепа.

— Хочешь примерить? — Он снимает кольцо и протягивает ей.

— Bay! Я бы все на свете отдала за такие украшения, — говорит Надин.

— У меня их дома полно, и кресты, и разные штуки. Пойдем, посмотришь. И голос попробуешь. Видок-то у тебя что надо, правда, парни?

Надин умоляюще смотрит на меня.

— Пойдем, Элли? Совсем ненадолго?

Я мотаю головой в полном изумлении.

— Пошли. Наша тачка там, за углом.

— Мой фургон, — говорит Ивэн, как будто рассчитывает этим произвести на нас впечатление. Он с надеждой смотрит на Магду. — До хаты Дейва всего ничего, минут десять. Правда, поедем?

У Магды, как видно, что-то забрезжило в мозгу.

— Да нет, пожалуй, ребята, — говорит она, берет меня под руку и кивком головы подает знак Надин. — Пошли, Над.

Надин смотрит на нас, на Дейва. Кусает губы, не зная, на что решиться. Опускает голову, длинные волосы падают на лицо.

— Надин! — зову я.

— Ты всегда слушаешься подружек, Надин? — спрашивает Дейв и нежно отводит ее волосы в сторону, чтобы заглянуть в лицо.

— Не всегда, — вспыхивает Надин. — Я поеду с тобой, Дейв. — Она с вызовом смотрит на нас с Магдой. — Встретимся на вокзале в одиннадцать, о'кей?

Мы выпучиваем на нее глаза, как будто она и вправду спятила. Неужели она это всерьез? Хочет ехать куда-то с тремя совершенно незнакомыми парнями???

— Надин, ну пожалуйста, — шепчу я, но я знаю, какая она иногда бывает упрямая.

К тому же она без ума от чумовых инди-групп. Ей, наверное, кажется, что сбылись ее самые заветные мечты. Только она не понимает, что этот сладкий сон может в любую минуту обернуться кошмаром.

— Нельзя ее отпускать с ними одну, — шепчет Магда мне на ухо. — У нее крыша поехала. Надо всем ехать, а то как бы с ней чего не случилось.

— Ой, Магз, это же сумасшедший дом какой-то.

— Согласна, но вместе мы выпутаемся. Может быть.

— Магда!

— Все-таки ведь такой случай раз в жизни бывает. А что, если они на самом деле прославятся? А Надин будет солисткой. Или… или я…

Я не знаю, что делать. Мои подружки обе разом лишились разума. Надин уже уходит со своим Дейвом-Черепом, а Магда мило улыбается ударнику Ивэну, спрашивает, где стоит его фургон. Я, игнорируя свиненка Иана, уныло плетусь за остальными.

Фургон — кошмарная развалюха, вся побитая и отвратительно грязная. Магда слегка теряется, и даже Надин дрогнула. Я поскорее хватаю ее за руку.

— Надин, нельзя садиться к ним в фургон. Мы понятия не имеем, кто они такие, — уговариваю я свистящим шепотом.

— Мы знаем, кто они такие. Они — музыканты, — говорит Надин.

— Они, наверное, все выдумали. А если даже они музыканты, неужели ты думаешь, они правда возьмут тебя певицей, идиотка?

— А почему нет? — обиженно смотрит Надин. — И вообще, я хочу посмотреть украшения Дейва. Правда, он просто сказочный? От него с ума сойти можно!

— Ты с ним знакома ровно две минуты!

— Слушай, Элли, ты сама мне говорила, что я скоро встречу кого-нибудь совершенно необыкновенного! Ты сама мне это предсказывала!

— Да, но я не предсказывала, что ты попрешься куда-то с совершенно незнакомым парнем.

— Ты же пошла с Расселом.

— Это совсем другое дело. Он не такой.

— Точно, он — просто глупый мальчишка. А тут — потрясающие ребята, — говорит Надин.

Я не знаю, как докричаться до нее. Если у нее и была капля мозгов, теперь они, как видно, усохли до размеров горошины и болтаются в упрямой черепушке, совсем как те серебряные черепа на пальцах потрясающего Дейва. Он уже тянет Надин за собой.

— Пошли, детка, — говорит он, распахивая перед ней дверцу фургона.

Она улыбается ему… и залезает внутрь.

Магда дергает головой:

— Нам тоже надо лезть.

— Знаю. Но это сумасшедший дом. Мы просто ненормальные.

— Давай, Краснушка, забирайся, — говорит Ивэн, отбрасывая со лба светлые волосы. Наверное, его можно назвать красивым, если кому нравятся молодые люди этого типа. Магде, похоже, нравятся.

— Может, пришло время рисковой жизни, — говорит она и тоже залезает в фургон.

Ну, и я тоже лезу следом за ними, хотя и понимаю, что это БОЛЬШАЯ ошибка.

Глава 8

Время подходит к концу

До дома Дейва больше десяти минут. Ивэн ведет машину никак не меньше получаса. Я понятия не имею, где мы находимся. Неужели все это происходит на самом деле? Магда еще ничего устроилась, она сидит впереди рядом с Иваном, а у него, по крайней мере, одна рука занята рулем. А вот я сижу сзади, с Ианом, Дейвом и Надин.

Надин с Дейвом почти сразу же принимаются изображать влюбленную парочку. Надин старательно доказывает, что она — не мраморный столб. Я не знаю, куда девать глаза. Во всяком случае, я не смотрю на Иана.

Он как будто ко мне довольно равнодушен, и все-таки, когда на повороте меня бросает к нему, он делает попытку прижать меня к себе.

— Не надо! — выворачиваюсь я.

— Да что с тобой? Я так просто, по-дружески, — говорит он.

— Не надо мне никакой дружбы. У меня уже есть друг, — говорю я с благовоспитанным видом.